— А я вот не рад, голубчик, ваша светлость. Угадайте, что нашел наряд в одном из особняков драгоценного квартала, после сообщения от соседей о шуме и запредельной силы магии?
— Я фокусник, а не предсказатель, ваше благородие. Тайный публичный дом с блэк-джеком и ветреными красотками? Подпольную букмекерскую контору?
— Это все было бы просто отлично, Олег Витальевич, дорогой мой человек. Я был бы чрезвычайно рад, если бы так. Но нашли они очередное гнездо сектантов. — тон собеседника излучал прямо ядерную скорбь.
— Да что вы говорите! — Я подпустил в голос наигранного удивления. — И это в нашей-то тишайшей провинции, где ничего страшнее прилива не бывает? Ну и дела!
— И знаете, Олег Витальевич, о чем была моя первая мысль, после того как я осмотрел трупы монстров, как-то попавших внутрь форта, закорючки на стенах, и стер слизь с форменных ботинок?
— Не имею ни малейшего понятия, Порфирий Петрович. Ваши помыслы столь хитроумны и многомудрые, — последнее слово я выговорил с трудом, — что скрыты от простых ограненных, вроде вашего покорного слуги.
— Я подумал вот что: «ОН вернулся». Я ведь не ошибаюсь? Вы сейчас не в столицах обретаетесь? Посетили нашу «тишайшую провинцию», а? Не напутал я ничего?
— Да, я решил навестить семью. Сейчас вот нахожусь в родовом особняке, ваше благородие.
— Не хотите просветить старика? Насчет событий в особняке, что расположен на улице Персиковой, дом двенадцать? Без вас ведь не обошлось, Олег Витальевич! Как Сила свята, не обошлось.
Я на секунду задумался, после чего все же выдал.
— Вы знаете, нет. Не хочу. Боюсь, произошедшие события вне компетенции полицейского управления форта. Все, что вам следует знать, Порфирий Петрович, мы накрыли действительно серьезных сектантов, кого-то из верхушки. Форт в безопасности, по крайней мере, от них. С его светлостью Юрковским я поговорю сам. Их управление должно понимать, с чем они могут столкнуться в ближайшее время.
— Хм. У меня, собственно вопросец. — Не отстал настырный пристав, — еще жертвы и разрушения в ближайшее время планируются? Спрашиваю для порядку. Сам понимаю, раз вы в форт вернулись, ваша светлость, точно будут. Но, может, хоть намекнете в следующий раз?
Вот же! Вечно он на меня всех зергов вешает. Как будто я этих самых сектантов вырастил-выпестовал, обучил и потом громко замочил. Что за человек — этот пристав!
— Если я узнаю о возможном уголовном преступлении или планируемом нарушении общественного порядка, непременно вам сообщу, ваше благородие. Честь имею.
Чуть суше, чем собирался, ответил я. И положил трубку.
Вот же зерг шарообразный. Колобок-вредитель. Разбудил в пять утра, обвинил во всех смертных грехах опять. Теперь не усну уже. Подгоняемый этими мыслями, я пошел совершать утренний моцион.
Душ, легкий завтрак.
Пройду огранку сегодня пораньше. Хотя от этих занятий уже нет совершенно никакого проку для развития. Чтобы продвигать дальше по рангу, необходимы запредельные нагрузки на ауру, вроде давешней. Ну или лет десять-пятнадцать. На огранке остается, разве что, оттачивать тонкости граней, набрал я их уже изрядно, а применяю далеко не весь арсенал. Этим, пожалуй, и займусь.
Я отработал последние версии массовых чар. Во время тренировки я, конечно, вызывал лишь проекции, практически лишенные силы. Тем не менее на то, чтобы сплести ослабленную грань умения требовалось не меньше, чем на полноценную версию. «Дождь клинков» уже получался у меня вполне пристойно, особенно если учесть, что я в прошлом не удосужился открыть и использовать эту грань. Убийце и телохранителю она была ни к чему. Массовое «замешательство» пока шло медленно. Да и вообще сомнительная чара. Не щадящая ни своих, ни чужих. Поэтому ее следовало применять в связке с «фильтром» — заклинанием, которое убирало воздействие света на органы зрения и звука на органы слуха. Но эта грань могла пригодится, особенно если противников следовало оставить в живых. При этом ее несомненным преимуществом было то, что она действовала даже на алмазов. Щиты от нее не спасали ни ментальные, ни обычные.
Жаль, что на еретиков высокого посвящения почти вообще ничего не действовало. А эмиссар вообще как-то разглядел меня под иллюзией Кирилла, хотя я самонадеянно считал, что подобное возможно лишь для турмалинов рангом выше меня, или же равных, но очень талантливых. Таких в Ожерелье можно было по пальцам руки неумелого плотника пересчитать. Когда-нибудь и «Марфа» моя, уверен да такого дорастет, очень уж особых талантов девица.
Подозреваю, что на фоморов магия тоже действует не ахти как. Но я полагал, что мы уже имеем, пока что в проекте, средства противодействия.
К семи утра я закончил с тренировкой. К сожалению, ауру я не потратил даже на четверть. А это значит, как я уже и говорил, что о развитии ранга в ближайшее время можно забыть. Можно, конечно, выехать в манор, и там дать себе волю действовать в полную силу. Или заплатить кучу денег клану Алмаза, чтобы мне сделали «антимагическую» комнату для тренировок. Чтобы даже для простейших заклинаний требовалось тратить неимоверное количество силы. Проблема в том, что у меня слишком много обязанностей, помимо собственного развития. И с течением времени их становится все больше, а в сутках по-прежнему остается двадцать четыре часа. Но комнату с антимагической аурой надо заказать. Это мысль дельная. Хотя стоимость подобной услуги и заставляло моего внутреннего зерга возмущенно орать.
Невозмутимый и предупредительный Афанасий Степанович, как только я вышел из зала огранки, приказал подавать завтрак. Мой дворецкий в особняке был как воздух. Неосязаемый и вездесущий. Иногда мне казалось, что этот человек вообще не спит. А еще читает мысли, не будучи сапфиром и вообще ограненным.
Уже занявшись тонкими оладьями с вареньем, про мое пристрастие к сладкому знали все, я спросил:
— Как там Богдан Титомирович? — я не сомневался, что Зюкин в курсе.
— Его светлость пришли-с в себя и приказали подать кофе. Мне показалось, его светлость находятся в добром здравии, если позволите, ваша светлость. Во всяком случае, доктор Гольц ушел к себе спать, сказав, что жизнь пациента вне опасности.
— Хорошо. Прикажи подать кофе для меня в его комнату.
Надо побеседовать с нашим некромантом. То, что он продемонстрировал ночью, выходило далеко за известные мне способности ограненных. И уж тем более аметистов. Не то, чтобы я начал в чем-то Богдана подозревать, упаси Сила. Но я не люблю неясностей. Не люблю что-то не понимать. А наше вчерашнее чудесное спасение из недр Хмари я объяснить не мог. Не уверен, что смогу полностью доверять человеку, природа сил которого мне неясна.
Да и история его появления возле меня стала казаться слегка подозрительной. Слишком легко и быстро князь Юрьев нашел требуемую мне кандидатуру. Да еще и идеально подошедшую под мои текущие задачи. Короче, настало время откровенного разговора. От всей этой ситуации так и воняет вершителями и их хитроумными планами.
Не торопясь, я доел оладьи. Разговоры разговорами, а завтрак по расписанию. После чего не удержавшись, доел варенье из вазочки. Фу, зерг, как не аристократично! Впрочем, аристократ из меня такой себе. Я в прошлом вообще не заморачивался манерами. Сейчас приходится соответствовать, но аристократический лоск, присущий тому же Богдану, это штука похлеще граней. Воспитываемая годами практики. Печально оглядев опустевший стол, я двинулся к своему товарищу, таившему в себе, как оказалось, немало сюрпризов.
Выглядел Богдан, если честно, не очень. Бледный, как упырь, огромные синяки под глазами. Парень смотрелся так, как будто подвергся месячной голодовке. Черты лица заострились. Кожа обтянула скулы. Музыкальные пальцы, казалось, истончились еще больше.
