— Миша… ты становишься таким доминантным. Ты и правда меняешься, — снова прикрывает она рот ладошкой, явно скрывая улыбку, — Мне? Из любопытства. Я-то могу себе позволить чаще ходить в архив, вот и сую любопытный нос туда, что не шибко и нужно.
— И… что, сильно от меня пахнет анафемой? — вздыхаю.
— Да так, чуточку. Все шансы ей не стать. Хотя хищную натуру я бы не убирала… уж больно привлекательная, — улыбается она глазами.
Я отворачиваюсь, начиная размышлять об услышанном.
Ну то, что у Лунасетты странные наклонности в слежке это уже давно понятно. Прямо как… у Зайки, фьють-ха! И то, что она почему-то тащится с моей звериной натуры, и когда ей затыкают рот и прижимают к стене — даже больше смущает, чем её слежка. К первому я хотя бы уже привыкаю. Но в голове у этой девочки какой-то бардак, это уж точно.
Но чёрт с ними странными наклонностями. Апофеоз! Она его читала! И прочитала больше моего! Она тоже знает как искусственно выращивать богов, и более того, знает, как их вычислять! Вот это интересный факт, особенно в моей ситуации.
И тут не надо быть благословлённым Знанием, чтобы сложить один к одному.
— И для чего ты это тогда выдала? — прямо спрашиваю.
— Люблю подтрунивать. А ещё-ё-ё… могу помочь. Как минимум, я знаю больше, котёнок, — разводит она руками, почему-то неожиданно открывая зонтик.
Смотрю на красивую голубоглазую девочку, что уверенно и всё так же самодовольно смотрела в ответ.
Чёрт.
И как вовремя мне предложили помощь, когда я только что рассуждал, что стоит пересмотреть своё отношение к ней. Эта ехидная белоснежная рожа прям как знала!
— Но! У меня есть условие! — с очень важным лицом задрала она пальчик.
— Какое?..
— Я тебя ещё в прошлую встречу позвать хотела, но пришлось спасать твою Катеньку, так что не вышло. Но сейчас я тебе помогу, а ты… сходи со мной на свидание!
Вскидываю брови.
Вот это нифига себе. И ведь правда — тогда на призыве она явно меня звала! Но не успела — Катя начала чудить.
— Не ломайтесь, господин Анафема, я не кусаюсь. Я не ем мясо, — вновь подмигивает принцесса, — Нас всё равно родственники будут пытаться сводить. Уж лучше соглашайся сейчас и добровольно, ха-ха!
— И для чего тебе это? Что ты с этого хочешь получить?
— Тц-тц, ну какой мнительный мальчик. Не понимаешь ты мечту девочки-зайки! А ведь всё на самом деле просто, — вздыхает она.
Конечно, я такой вариант предполагал, даже ставил в топ, но… но как-то…
Верить в то, что я нравлюсь такой красивой экстравагантной девочке, да ещё и принцессе целой страны буквально с первого знакомства… не знаю, как-то самоуверенности не хватило, походу.
— И что… свидание, говоришь? — пытаюсь найти подводные, глядя на Луну.
— Ну если пойдёт, то не одно, — подмигивает она.
— Потому что нравлюсь?
— Миша-а-а, то что я сталкер-манипулятор, не значит, что не могу краснеть, ну! А это стыдно. Завязывай! — одновременно и с весельем, и с наигранной злостью прогундела она.
Продолжаю щуриться.
Честно? Я и с первого раза прекрасно понял и поверил. Сейчас я просто пытался на неё давить и как-то вывести на чистую воду, согласно подсказе Знания. Но нет — она не то, что не ломается, она кажись реально начинает всё больше стесняться и терять уверенное лицо.
— М-м-м… — хмурюсь.
— Если ты откажешься, я ВООБЩЕ в шоке буду! — у неё дёрнулась нога, и она легонько шлёпнула туфелькой по полу, — А я не советую обижать красивых девочек! Потом ещё бегать бу…
— М-м-м… ладно, — пожимаю плечами, — Согласен.
Луна выдыхает, вот уже сейчас явно желая закатить глаза.
— Тяжело… тяжело… — помотала она головой.
Какое-то время нам было по пути, поэтому я успел вдоволь насмотреться на Лунасетту.
Наверное, это первая наша встреча, где она показала другие человеческие эмоции, кроме насмешек, улыбок и самоуверенности. Я искренне её чуть подбесил и искренне напряг. У неё даже забавный нервный тик от злости — ножкой топать. Прям тик.
И это… блин, не знаю, намного лучше её скрытого манипулятивного характера. Сейчас она показалась живой.
— Луна… без этой хитрой лисьей маски тебе лучше, — сказал я, заворачивая в развилку коридора, — Просто попытайся не заигрываться. Я уже понимаю… что не оценю.
И я услышал, как отчётливо она остановилась, и как прошуршало её платье, очевидно, когда девочка повернулась на меня.
*Т-т-тик*.
* * *
Примерно в это же время.
Кабинет Комитета Ликвидации Последствий пустовал — людей здесь не было. Только хлебобулочные заграничные изделия.
Суви продолжала сидеть и хмуро, даже без особого аппетита (что просто ШОК), разламывать сладкую соломку, так и не решаясь начать её кушать. Хотя вот раньше у неё таких глупых вопросов не возникало!
И в этот момент дверь открывается, и в кабинет заглядывает Катя. Она видит, что никого здесь нет, и заходит.
— К-Катя! — Суви подскакивает, — В-вы поругались? Вы помирились⁈
— А-ай, — махнула она рукой, — Помиримся, ничего страшного. Но ещё нет. Ещё… не столкнулись.
— Ясно… — голосок кореянки затихает, — Ты на него злишься, да?..
— А-а-ай, — снова махнула она, устало падая на диван, — Дурак он, и уши холодные. Обидно, что ничего не говорит, но… а-а-ай, — и снова машет, попутно вздыхая, — Значит есть у него в голове свои тараканы. Дурацкие, как и он сам! Жизнь, наверное, научила не открываться. Злость моя тут не поможет, только хуже сделаю… — бормочет она.
— Угу. Я тоже так считаю, — кивает Суви, усаживаясь обратно, — Хотя мне тоже не нравится… я бы ничего не скрывала… но ты правильно поступаешь! Не надо ругаться…
— Да, вспылила, — вздыхает Синицина, — Пока «эти дни» не начались, надо успевать пользоваться ясным мозгом и дров не ломать. А то скоро станет посложнее.
— Какие «эти»?.. Диета⁈ Меня всегда ей пугали… — с ужасом прошептала Суви, — Не хочу таких дней.
Катя закатывает глаза.
По Синициной видно, что она далеко не раздражена и не злится, как это было во время ссоры за перекусом. Настроение у неё сменилось — лицо у блондинки очень экспрессивное, и это заметно. Катя явно переосмыслила ситуацию, понимая, что ссора ну уж точно не откроет и не исправит Мишины загоны.
Вот только СЕЙЧАС у неё на лице всё равно явно не просветление и душевное спокойствие. Сейчас у неё хмурое сосредоточение и крайняя задумчивость.
Катя была чем-то загружена, и это явно не злость на любимого болвана.
И тут…
— Суви, ты ведь к Мише липнешь, да? — прямо и неожиданно спросила она, — Вы на свидание ходили, перед тем как он пропал на две недели, и потом начали шушукаться, да?
— Ч-чтоу⁈ Н-нееееет… — Суви отводит взгляд, а по её лицу моментально побежали капельки пота.
Катя снова закатывает глаза. Ну конечно да! Квон совершенно нельзя идти в шпионы, там не то, что тайны тянуть придётся — там её будут просить не выдавать сразу всё, ибо записывать не успевают.
Катя задумчиво закидывает руку на спинку кресла, а ногу на ногу, продолжая думать.
— Ну ты же понимаешь, что он мне тоже нравится, да? — прямо спрашивает она, и видит кивок, — Значит мы обе понимаем, что хоть и подруги, но друг другу конкурентки, так?
— Ну… получается так, — вздыхает Суви, — А ещё понимаю, что ты хитрее и умнее меня. И что просто так в этом признаваться бы не стала. А значит к чему-то ведёшь. А к чему — не понимаю…
И Катя снова хмурится, отводя взгляд в сторону. Она ну ОЧЕНЬ погружена в раздумья, и на её душе явно что-то есть. А Суви оказалась действительно не глупой — она не хитрая, доверчивая, но явно не тупая. Всё она прекрасно понимает.
А потому, вздохнув уже в пятый раз за несколько минут, Синицина всё же решается.
— У нас проблемы, Суви. Я шла перед Мишей извиниться, и увидела его с… Лунасеттой. Они вдвоём общались в коридоре. Он был на неё зол и ругался… наверное. Но лицо злое.
— За что⁈ — распахнула кореянка карие глазки.
