Небо в кармане 4 (СИ) - Малыгин Владимир

— Так после того, как обошлись с вами, — промышленник указал на журнальный столик с газетами. — Я бы точно ко всем старым и новым предложениям относился с понятной опаской. Скажите, Николай Дмитриевич, то, о чём они пишут, правда?

— Вы же и сами это отлично знаете, — подошёл к окну и выглянул наружу. Толпа перед входом в гостиницу поредела, но никуда не делась.

— М-да, — на секунду задумался Второв. И прогудел. — В таком случае оставаться здесь вам нельзя. Лучше сейчас держаться подальше от…

И промышленник показал глазами куда-то в сторону Невы.

Понятно, что на Дворец. Согласен с ним полностью, от государя мне сейчас лучше держаться подальше.

И ещё одно. Толпа у входа мешает выехать из гостиницы сейчас же. О чём и сказал. И добавил:

— Загвоздка одна есть, Николай Александрович

— И какая же? — живо отреагировал и подобрался гость.

— Обещание, данное княгине Юсуповой навестить её, — не стал тянуть.

— Так в чём дело? Поехали, — удивился и предложил Второв. Подошёл ко мне и так же выглянул в окно, проследил за направлением моего взгляда. — А этих писак я возьму на себя, не беспокойтесь.

— Не то чтобы беспокоюсь, — поморщился. — Просто они следить же за мной станут. А это уже для Зинаиды Николаевны плохо. Не хочу, чтобы её имя с этими скандалами через меня и мой визит к ней хоть как-то было связано.

— Так я же говорю, не беспокойтесь. Даю слово, что никто из них не обратит никакого внимания на вас. Где моя шуба? — оживился Николай Александрович.

— Вы хотите… — догадался я.

— Конечно. Положитесь на меня, Николай Дмитриевич, — заговорщицки подмигнул промышленник…

Глава 18

Примитивнейшая уловка с отвлечением чужого внимания на разыгравшийся рядом с гостиницей уличный скандал сработала. Журналисты и праздные зеваки с удовольствием принялись наблюдать за развитием событий. Именно в этот момент я и выскользнул наружу. Нет, через чёрный ход не пошёл, там-то никто никого не отвлекал, а наблюдатели имелись. Пришлось набраться решимости и идти по-наглому, через главный. И наглость оправдалась. Поднял воротник одолженной у Николая Александровича шубы, подбородок укутал шарфом, сгорбился, зашаркал ногами и вышел на улицу. Исподлобья быстро осмотрелся — все отвлечены на скандал, и отошёл на несколько шагов в сторону. А там как раз нанятый Николаем Александровичем возок стоит, меня дожидается. В него я и запрыгнул, заставив потесниться компаньона.

— Пошёл, любезный, — тут же скомандовал компаньон и дополнительно толкнул извозчика в спину.

— Н-но, родимая! — возок дёрнулся вперёд, мы с Второвым упали на спинку сиденья и поспешно накинули меховую полость.

Ещё успел заметить обернувшиеся в нашу сторону лица писак, но возок уже удалялся прочь, оглушительно визжа полозьями по укатанному снегу и нещадно дёргаясь из стороны в сторону на многочисленных замёрзших колеях от санного следа. В погоню за нами никто не бросился, значит, не догадались. Ну и славно.

Уже на ходу Второв озвучил нужный нам адрес, и возок резко вильнул в сторону, меняя направление движения. Теперь уже компаньон навалился на меня. Извинился, отодвинулся, вцепился руками в сиденье. Переждал перегрузку и повернул лицо в мою сторону:

— Николай Дмитриевич, не сочтите за грубость, но почему вы от них убегаете? Насколько я понимаю, они же сейчас своими статейками вам на пользу работают?

Я задумался на секунду. Ну как ему объяснить то, что я чувствую? Как всю эту ситуацию понимаю? Ну да ладно, скажу как есть, как думаю, мужик он точно не глупый, поймёт.

— Видите ли, плевать против ветра дело само по себе дурное. Один раз, ну, два ещё получится, а дальше может так обрызгать, что в собственных слюнях утонешь.

Второв внимательно слушал, придвинувшись совсем близко, и даже голову наклонил, чтобы его левое ухо оказалось поближе к моим губам.

— Так и здесь. Одна статья вышла, другая, и достаточно. И без того волна возмущения изрядная поднялась. Государь просто вынужден будет хоть как-то отреагировать. Иначе некрасиво выглядеть будет.

— А если не отреагирует? — Николай Александрович выпрямился, не отрывая взгляда от моего лица. Улица сделалась посвободнее, и лошадка пошла потише, поровнее. Полозья возка перестали скрипеть и повизгивать, и можно было не напрягать слух. — Или так отреагирует, что вы обо всём сказанном сильно пожалеете?

— Значит, я что-то не так рассчитал, в чём-то ошибся, — посмотрел в глаза Второву и перевёл взгляд на низко летящие облака. Снегопад что-то задерживается. Помолчал десяток секунд и, когда уже собеседник мой не ожидал от меня никакого ответа, всё-таки договорил. — Обязательно отреагирует, должен. Иначе общество его не поймёт, не простит подобного неуважения. Потому и не нужно, чтобы подобные статейки появлялись и дальше. Нечего лишний раз дразнить государя. А то пойдёт на принцип, закусит удила и станет только хуже.

До дома Юсуповой домчались быстро. Да и ехать-то тут было всего ничего. Второв категорически отказался составлять мне компанию, сославшись на то, что его-то никуда не приглашали. И предложил мне идти одному. А он меня подождёт во-он в той кофейне.

Дальше просто. Вошёл, приказал доложить о себе княгине, скинул пальто. Вот, кстати, обязательно нужно озаботиться сменой гардероба. Сколько можно вот в этом ходить? Пора, пора прикупить подобающую одёжку. Деньги пока есть. Или ещё вариант — съездить в Гатчину, воспользоваться своим же собственным гардеробом в шкафу. Вот только там форма в основном, партикулярного платья практически не осталось. Да и в Гатчину как-то возвращаться нет желания, наверняка ведь доложат начальству, а оно меня точно вызовет, прикажет явиться пред свои светлые и строгие очи…

Нет, в Гатчину не поеду! Глянул наверх, оглядел широкую мраморную лестницу с уложенным на ступени ковром, осмотрел холл. Скептически посмотрел на стоящие чуть в стороне кресла, на газетный столик с газетами и журналами и решил постоять.

На промежуточной площадке появился давешний слуга и передал приглашение хозяйки пройти в оранжерею, выпить чашечку кофе и подождать немного. Она скоро спустится вниз…

Выходил я из особняка с двойственными чувствами. С одной стороны польза от этого посещения получилась несомненная. Зинаида Николаевна подтвердила свои собственные выводы, сделанные ею тогда в купе. Единственное, в чём ошиблась, так это в персоналиях. Все мои беды, как она узнала, истекали от императрицы, а его величество в моём случае оказался всего лишь обыкновенным исполнителем.

— Видите ли, князь, — задумчивым голосом сказала мне Юсупова и нахмурила брови, что никоим образом не портило её прекрасного лица. — Мария Фёдоровна очень сильная и жёсткая правительница. Видеть в ней нечто другое, значит совершать большую ошибку. Возможно, непоправимую. Если вы где-то, а мы оба с вами отлично знаем, где именно, перешли ей дорогу, то помнить об этом она будет очень, очень долго. Не верите? Мой пример вам ничего не говорит? Ах, вы не знаете, что за пример? Князь, вы меня поражаете своей неосведомлённостью о происходящем в свете. Неужели вам совсем неинтересны тамошние слухи и сплетни? Нет? Ну и слава Богу!

Зинаида Николаевна задорно улыбнулась и тряхнула головой. Высокая причёска сверкнула серебром ранней седины, а милое лицо буквально засветилось, словно на него попал льющийся из окон солнечный свет.

Затем она в подробностях посвятила меня во все, касающиеся моей персоны, слухи и порекомендовала воздержаться от дальнейшего сотрудничества с журналистами.

Заверил княгиню, что и сам пришёл к такому же мнению и даже выехал из гостиницы, чтобы эти неуёмные деятели пера и чернил потеряли мой след:

— Не сомневаюсь, что это ненадолго. Раз уж они в меня так крепко вцепились, то вряд ли получится долго от них скрываться. Ну да ничего, пока найдут, пока я соглашусь с ними разговаривать, время и пройдёт. Глядишь, читающее общество остынет или переключится на какое-нибудь более свежее и не менее сенсационное событие.