— Знаю я, что ты Рина! — невольно буркнул я, чем вновь удивил девчонку.
— О-о-о. Нитиво себе… А откудава? Я сех насих помню, а тя нет!
— А оттудова! Я из дьюгой гьюппы! Проста знаю и всё.
Приятно иметь дело с маленькими детьми. Такой ответ девочку полностью устроил, и она вновь принялась меня благодарить.
Но я быстро отмахнулся, решив не мять си… не тянуть резину, и приступить сразу ко второй части замысла.
— Слусай, Рина. — прервал я её смешные поклоны. — А хотес с нами играть? Мы тя заситим от плохих девак!
— О-о-о-о…
Чего она всё время так делает? В певицы собралась?
— Тё о-о-о-о-о??? Подёсь?
— О-о-о-о… А мне мозьна?‥
— Мозна. Занимася будем одейно, а игать потом вместе!
Конечно, девочка тут же согласилась. Ещё бы — думаю, она сейчас на всё готова, лишь бы не страдать каждый день от охеревшей принцесски.
Мама-то твоя, Рина, куда смотрит⁈
— Поютяется, мы терь дьюзья? — с робкой-робкой надеждой спросила девочка, смотря на меня преданным-преданным взглядом. — Дя?‥
— Дя! — уверенно кивнул я, протянув ей руку. — Буим дьюзить?
— Дя!!!
Вновь на ум пришло мамино выражение. Счастья полные штаны. Рина аж слетела с лавки и запрыгала по беседке от радости.
— Уйя! Ур-ря! Я маме сказу, то ми терь дьюзья! Мозьна?
— Можна! — вновь кивнул я. Пусть рассказывает. Всё равно…
— Ми с моими коешами завтра пьидём. Буим се вместе дьюзить. И пьинцессам всяким устроим налупьивание зопы!
* * *
Дурацкий спорт! Дурацкие лабиринты! Мария, вся красная и потная, вывалилась наконец из дурацкого этого вот испытания!
Она ненавидела полосы препятствий — ненавидела всем своим благородным сердцем!
Кто вообще сказал, что маленькие принцессы должны ползать по тупым лабиринтам этим⁈
Братик сказал… — с тоской вспомнила Мария.
Папа вот ей всё-всё-всё разрешал! Папа был хороший. А братик плохой. Но Мария его во всём-всём слушается!
Правда-правда! — девочка на всякий случай огляделась по сторонам. Не подслушивает ли кто её мысли.
А то если не слушаться братика, он опять не будет её кормить и давать ей спать.
А Мария хотела кушать и спать. Особенно сейчас, после тупого лабиринта!
Почему лабиринт поставили в первый же день после каникул⁈ Да ещё после вчерашнего…
Вчерашнее! Мария мигом нашла глазами Миру, дочку какого-то там графа, неважно.
Просто Мари и Мира смешно похожи, поэтому Мари сказала Мире с ней дружить, и теперь Мира с ней дружит.
Здесь всё так же, как было во дворце! А Мария ещё боялась, что с ней никто не захочет дружить!
А затем они, уже вдвоём, стали выискивать в потоке этих тупых бедных детей одну конкретную башку.
Красную такую, яркую. Чё она такая яркая⁈ Хочет быть ярче самой принцессы⁈
Жаль, братик не разрешил покрасить голову в красный…
Вон она! Убегает куда-то!
Правильно делает! Поняла, наверное, что Мари её раскусила! Разгадала, что никакого духа народной мести не бывает вообще, и что это значит она сама больно дралась машинкой!
Братик лишь совсем-совсем немножко помог Мари до этого додуматься. Она бы и сама додумалась!
Мари и Мира побежали за дурацкой красноголовой нищебродкой, но та припустила что есть мочи.
Да ещё морда чё-то такая радостная! Явно пытается этим задеть Марию! Вот всегда она такая, эта красноголовка, делает вид, что ей вообще и пофиг на саму принцессу!
Но Мари-то знает, что так не бывает и дура просто выкаблучивается.
И вот, когда Рина уже подбежала к краю их территории, а значит вот-вот остановится и Мира с Мари её вот-вот догонят… Навстречу красноголовке из-за кустов вышли два мальчика и девочка.
— Пьивет, подруга! — помахал ей один, черноволосый.
— Уряяя! — кинулась к ним дурочка.
Думает, спасут её от праведного гнева? Они не из нашей группы, а значит плохие и враги и вообще!‥
ЧТО⁈
Когда оба мальчика и девочка по очереди пожали красноголовке руку, а затем весело побежали ЗА ПРЕДЕЛЫ ГРУППОВОЙ ЗОНЫ, Мария застыла столбом.
— А… А тё, так мозьно было чьтоли⁈
Глава 16
Рина и я
Вот так мы и подружились с девочкой Риной, от которой я, если верить предсказанию, должен буду принять смерть.
Что ж. Посмотрим, госпожа судьба! И не таких обламывали!
Но пока нам было просто весело вместе. Пусть мы с Саней и Лизой не могли пока прийти на занятия и надавать охамевшей принцесске по мягкому месту, но как только занятия заканчивались — Рина становилась по-настоящему счастлива, сбегая к нам от своей группы.
— А када у вас дероженья? — спросил как-то в начале февраля Сашка. Недавно он узнал от приехавшей Эммы, что родился в апреле, а это уже совсем почти вот-вот.
Так что теперь он вообще у всех спрашивал, когда они родились, чтоб сделать им что-нибудь приятное.
Зачем ещё-то? Это ж Сашка!
— В июне! — заявила Лиза, оказавшаяся почти моей ровесницей. Только у меня двадцатого, а у неё — пятого.
Теперь она ходила важная, гордилась, что старше на целых пятнадцать дней!
— А я… нинаю. — загрустила Рина, сидевшая с нами на детской качельке.
Забавная качель — с четырьмя сидениями. Когда заняты все четыре — вокруг сидений появляется кинетическая сфера, а качель раскручивается по горизонтали.
Не очень быстро, но весело. И чувство равновесия тренирует. Организаторы детсада и правда расстарались!
— А ты спроси у мамы. — почти безупречно произнёс я, уже освоивший большинство букв. — Пусьть скажет!
— У мамы… Хоёсо! — просияла Рина. — Вечеём спьёшу!
И мы продолжили играть на улице.
Всё свободное время мы так и проводили вчетвером. Нет, я никогда не забывал, что у нас есть и группа, что за её успехами тоже надо следить.
Но я уже твёрдо решил — лучше уж мы все просто хорошо сдадим все тесты, а в следующем году окажемся в одной группе.
В самой лучшей, конечно же!
Во второй четверти предметы, которым мы учимся, никак не поменялись. Всё то же — физподготовка, командная работа, чтение и аурочтение.
И у каждого из нас, увы, имеются проблемы хотя-бы в одном из предметов.
Сашка откровенно плавает в буквах. У мальчика уже явно видна склонность к эмпатии, к привнесению магии и эмоций во всё вокруг. А вот «твёрдое» запоминание и логические штучки даются ему пока с трудом.
Вообще никак не даются, откровенно говоря.
— Это какая буква, Сашенька? — чопорно вещала классная дама, тыкая указкой в большую букву Л.
— Э-э-э… Ета А!
Я вздохнул. Опять угадывает, засранец!
— Саша! Не угадывай. Буквы надо все знать наизусть, а не гадать.
— Да етова немозет быть! — обиженно простонал Сашка, наглаживая кота. Хвостик везде его сопровождает, а его шерсть уже из серебристой становится золотистой окончательно. — Немозьно се букавы запомнить!
Эх, Саня-Саня. Запомнить можно ещё и не такое!
Ничего, пусть пока думает, что буквы — это верх сложности. Потом он в школу пойдёт, вот там уж развлечётся…
Я вспомнил, как сам, только в шестнадцать, впервые учил исчисление.
Тут же постарался выбросить из головы этот кошмар.
Лиза, показывающая прямо-таки невероятные результаты в аурочтении (за четыре месяца она закрыла всю годовую программу и уже могла смутно увидеть ауру живого существа), соверешнно терялась в групповых занятиях.
Не, мы её тянули, конечно, не бросали и не пеняли девочке. Но её ориентирование в пространстве и, что важнее, умение решительно действовать при стрессе…
Ну, о мёртвом лучше ничего, чем плохо.
— А-а-а-а-а дьякон дьякон дьякон!!! — визжала Лиза, забившись в какой-то тёмный угол.
Мы тем временем выясняли у нашего старого знакомого — ящера-стража, живущего в лабиринте, как пройти в библиотеку.
Сегодня лабиринт выглядел как пыльный старый архив — Любовь Андреевна недавно постановила, что детям необходимо «визуальное разнообразие».
