Я ловлю трезубец и резко пробиваю в грудь инкуба!
— КХА-А! — кашлянул он, моментально отхаркивая кровь.
Эскофье вскрикнула, а остальные попятились, буквально ощущая поток гнева и ярости от меня, и кровожадности от Соломона, вкусившего демоническую кровь.
Костяной трезубец кромсал плоть и внутренности, зубьями не давая с него соскочить! И как только инкуб попытался сорваться и выбраться, шагая назад, я резко пошёл на него, придавливая оружием к стене.
— Г-господин! Господин! — захрипел он, с ужасом смотря на меня, ощущая, как к душе уже подбирается Соломон, — Простите! Простите! Я больше не буду! Я не знал что…
— Всё ты знал, выродок. Это было строгое правило, наш кодекс. И в тебе — ноль сожалений, — прорычал я, раскрывая пасть, — Пойдёшь в назидание другим.
— С-СТООЙТЕ!
И, не обратив внимание на вскрик, я дёргаю трезубец на себя и одним укусом разгрызаю глотку, отрывая голову от тела.
Теплая кровь вперемешку с мясом, а также демонические и человеческие эссенции горячим металлом оседают в моём желудке, и я, выдохнув от удовольствием, поднимаю глаза на замеревших от страха последователей.
— Так. Будет. С каждым! — прокричал я, указывая трезубцем на труп, — Каждый, кто превратится в похотливое, ублюдское животное, портящее людям жизнь, разрушающее семьи, уводящее мужей и жён — КАЖДОГО ЖДËТ ТО ЖЕ САМОЕ! Понятно⁈
Они судорожно закивали, трясясь в полном ужасе. Для них я словно… и есть чудовище. Монстр, которым пугают, и одновременно ориентир, за которым нужно следовать. Ровно как… Король Чудовищ.
Посмотрев каждому в глаза, увидев там огонь подчинения и настоящего страха перед вершиной пищевой цепи, я фыркаю словно зверь и смахиваю кровь с трезубца. Взгляд возвращается на труп.
Я не стану сжирать его ядро. Это ведь не демон, а одержимый — пусть с ним разбирается система Небес и Бездны.
«Ублюдок», — цыкнул я, зачем-то пытаясь смахнуть тяжкую ношу с правой руки, словно это была пыль.
Но шипы на Лозах Похоти, конечно, никуда не делись.
Теперь две разрушенные семьи навсегда станут частью моей силы и жизни. Теперь это моя вечная ноша и напоминание, что виновен в этом… конечно же я.
«Рой, насколько велика сила, которую даёт похоть?..»
'На текущий момент, при столь мало развитой сети Инкубов и Суккубов, и столь малом количестве свершённых контрактов, Похоть всё равно пассивно прибавляет вам год развития магического ядра.
Её КПД крайне высок, а потенциал, при дальнейшим масштабировании сети и скорости набора контрактов, полагаю, ограничен лишь количеством людей на планете'
Я сжимаю правый кулак, и татуировка Лозы отзывается приятной болью, тут же даруя силу.
Нельзя избавляться от такого инструмента из-за одного урода. Надо просто быть лучше. Мне. Это я недоглядел.
— Эскофье, — поворачиваюсь.
— Д-да… — подошла она, опуская взгляд в пол, и встречая там лишь труп с оторванной, сожранной шеей.
— Ты знаешь, кто те две девушки?
— Да…
— Попробуй найти. Посмотрим, что можно сделать. Может вернём.
— Т-так точно, господин…
Она всё ещё на меня не смотрит. Не может поднять взгляд, хотя всегда до этого не могла его оторвать, чтобы я ни делал и что бы ни говорил!
И потому я прямо спросил в чём дело. Я ожидал такой реакции от других, но не от Эскофье.
— Вы как-то… меняетесь… господин. Ваша аура. Не могу сейчас… привыкнуть… — прошептала она, явно боясь моей гневной реакции.
— Меняюсь?.., — нахмурился я.
Не знаю. Вроде сделал, что нужно. Мы не в игрушки играем, чтобы за нарушение строгих правил просто ругать и отпускать.
Хотя, Эскофье всё ещё человек, ко всему и молодая девушка. Можно было ожидать.
Мда. Хотя ситуация, конечно, так себе даже для меня. Пришёл, блин, послушать приятный отчёт и подарить им ещё один инструмент, а получил… вот это. Тц. Уродство.
*Бип-бип*, — слышится звук уведомление.
Я достаю телефон, и вижу СМС от Кати.
Катя: «Привет. Ты вчера занят был. Сегодня свободен? Ты в Академии? Может увидимся? Можно по парку прогуляться, там автомат с бургерами новый говорят. Одной скучно идти…»
Трезубец в правой руке гудел от вкуса демонической крови, вместе с плотью в моём желудке. Я глянул сначала на него, затем на труп.
Захотелось ещё больше есть.
Я:« Не могу, прости»
Ответ приходит быстро — она явно сидела с открытым чатом и ждала сообщения.
Катя: «Снова занят?»
Я:« Да»
Катя: «Ты всю неделю говоришь, что занят. Ну даже дня что ли нет? Часа вечером в воскресенье?»
Я:« Нет. Прости»
Катя: «Ясно»
И больше она ничего не написала, выходя из сети. Я вздыхаю, уже от эмоций сжимаю трезубец и указываю им на так вкусно пахнущий труп.
— Приберитесь. Эскофье — за мной, — разворачиваюсь на выход, — У меня три потусторонних духа в форме гномиков — помогут в деле.
— Есть!
И ещё раз взглянув на труп, я поджимаю губы, выдыхаю, и наконец ухожу.
* * *
Мы сидели в кабинете нашего комитета, и перекусывали бесконечным набором вкусняшек, которые Барон на удивление любезно предоставлял. Здесь были все, кроме Максима — у того очередное несварение.
И пока мы все мирно точили хрумки, за размышлениями о словах Эскофье я вдруг осознал… что не насыщаюсь.
Я не чувствую, чтобы желудок забивался полностью. А голод при этом возвращается очень быстро.
Что-то тут не чисто.
«Рой, в чём проблема? Не было же такого», — я хмурюсь, поглаживая бурлящий живот, — «Дурной знак!».
'Гормон, ответственный за чувство голода начал вырабатываться сильнее. Объективных причин при анализе организма не обнаружено — за исключением роста ядра, изменений у вас не происходило.
Предположение…'
«Апофеоз…», — распахиваю я глаза, заканчивая его мысль и опуская так и не откушенную шоколадку, — «Это… процесс Анафемы».
Лишь сейчас. Лишь только сейчас мой мозг связал ту мою жестокую реакцию, манящий труп и слова Эскофье в единое предположение.
Прошло две недели, как я начал реализовывать план.
И я уже, кажется, становлюсь Анафемой — богом, которого меняют сами люди.
Причин моего возросшего голода и агрессивности, неприязни к тем, кто не подчиняется, кроме как воздействия людской веры — нет! Ну нет! Я ничего больше не делал! Это всё людская вера в такие вот мои атрибуты!
— Миша, всё хорошо? — неладное первой почувствовала, конечно, Суви, — Ты не кушаешь. Не вкусно?..
— Нет, я… аппетита нет, — виновато улыбаюсь.
Честно говоря, ситуация меня изрядно напрягла. И понятно, что одна лишняя шоколадка, которую я пропущу, ситуацию не исправит, только вот стресс дал о себе знать — у меня пропал всякий аппетит, хоть есть захотелось ещё сильнее.
Плохо. Это реально плохо. И мне реально не по себе.
Я тупанул.
«Надо бы торопиться», — напрягаюсь, нервно стуча пальцем по столу, — «Это плохо. Наш план работает слишком эффективно, раз я так быстро вижу реузльтаты!»
— Лжец, — не глядя комментирует Катя, без особого аппетита ковыряя свои крекеры, — Он врёт, Суви. Опять… врёт нам. Не верь ему.
— Ты врёшь⁈ — распахнула она глазки, — Не ври, Миша! За это клопы в попу кусают. Мне Барон сказал.
Я выдыхаю. Взгляд падает на мои пальцы, и к великому облегчению, я не заметил особых изменений — когти не росли и не чернели, и их стрижки всё так же хватало на несколько дней.
Затем я провёл языком по зубам. Островатые. Но они такие после обжорства.
'У вас пока нет видимых изменений. Можете не искать.
Я предупрежу, пользователь, не переживайте.
Но факт очевиден — вы меняетесь в сторону облика. И пусть вы закладывали в него иной смысл, но люди сами делают себе идола. И чем больше людей в это верит — тем хуже будут симптомы.
А люди склонны свою веру распространять'.
