Бастион (СИ) - Flow Ascold

— Афина… — обратился я к своей помощнице, игнорируя веселье вокруг. — Покажи мне оперативно-тактическую карту боёв на севере Флориды и перемещение отрядов Адамса.

«Выполняю, господин!» — донёсся до меня её голос из мультимедийной системы пентхауса, который я занял и отдыхал, смотря из панорамного окна тридцатого этажа на гудящие улицы.

Я повернулся к огромной плазме, занимающей половину стены, и моя помощница переместила на неё сгенерированное изображение с отметками о боевых подразделениях моего нового союзника, отмеченные оранжевым цветом. Зелёные отметки различных оттенков показывали отряды, пошедших на соглашение со мной кланов, а фиолетовые отметки — тех, кто проигнорировал голос разума и окопался на своих улицах.

— Оценка?

— Благодаря поддержке наших диверсионных отрядов, мы будем контролировать пятьдесят процентов охраняемых противниками территорий уже к утру. Не исключены сдача в плен и попытки переговоров, что может ускорить процессы присоединения новых территорий, — проанализировала обстановку на различных уголках этого небольшого фронта развязанной моими руками войны Афина.

— На когда Адамс собрался начать наступление?

— Девять утра.

Я ещё раз взглянул на карту, на разницу в силах клановых бойцов. Интересно, сколько из них пошлют меня, если я передам им приказ отступать? Прекратить войну и всё остальное? Ведь Адамс согласно военной доктрине будет забирать и призывать в свою армию почти половину всех мужчин, что добровольно сложат оружие. Потери на его пути неизбежны, и ему понадобится много людей. Конечно, будут дезертиры, но будут и те, кто согласятся… Но эта пятёрка кланов… Не знаю, как они к этому всему отнесутся.

— Афина, свяжи меня с лидерами этих банд. Поговорю с каждым один на один. Хотя бы предупрежу, чтобы они не наделали большой глупости и в итоге их просто в фарш не превратили. Всё же это не скоты какие-то, и люди там разные. Хороших и верных своему делу тоже хватает. Не хотелось бы, чтобы все они погибли.

Начались очередные тяжёлые переговоры. Меня не один и не два раза обвинили, назвали нехорошим человеком и предателем. В порыве эмоций, да от кипящей из-за битвы крови, как и при виде погибающих на их глазах соратников, пообещали прикончить. Но я не стал принимать это близко к сердцу. Они теперь знают, во сколько к ним начнут двигаться армейцы, знают и то, что шансов у них, даже если бы они объединились — нет. А мои спецы, каждый из которых работает сразу за десяток отлично обученных бойцов, не станут им помогать и вскоре уйдут.

Я пообещал, что каждый из них, если захочет, может добраться до побережья и сесть на мой корабль, который доставит их вместе с семьями и всеми желающими в Майами или другие подконтрольные мне области. Сразу, поддавшись эмоциям, никто этого не захотел. Большинство из них бравировало и обещало защищать свой новый дом до последней капли крови! Я сказал, что это их право и всё, что у меня есть для них сейчас — это корабли, информация и гарантии. Ведь я выполнил своё обещание по оружию и экипировке, аптечкам. Я сделал их сильнее соседей за одну ночь и пустословом меня нельзя назвать. Другое дело, что я всячески хитро манипулировал информацией во время разговора и сводил всё к тому, что мы вместе будем щипать генерала Адамса и его земли, когда они станут сильнее. А теперь я переобулся. Дипломатия порой — крайне скотская наука. Они изначально были моей подстраховкой, на случай упрямства моего боевитого соседа. И другого варианта прямо сейчас у меня не было. Я рисковал в любом случае и подстраховался с их помощью от наихудшего расклада.

Теперь же, когда худший сценарий не произошёл, они стали той закономерной целью на пути жадного генерала. И, предупредив их, я сделал всё, что только мог для спасения их самих, равно как и результатов их труда.

Дальше были бессонные часы, слегка пьяные соратники, Роберто ввалился в мой пентхаус с двумя очаровашками, с которыми мы развлекались на круизе перед приходом Алого Затмения. Но Наташа быстро выпроводила и его, и этих двух пчёлок, что вопреки моим ожиданиям не только выжили, но и смогли устроиться в этой новой жизни.

Наташа всё пыталась достучаться до меня и развеселить, но я то и дело отвлекался на глав кланов, что успокаивались и искали в моём лице хотя бы источник информации. Кто-то решил бежать на север, в труднодоступные земли с основным костяком своих бойцов, чтобы переждать нашествие армейцев. Кто-то решил остаться и присоединиться к ним, выслушать их предложение. Два клана, поразмыслив, решили поверить мне и срочно отступали из битвы, собирали своих людей, свои пожитки и ценности, отправляясь к побережью. А ещё один клан… Тот, что был самым многочисленным и сильным, сумел заставить своего врага капитулировать, и его солдат присоединил к себе — и вовсе пообещал уничтожить всех, кто посягнёт на их святой городишко.

— Ну, хватит тебе. Они бы в любом случае столкнулись с этим бедствием. Всё, что ты у них забрал, — это надежду на господство в регионе, которую ТЫ же им и подарил! Но они даже оставили себе костюмы и технику, оружие! Ты и так был более чем щедрым! — подошла ко мне Наталья и протянула бокал с вином. — Давай уже возвращайся к своим людям и соратникам, а не переживай о каких-то бандах, что гибнут по всему миру каждую минуту. Выживает сильнейший. Ты дал им столько, сколько они бы никогда и ни за что не получили!

— Да, думаю, ты права, — принял я бокал из её рук. — Но грущу я не только из-за них. Поводов у нас хватает и без этого.

— Ну и что же за горе такое случилось у нас всех, о котором мы не знаем? Только не говори о второй фазе сражения, пожалуйста. Мы это уже слышали, сделать с этим мы ничего не можем, и никто не знает, когда оно наступит.

— Ну, есть ещё один момент… Напомни мне тост, который звучит чаще всего на улицах города?

— За освобождение города?

— Не совсем. За освобождение дома… Так они говорят. И многие местные искренне радуются, а те, кто не отсюда… Мне хватило двух-трёх минут на улице, чтобы утонуть в этих взглядах приезжих. Никак не благодарных, нет. Взгляды требующие. Настаивающие. Ждущие от меня решительности и быстрого, немедленного объявления мобилизации и отправки в другие части не только этой страны, но и мира! Они ждут, когда я освобожу их дома. Которые расположены где-то там, далеко-далеко. И создам чудо, которое обеспечит их возвращение домой и встречу с близкими. Но ты ведь знаешь, что таких чудес не бывает… В мире тысячи городов. И миллионы мелких поселений. Этот праздник заразил их верой в то, что завтра они точно также встретятся со своими соседями и жизнь вернётся в прежнее русло. Но нет. Этот мир никогда уже не будет прежним. Сегодня у нас не праздник, а иллюзия о светлом будущем.

— Ну что ты всё нудишь, — обняла меня сзади Наташа.

— Потому что только перед тобой и ещё парой человек я могу говорить то, что думаю на самом деле. Стоит мне выйти на улицу, как я должен превратиться в другого человека. Стойкого, храброго, уверенного в победе лидера, защитника справедливости, реконструктора прежней цивилизации. Порой это невыносимо. Лгать всем этим людям, смотря им прямо в глаза.

— Лгать? Ты думаешь, что мы обречены?

— А ты думаешь, другие миры, в которых вторгались эти твари, были готовы хуже нашего? Нет… Ты не видела эти форпосты. Эти укрепления. Эту концентрированную мощь на стенах, тысячи великолепно обученных воинов в технике, которая нам и не снилась. То, что здесь есть лишь у избранных — там было у всех поголовно. Ручные пушки, которые мы ещё даже не видели и способные прошить насквозь самый тяжёлый и крепкий современный танк — были в каждом взводе. Я бросал плазменные гранаты, я орудовал плазменным виброклинком, что рассекает тварей так, словно они просто масло для хлебушка. Из ракетных шахт и мобильных установок вылетали такие крылатые вестники смерти, что сотня бойцов в силовой броне превратилась бы в оплавленный ком праха. Но их было не остановить. Они насмехались над нами и нашими попытками защитить свои земли. Мы умирали. Каждое мгновение этой войны. Этой бойни, в которой они плевали на собственную смерть, словно у них были запасные жизни. Нескончаемый поток тварей и от уничтожения нас отделяли лишь героизм солдат и запасы оружия уничтожения. А в конце… Если посчастливилось забиться в какую-нибудь дыру с пронзённым насквозь вражеским выстрелом телом — умри от мегавзрыва, сносящем оккупированную базу вместе с тварями. Редкой радостью для меня случалось умереть в вспышке ядерного взрыва. И знать что твари сдохли следом. За десять с лишним лет я умер больше трёх с половиной тысяч раз. И каждый раз я ощущал эту боль так, как будто умираю по-настоящему. Это не то, что можно просто взять и забыть. Это не то, от чего можно отмахнуться и сказать: «В этот раз всё будет по-другому», — я взглянул в глаза Наташи, которая потеряла всё игривое настроение, и покачал головой. — Не будет. Прости, что испортил тебе настроение.