Небо в кармане 4 (СИ) - Малыгин Владимир

— Да, вы правы, — согласилась Зинаида Николаевна. — Петербург это не патриархальная Москва, здесь события просто мчатся, порой даже не успеваешь проследить за их сменой.

— Прошу прощения, Москву вы с какой целью упомянули? — не упустил ни одного сказанного княгиней слова. — Наверняка ведь не просто так?

— Браво, князь! — воскликнула Юсупова. — Если вы и дальше будете настолько внимательны к мелочам, то из вас ещё выйдет толк. Порой в светском разговоре за ширмой пустых слов можно выловить такое, что… Впрочем, вы меня поняли. Ведь поняли же?

Кивнул головой. Потом счёл, что отделаться просто кивком будет невежливо и добавил:

— Конечно, понял. Постараюсь в дальнейшем быть более внимательным к подобным… М-м? — задумался на мгновение. — Оговоркам?

— Вы делаете несомненные успехи, — улыбнулась хозяйка.

Слегка наклонилась вперёд, явно провоцируя меня и заставляя тем самым невольно перевести взгляд на зону декольте чуть ниже плеч. Но я вовремя спохватился, взял себя в руки и не поддался на столь примитивную, но очень действенную женскую уловку. А слегка вильнувший вниз взгляд тут же перенаправил в сторону, посмотрел в окно — нас ведь тоже не пальцем делали…

— И ещё раз браво, Николай Дмитриевич, — похвалила мою сдержанность Юсупова. — Вы превосходно владеете собой. Из чего я на полном основании делаю вывод, что все эти сплетни насчёт вас основаны на пустых домыслах и фантазиях её высочества и величества. Кто-то где-то что-то сказал, ещё кто-то услышал, но не так понял и передал свои домыслы А в результате получилось то, что получилось…

Зинаида Николаевна спохватилась и замолчала. Посмотрела на внимательно ловящего каждое её слово меня и хмыкнула:

— Вы, надеюсь, поняли?

— Да, я всё прекрасно понял, — сделал видимость улыбки. — Выходит, вы мне рекомендуете покинуть столицу?

На самом деле мне было не до улыбок. Чем я настолько насолил государыне? Ладно бы повод был, так его нет. Ну да ладно, сколько можно об одном и том же?

— Можете воспринимать мой дружеский совет как угодно, Николай Дмитриевич, — тень улыбки осветила лицо княгини и тут же пропала. — Если вы надумаете воспользоваться им, то знайте, двери нашего московского дома для вас всегда открыты.

— Благодарю… — начал я, но Юсупова тут же меня прервала:

— Оставьте. Я уже достаточно знаю о вас, Николай Дмитриевич, чтобы понимать, вы ни в коем случае не успокоитесь и не сложите руки после этого несправедливого по отношению к вам и вашим заслугам перед Отечеством выверту судьбы. И намереваюсь по мере сил и возможностей поддержать вас, — Зинаида Николаевна выпрямила спину и подняла подбородок, отчего лицо её приобрело выражение гордое и надменное. Княжеская кровь, одно слово. — и если здесь, в Петербурге, мои возможности сейчас несколько ограничены, То в Москве… Там я могу помочь вам не только финансами, но и окажу юридическую поддержку любому вашему начинанию. Вы же наверняка в скором времени затеете ещё какое-нибудь дело и изрядно удивите не только Империю, но и Европу?

— А если моё начинание пойдёт во вред Империи? — дёрнул углом рта. Пора расставить точки над «Ё».

— Не шутите ТАК плохо, Николай Дмитриевич, не портите моё впечатление о себе, — теперь пришла пора Зинаиде Николаевне хмуриться. — Я уже составила своё мнение относительно вас, и оно говорит мне, что на подобное вы бы никогда не решились.

— Хорошо, я услышал вас, Зинаида Николаевна, — кивнул. — Скажите, а вам это зачем нужно? Поддерживать финансово и юридически? Не опасаетесь навлечь на себя ещё больший гнев государыни?

— Не опасаюсь, — взгляд Юсуповой вильнул в сторону двери, и я напрягся. Кто-то вошёл, а я этого даже не услышал. Плохо. — Позвольте вас представить моему супругу. Феликс, дорогой, это тот самый молодой человек, с которым я тогда разговаривала в поезде. Князь Николай Дмитриевич Шепелев. Молодой, но уже много раз доказавший свою преданность Империи. И пользу, которую кое-кто пока решил забыть.

Потом плавным изящным движением повернула голову в мою сторону и уже мне представила своего мужа:

— Прошу, его сиятельство граф Сумароков-Эльстон, — Зинаида Николаевна не собиралась давать мужу хоть что-то сказать в ответ, потому что тут же продолжила. — Я предложила ему нашу помощь. Во всём. Не здесь, в Москве.

— Как считаешь нужным поступить, так и поступай, — эмоции на лице графа отсутствовали. Он склонил голову в коротком кавалергардском поклоне и попрощался. — Прошу меня извинить, много дел. Николай Дмитриевич, рад знакомству. Двери нашего Московского дома для вас всегда будут открыты…

Из особняка я вышел в отличном настроении. Предварительная договорённость с Юсуповыми позволяла веселее смотреть в завтрашний день. Второв Второвым, но лучше не складывать все яйца в одну корзину. Один раз сложил уже, хватит. И ещё. Кем бы ты ни был, какие бы заслуги перед империей и троном у тебя имелись, а потерять их можно разом. Значит, нужно создавать подушку безопасности. Здесь, в России, возможно и ещё где-нибудь. Там, где меня и мои изделия никак не смогут соотнести с моим именем. Иначе и за их целостность я не дам и ломаного гроша.

Правда, насчёт где-нибудь пока говорить рано, но зарубочку себе на пятке уже сделать нужно. Почему на пятке? А чтобы ходить, хромать и не забывать ни на секунду, не расслабляться, так сказать.

Второва нашёл там, где он и говорил. Заходить внутрь не стал, обозначился на пороге, удостоверился, что моё появление не осталось им незамеченным, и вышел наружу. Уселся в терпеливо ожидающий промышленника возок, накинул меховую полость повыше и прикрыл глаза.

— Теперь куда? На наше будущее предприятие? — Второв бесцеремонно скинул с пригревшегося меня полость и с высоты своего роста плюхнулся на сиденье. Возок жалобно заскрипел, возмущённо пискнул укатанный снег под полозьями, а Николай Александрович по-дружески подпихнул меня под бок. — Никак придремал, Николай Дмитриевич? Ну извини, если разбудил. Только я ненадолго же задержался. Кофий допил и рассчитался. Всего-то делов.

Промышленник нарочито говорил просто, быстро, с коротким сибирским оканьем и испытующе смотрел на меня. Правда, старался делать это незаметно. Ну-ну. А ведь он явно догадался, что мне могли предложить Юсуповы и забеспокоился. Ну хоть вида не подаёт. Тут же его успокоил:

— Нет, на заводишко мы не поедем. Меня наверняка там попробуют писаки перехватить. Тебе, Николай Александрович, я доверяю и уверен, что все дела на стройке идут по графику, — вздохнул и спросил. — У тебя планы какие?

— Так тебя увидеть, твоя светлость, — усмехнулся Второв. — Обрадовать весточкой о том, что фабрика наша никуда не делась и можно продолжать намеченные работы. Ещё станки привезли. Так что хорошо бы тебе, Николай Дмитриевич, своими глазами посмотреть, куда что разгружать станем.

— А не станем мы здесь ничего разгружать, — рубанул в ответ, и Николай Александрович опешил:

— Как это, не станем? И куда денем? Это что же, зря столько денег потратили?

— Зато опыта набрались, — зло и резко ответил на его возмущённый вскрик.

Впрочем, Второв сразу же спохватился, толкнул извозчика в спину и приказал ему ехать. На вопрос «Куда?», грозно рявкнул:

— Прямо! — возок дёрнулся, и промышленник завалился на спинку сиденья. Повторил ещё раз свой вопрос. — Если не станем, то куда тогда денем?

Повернулся ко мне, не дождался ответа и потребовал:

— Изволь объясниться, Николай Дмитриевич.

— А что тут объяснять? Видел же, что мне здесь, в столице, дороги нет. И палки нам в колёса ставить будут непрестанно. И никакие твои деньги не помогут, прогорим. Поэтому заканчиваем те работы, за которые уже уплатили и едем в Москву. И чем быстрее, тем лучше.

— Поехать-то можно прямо сейчас, — испытующе поглядел на меня Второв. — Там и без нас всё доделают. А не жалко тебе истраченных понапрасну денег, Николай Дмитриевич? Моих денег.

— Жалко, — не стал скрывать правду. — Между прочим, деньги там не только твои, но и мои тоже. Но что поделать, коли так сложилось. На будущее нам с тобой просто умнее нужно быть и на меня ничего не записывать.