— Скорее всего, он посчитал, что после завершения адаптационного периода ему уже нечего опасаться. Казалось бы, ассистент отключился и уже не может контролировать мысли, а значит, можно творить всё, что вздумается, — высказала догадку Ада.
«Но это не так», — хмыкнул я.
— Не так, — подтвердила помощница. — Мы остаёмся с носителем до тех пор, пока тот живёт.
«В качестве надзирателя?» — вновь хмыкнул я.
— В том числе и надзирателя, — не стала юлить и ответила прямо Ада.
— В лучшем случае Грегор успел прокачать генетический эттерон лишь до пятого уровня, — начал размышлять вслух я. — Именно в этот момент завершается адаптационный период, и ассистент уходит в спящий режим. Он мог посчитать, что контроль со стороны эттернианцев ослаб, и можно спокойно заниматься своими тёмными делишками. Но даже при таком раскладе он успел поглотить тысячи единиц эттерниума и обрести поистине нечеловеческие возможности. Обычные паладины не смогут ничего противопоставить этой силе.
— Выходит, что судьба всего Ковчега, а возможно, и всех людей оказалась в руках отступника. В твоих руках, Сергей. Причудливы выверты судьбы, правда ведь? — улыбнулся настоятель. — И каково же будет твоё решение?
Хороший вопрос. Оно мне надо — вписываться за тысячи незнакомых людей, от которых я за всё это время не видел ничего, кроме презрения? Хочу ли я рвать жилы, рисковать собственной шкурой, лезть в самое пекло с сомнительным шансом на успех? Наверное, нет. «А ради кого или чего готов?» — спросил я сам у себя. Спросил, наверное, первый раз в жизни. Чего я, собственно, хочу? Какой у меня долгосрочный план? Не зарисовки карандашом на ближайшие дни, а глобальная цель. Куда я хочу прийти через десять, двадцать, пятьдесят лет?
Уверен, что безопасных клочков Земли на мой век хватит. Я могу спокойно прокачать генетический эттерон, освоить пространственную магию, закупить в Ковчеге всё необходимое и уйти. Для меня открыто множество недоступных другим путей. Я свободно могу перемещаться по кромкам Очагов и обходить опасные участки вражеской территории. Доберусь до моря или океана, обживу какую-нибудь виллу, а что дальше? Рано или поздно, а изменённая тварь придёт и разрушит всё. Сильно сомневаюсь, что она постареет и умрёт. Ничего не рассосётся само собой.
Тогда останется только один вариант — бежать дальше, потому как изменить что-либо будет уже невозможно. Сейчас варианта два: сбежать или сражаться. Сражаться не ради кого-то или чего-то, а потому что так правильно, и гори оно всё синим пламенем.
— Первое, — заговорил после длительной паузы я. — Вы измените закон и перестанете изымать одарённых детей из их семей. Сами должны понимать, что случай с Вовкой — это лишь начало. Люди всегда будут яростно сражаться за своих детей и искать способы обойти правила. Неизвестно, сколько одарённых скрываются от вашего взгляда уже сейчас, и эта цифра будет только расти. Народ будет рожать подпольно, лишь бы избежать проверки, а это увеличит детскую смертность. Лично вы поклянётесь мне перед богом, что добьётесь отмены этого закона. Ищите иные варианты привести особенных детей к вере.
— Я принесу такую клятву, Сергей, — после короткой паузы ответил настоятель. — Не буду лукавить, добиться положительного решения по данному вопросу будет сложно, но шанс на успех не равняется нулю. Я набрал вес в совете епархии и смогу привлечь на свою сторону других иерархов.
— Второе, — кивнув в знак того, что согласен, продолжил я. — Вы перестанете дискриминировать отступников. Никаких больше изуверских меток на лицах, лишения имени или отдельного курса обмена коинов и завышенных цен на товары. Пока отступники находится на территории общины, они подчиняются большинству внутренних законов, но и Ковчег ни в чём их не ущемляет. И только так.
— Приемлемо, — после куда более продолжительной паузы ответил настоятель.
— Третье. Мне нужно время, чтобы прокачать генетический эттерон, — загнул следующий палец я. — Расписываться под собственным самоубийством я не собираюсь. Вы можете ускорить процесс, предоставив ресурсы для развития. Неважно, что это будет. Гемы, секретные зелья, что варят мастера Ковчега, специальная экипировка — мне сгодится всё. Но если вы считаете, что я вам доверяю, то вы глубоко ошибаетесь. Я буду заниматься своим развитием в Очаге, где можно отрабатывать получаемые навыки на практике. Да и постоянный приток эттерниума мне необходим. Без солидного запаса энергии я в московский Очаг не полезу.
— Разумно, — кивнул настоятель. — Думаю, три или четыре месяца у нас в запасе есть. Как раз сможешь оценить работу над изменением законов. Но слишком долго тянуть нельзя, сам должен понимать — дорога каждая минута. Неизвестно, когда Московская империя начнёт полномасштабную войну, а в военное время организовать экспедицию будет гораздо труднее.
— Четвёртое, — загнул следующий палец я. — Я работаю один. Мне не нужен никакой отряд. Он будет меня только отвлекать и тормозить.
— А вот с этим я, увы, согласиться не могу, — с явной хитринкой в голосе проскрипел настоятель. — Не только у тебя есть условия, Сергей, — огорошил меня новостью он. — В обмен на мою помощь ты возьмешь себе ученика и будешь помогать ему осваивать искусство владения Силой. И это, как ты сегодня уже упоминал, не обсуждается.
Я уже хотел было начать возмущаться и спорить, но тут скрипнула входная дверь, и знакомый молодой голос произнёс:
— Ты звал меня, отец? А почему у тебя так темно? — щёлкнул выключатель, и комнату наполнил тусклый электрический свет. — Тыыыыыыы, — возмущённо выдохнула Кара. — Что ты здесь делаешь, отступник? — прошипела девушка, и её рука скользнула к специальному карману, где паладины хранят гемы. — А почему на твоей щеке нет метки? — заметила отсутствие уродливого шрама на гладковыбритой щеке она и непонимающе перевела взгляд с моего лица на улыбающегося отца, в руках которого я разглядел небольшой пульт с несколькими кнопками.
Вот ведь, хитрюга. Он мог вызвать помощь в любой момент.
— А вот и твоя ученица пожаловала, Сергей, — озвучил мои худшие опасения настоятель. — Не знал, что вы уже знакомы.
Вот это я, блин, попал!
Конец первой книги, продолжение следует.
