Ваше Сиятельство 14 (СИ) - Моури Эрли

Там стояла Бондарева вместе с Кулагиным. Что бросилось в глаза, так это кровь на кулаках Максима Кулагина. Неужели, объяснялся с кем-то из летунов? Не хотелось бы, чтобы страдали невинные люди из экипажа фрегата.

— В общем, Щукин за старшего, пока я не вернусь, — подтвердил я полномочия второго помощника. — А с линкором мы разберемся — обещаю! Нам нужно немного времени, чтобы подготовиться!

— Не знаю, как вы собираетесь справиться с целым линкором, но мы верим в вас, Александр Петрович! — воскликнул Щукин. — Уход от их опеки, тем более ракет — это нечто! Я в восторге!

— Все аплодисменты пилотам, — улыбнулся я. — Ребята справились выше всяких похвал. И «Гектор» — прекрасный фрегат! Отличный ход, маневренность! Служить на таком удовольствие и честь! Что там, Наташ? — я повернулся к терпеливо дожидавшейся Бондаревой. Рядом с ней помимо Кулагина появилась Софья Дашкова.

Глава 22

Ее руки творят чудеса

— Корнет, знаю, у вас ранение. Идите немедленно в перевязочную! — потребовала Бондарева.

В общении со мной Наташа никак не может расстаться со своим пристрастием командовать. Вот сейчас все это она произнесла таким голосом, что хотелось замереть по стойке смирно и сказать: «Есть, госпожа штабс-капитан!». Что ж будет с ней, когда ей дадут полного капитана и переведут под ее командование второй взвод⁈ От ее тона в растерянность впал даже Щукин. Второй помощник, наверное, усомнился, под чьим управлением теперь «Гектор».

— Вот видите, кто-то там заподозрил, будто у меня ранение. От этих менталистов ничего не скроешь, — я перевел все в шутку, весело поглядывая на Щукина. — Да, как вас величать по имени отчеству? — спросил я второго помощника.

— Станислав Басович, — отозвался Щукин и, видя мое легкое удивление, пояснил: — Да именно Басович. То есть отца моего величали Басом, хотя голосок был у него отнюдь не низких тембров. Дворянин, виконт, если это важно.

— Не столь важно, но приятно, — я кивнул, в знак более полного знакомства. — Командуйте, Станислав Басович. Пока задача простая: выиграть время и увлечь за нами британцев. От Шри-Ланки далеко отходить не следует — цель операции никто не менял. А я на лечение. Раз требует сама госпожа штабс-капитан, вынужден подчиниться. Думаю, скоро вернусь здоровее прежнего.

Меня отвели медицинскую секцию, которая располагалась недалеко от кают-компании и состояла из двух небольших временно пустующих палат. Вернее, обычных кают на восемь одноярусных коек, и перевязочной или операционной — я в этих вопросах несилен.

— Знаешь, как сильно желание убить Носкова. Носкова, не Моравецкого! — подчеркнула Бондарева, заводя меня в перевязочную. — С поляком все понятно: обычный предатель, купился за деньги и обещанное светлое будущее. Ему каторгу пожизненно, чтобы до конца своих гадких дней страдал, раскаивался, выковыривая кристаллы туэрлина в вечной мерзлоте. Но Носков! Ох, и подонок! Тупая, халатная мразь! Ведь из-за него мы едва ли не оказались на Рамаде! Новейший фрегат с секретными боевыми системами! На борту экспедиция, важность которой переоценить нельзя! Все могло пойти прахом! Нет, я дам ему в морду еще раз! Найду повод! Спровоцирую эту тварь! Я хочу, Саш!

— Дай, если хочется. Я только за, — я приобнял менталистку, такой боевой, сердитой Наташа мне нравилась особо. Удивительно, как она еще не упомянула, что это я виноват в том, что выбрал «Гектор» и Носкова.

— Руки, корнет! Ты меня с кем-то перепутал! — она вывернулась и сказала Софье. — Прапорщик Дашкова, чего ждете? Занимайтесь им! Быстро проведите все необходимые процедуры — ему нужно поскорее вернуться в рубку!

— Есть, госпожа штабс-капитан! Готова немедленно приступить! — Софья Павловна, томно глянув на меня очаровательными, карими глазами, прошла к столику и поставила на него свой медицинский саквояж.

— Ваша забота, Наталья Петровна особо приятна, — сев на кушетку, я стянул с себя сорочку, неприятно липнувшую от крови.

— Вообще-то я не о вас забочусь, Александр Петрович. С вами-то ничего не может случиться: ни пули, ни, наверное, ракеты вас не берут. Я беспокоюсь об исполнении задач нашей операции, — сердито произнесла штабс-капитан и, почувствовав, что я сейчас рассмеюсь, направилась к двери.

— Наташ, Ольге и Стрельцовой про мое ранение не говори, — попросил я ее. — Тут пустяки — слегка задело. Лишняя суета вокруг меня только помешает делу.

— Вы ложитесь, Александр Петрович! Пожалуйста, ложитесь! Так будет удобнее мне и вам, — прапорщик Дашкова, достала что-то из саквояжа, расстелила стерильную ткань и подошла ко мне. — Сейчас будет немножко больно, — произнесла она, легко коснувшись моего живота губкой с антисептическим раствором.

— Соф, делай смело, что там нужно. Я боли не боюсь, и не особо ее чувствую, — я взял ее несмелую руку и прижал к своему животу, как раз к тому месту, где пули порвали кожу и слой мышцы. — Лучше проверь, чтобы пули там не остались. Хотя не должны… — я напряг мышцы брюшного пресса. На самом деле это было больно, и большинство на моем месте могли бы даже заорать. Но хороший маг должен уметь контролировать свои ощущения: притупить их или вовсе вывести из сферы внимания. Я эту способность довел до совершенства: в одном и том же участке тела мог не ощущать боль, но при этом вполне чувствовать ощущения приятные. Конечно, такое разделение ощущений редко имеет смысл, но в нем скрыта прекрасная тренировка разделенного внимания — она открывает для мага массу новых возможностей.

— Я боюсь так, Александр Петрович. Вы меня пугаете, — тихо произнесла она, наклонившись, уронив на лицо светло-льняные волосы. И добавила, все еще нерешительно смывая с моего живота кровь: — Вы меня восхищаете! Вы такой удивительный человек!

— Это приятно слышать. Так же приятно, как прикосновение твоих рук, — я снова поймал ее ладошку.

— Ой! — она встрепенулась. — Простите! Я же сначала должна была сделать вам укол! — сказала Софья и поспешила к столику за приготовленным шприцем. — Это не так важно, но здесь эльмаркин и светозар. Еще некоторые полезные компоненты, они хорошо снимают боль и способствуют быстрому заживлению. Можно колоть в руку, но лучше в ягодицу. Как вы хотите?

— Мне все равно, дорогая. Если хочешь посмотреть на мою задницу, то welcome, как говорят люди по ту сторону Ла-Манша, — видя ее растерянность, я приподнялся, упираясь ногами, приспустил штаны. А общем, обнажил ягодицы и кое-что еще, в данном случае лишнее.

— Александр Петрович, я… — Дашкова приоткрыла ротик, будто забыв о моих ранах и оглядывая меня поначалу с заметным смущением. — Я очень аккуратно. Чуть-чуть повернитесь на бок. Вот так, достаточно…

Укола я почти не почувствовала, и когда она прижала ватку с антисептиком к моей заднице, снова лег на спину.

— Теперь немного целительной магии. У меня высокая квалификация, обычно после моих стараний такие раны заживают к утру, — Софья Павловна простерла ладони над моим животом, начала медленно водить ими почти касаясь меня.

Я сразу почувствовал ее влияние: приятное тепло, ускорившуюся циркуляцию крови, хотя при этом кровотечение не возобновилось. Мне даже показалось что обе ранки стягиваются. Делая свои манипуляции, виконтесса Дашкова все чаще дотрагивалась до моего живота, ее полные губы шептали словесные схемы целительной магии, при этом эта красотка начала меня очень быстро дразнить. Из-за ее преступного влияния мой боец быстро налился приятной дурью, шевельнулся и вздыбился. Причем получилось это как-то сразу, рывком.

— Ой!.. Александр Петрович… мне очень неловко, — ее личико порозовело, ротик округлился, а глаза… Мне показалось, что в них теперь еще больше интереса. А смущение как-то необычно смешалось с похотью.

— Все в порядке, Соф. Мне очень нравятся твои прикосновения. То, что там ниже — это же вполне естественно, — я поймал ее ладонь и прижал к своему животу.

— Если вам нравится, то… — она немного наклонилась и прошептала: — тогда другое дело. Вы мне тоже очень нравитесь.