— Ну… На девяносто восемь процентов. Кроме Каору мне некого заподозрить в служении Владычице Обмана.
— Ладно… Дам тебе кое-что…
Кайоши тяжело поднялся и подошел к сундуку. Крышка со скрипом отворилась. Внутри лежали старые свитки, почерневшие от времени и ката-нуки, вырезанная из черного дерева.
— Сила Ёко-Цура и ее слуг основана на обмане, — сказал Кайоши, вытаскивая один из свитков. — Чтобы победить подручных Владычицы Обмана, нужно заставить увидеть их собственную суть. Сорвать все маски. — Он протянул мне свиток, который отчего-то был тяжелым, холодным, как лед. — Это — специальная офуда. Она была создана много веков назад. Она не нанесет им физического вреда. Но она… обнажит суть. На время. Покажет их такими, какие они есть. Для существ, чья сила в обмане, это хуже смерти.
— Что я должен сделать?
— Прикоснуться к тому человеку, которого подозреваешь в служении Ёку-Цура, этим свитком. Тогда ты узнаешь его истинное имя, увидишь его настоящий облик. Но будь осторожен. Когда маска падет, истинная форма демона… она может свести с ума. И сила, что высвободится… она привлечет всех демонов в округе.
В этот момент снаружи послышались крики. Глухие удары. Выстрелы.
— Танака! — вырвалось у меня.
Я схватил «Катюшу», которую до этого положил рядом и выскочил из домика. Кайоши последовал за мной.
Во дворе храма творился ад. Нас окружили. Человек пятнадцать, все в черном, с автоматами и мечами. Инагава-кай.
Мои ребята отчаянно отстреливались. Кенджи лежал на земле, не двигаясь. Похоже, парня убили. Дайсуке и Рёта, прижавшись к стене главного комплекса, пытались вывести из строя как можно больше врагов. Танака, укрывшись за тории, вел шквальный огонь, но патроны были на исходе. Уезжая из штаб-квартиры, мы никак не планировали оказаться в эпицентре самой настоящей войны.
— Адачи-сама! Бегите! — закричал Танака, увидев меня.
Бежать было некуда. Да и как-то неуместно.
И тут я увидел того, о ком точно не думал. Даже вскользь.
Это был Кэзухи. Он стоял в тени главного зала, наблюдая за бойней с холодным, отстраненным выражением лица. Наши взгляды встретились. В его глазах не было ни удивления, ни злобы. Лишь… удовлетворение. Как будто все шло по плану.
Твою ж мать! Так вот, кто все это время сливал информацию Иннагава-кай! Вот, кто является крысой. И… Вот, кто может быть слугой Ёку-Цура…
Ярость, холодная, обжигающая, затопила меня. Ледяной поток силы дракона ударил в голову.
— Кэзухи! — заревел я, выходя на открытое пространство. — Хватит прятаться в тени! Или сюда! Давай один на один!
Головорезы Инагава-кай, увидев меня, замерли. Даже стрельба прекратилась. Их лидер, здоровенный детина с шрамом через всю щеку, усмехнулся и громко крикнул:
— Брось меч, выскочка. Умрешь быстро.
Я не стал тратить время на слова. Я рванул вперед. Мир замедлился. Я видел только врагов.
Первый головорез поднял автомат. «Катюша» описала короткую, резкую дугу. Клинок перерубил ствол автомата и горло человека в одном движении. Ого… Мы так умеем?
Второй выстрелил мне в спину. Я почувствовал удар, но не боль. Броня из драконьей силы приняла его. Я развернулся, метнулся к стрелявшему. Моя ладонь ударила якудзу в грудь. Раздался хруст ломающихся ребер.
Танака и остальные мои бойцы, видя это, воспряли духом. Они ринулись в контратаку.
Но врагов было слишком много. Лидер Инагава-кай, тот самый со шрамом, выхватил свою катану. Это был не обычный головорез. Его стойка, его взгляд — все выдавало мастера.
— Я возьму голову ничтожества сам! — проревел он и бросился на меня.
Наши клинки встретились с оглушительным лязгом. Он был силен. Чертовски силен. Моя драконья сила давала мне скорость и выносливость, но его техника была безупречной.
Мы кружились посреди двора. Он атаковал, я парировал. Я контратаковал — он уворачивался.
А потом, краем глаза, я заметил, как Кэзухи медленно идёт через двор. Цель предателя-вакагасира была ясна. Кайоши. Старик стоял на ступенях главного зала, его руки были подняты, глаза закрыты, губы что-то шептали.
— Довольно игр! — рявкнул противник, с которым мы продолжали бой, и сделал обманное движение. Его клинок скользнул под мою защиту, вонзился мне в бок.
Боль, острая и жгучая, прострелила меня. Броня дракона дрогнула. Я отступил, чувствуя, как ткань одежды пропитывается теплой кровью.
Лидер Инагава-кай усмехнулся.
— Что, выскочка? Вот она, смерть пришла. Сейчас я организую вам встречу.
Я его почти не слушал. Я замер, прижимая свободную руку к ране, смотрел туда, где находились Кайоши и Кэзухи.
В этот момент вакагасира оказался рядом со стариком. Его рука, сильная и цепкая, легко прошла сквозь слабеющий защитный барьер Кайоши. Пальцы сомкнулись на горле старика.
Черт… Все сходится. Кэзухи и есть сосуд для помощника Владычицы Обмана. Теперь уже на сто процентов. Он легко преодолел золотисто свечение, которое мерцало вокруг Кайоши. Обычный человек вряд ли смог бы это сделать.
— Старый лис, — Голос Кэзухи был спокоен и холоден. — Твое время вышло.
Я видел, как глаза Кайоши расширяются от боли, но отчего-то не мог даже сдвинуться с места.
Нет! Так не пойдёт! Мне нужно было действовать. Сейчас.
Я отбросил все мысли о ране, кровь из которой, по-прежнему, сочилась наружу, и сосредоточился на внутренней силе.
— РЮ! — заревел я изо всех сил, призывая этого треклятого дракона. Если он сейчас не отзовется, ничего не сделает… Я его разыщу и убью. Наверное…
Что-то щелкнуло внутри. Море огня и льда хлынуло по моим венам. Глаза застлала багровая пелена.
Я посмотрел на лидера Инагава-кай. Он, ощутив перемены, которые во мне произошли, замер, его уверенность сменилась животным страхом.
Я не стал наносить удар мечом. Я просто бросился вперед со скоростью пули. Моя рука ударила его в грудь. Открытой ладонью.
Раздался глухой звук. Грудная клетка человека провалилась внутрь. Он отлетел на десять метров и рухнул на землю, уже мертвый.
Я не смотрел на него. Я уже мчался к Кэзухи.
Он повернул ко мне голову. Его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах вспыхнул зеленоватый огонек. Интерес. Голод.
— Такито. Или Иван? Неважно. Пришло время сбросить маски, — сказал он, и его голос зазвучал иначе. Глубже.
Кэзухи отпустил Кайоши. Старик рухнул на ступени.
Я выхватил офуду. Свиток был ледяным в моей руке.
— Кэзухи! — крикнул я. — Или как тебя там! Это конец!
Я сделал шаг к нему, протягивая свиток.
Он не отступил. Он улыбнулся. Тонко, презрительно.
— Ты прав, — прошипел он. — Кэзухи — это просто имя. Маска. Но моя истинная суть… ты не готов ее увидеть.
Вакагасира взмахнул рукой. Пространство вокруг него исказилось. Тени поползли по стенам храма, сливаясь в единую, черную массу. Из этой массы стали проявляться лица. Искаженные гримасой боли и ужаса. Лица тех, кого он обманул, кого поглотил.
Воздух наполнился шепотом. Тысячи голосов, говорящих одновременно.
— Вот кто я, — голос Кэзухи прозвучал из самой гущи этого кошмара. — Я — обещание, которое нельзя сдержать. Я — правда, которая губит. Я — тень твоих самых темных мыслей. Ты не можешь победить меня свитком, мальчик. Я — сама суть обмана!
Тень ринулась на меня. Гигантская, живая, состоящая из тысяч обманутых душ.
Я не отступил. Я вонзил «Катюшу» в землю перед собой, освободив обе руки, и развернул свиток. Древние символы на нем засветились холодным, серебристым светом.
— НЕТ! — закричала тень, в ее голосе впервые прозвучал испуг.
Я протянул свиток вперед, к наступающей тьме.
— Покажись! — проревел я. — Покажи свое истинное лицо!
Свиток коснулся переднего края тени.
И мир взорвался.
Ослепительная вспышка серебристого света озарила весь храм. Тень завизжала — пронзительно, нечеловечески. Она стала сжиматься, сворачиваться.
Я видел, как лица в ней искажаются, тают. Как чернота отступает, обнажая то, что было внутри.
