– И какую именно?
– Ту, в которой говорится о прелюбодеянии.
– Не понял вас, поясните.
– Не без удовольствия, и легко. Мы грешим, если не связаны узами брака.
– Так и есть.
– Гнева Пятиликого я не боюсь, но на каком по счету браке остановитесь вы? Понятно же – это уловка, и вами руководит блуд.
Аглишер позволил себе короткий басовитый смешок.
– Сар Стаккер, браки заключаются на небесах. Очевидно, что там же они и расторгаются. И нам ли, мелким мошкам в глазах Пятиликого, ему противиться? Кстати, господа, вот вам и Туарсетт.
Глава третья
С той кручи, на которой мы находились, город действительно лежал как на ладони. Крохотный, и донельзя провинциальный. Одноэтажные строения, скромный храм Дома Милосердия: из всех пяти Домов лечат в них, и ни в каких больше. Кривые, немощеные улочки, с тучей всякой живности – куры, свиньи, коровы. Огороды вдоль пойменного правого берега местной реки Туары. И немного в стороне форт, который даже с большой натяжкой сложно назвать крепостью. Наш берег, сколько хватало глаз, был обрывист.
– Должен вас огорчить, господа. Чтобы попасть в Туарсетт, придется потратить еще несколько часов: прямой дороги нет. – Аглишер упивался своим ораторством. – Переберемся через Туару, и нам еще до-олго объезжать гору.
Новость расстроила. Аглишер мог бы сказать и раньше, чтобы успеть свыкнуться с мыслью. Казалось бы, вот они, блага цивилизации, и вдруг выясняется, что на приличное время о них снова можно забыть.
– Зато мы вдоволь налюбуемся Поднебесным храмом: его почти отовсюду хорошо будет видно, – он сделал попытку подсластить пилюлю.
– Тот самый Поднебесный?! – Александр встрепенулся.
– Разве их может быть два? Он и есть. Место, куда впервые ступила нога Пятиликого. Отпечаток хорошо виден: он словно вплавлен в камень, вокруг него и храм. К нему паломники отовсюду едут, порой из такого далека, что диву даешься. Вероятно, и Кимрок из него возвращался. Ну не из Нимберланга же?
– Сарр Клименсе!.. – с Александра вся усталость слетела.
– Предлагаете к нему подняться? Вряд ли попасть в него так просто. Лейтенант, просветите.
– Верхом до него не доберешься, и около часа придется идти пешком.
– Сколько времени займет в общей сложности?
– Все три. Назад не меньше, и до Туарсетта порядочно осталось. Так что в город попадем к полуночи.
– Сарр Клименсе, неужели мы такую возможность пропустим?! – Александр решил проявить настойчивость. – Побывать здесь и проехать мимо!.. Если не прямо сейчас, то когда?!
Сарр Штроукк был прав. Сомнительно, что на обратном пути нам захочется задерживаться, а наш визит в Туарсетт недолог. Никакого желания я не испытывал. Мечталось о плотском. Полная до краев ванна, жидкий горячий ужин, мягкая прохладная постель, и в нее не заползут тарантулы. Тем временем, Аглишер разошелся:
– На этот храм могут претендовать сразу три страны – Нимберланг, Моравия и Ландаргия: стык границ. Но дело касается Пятиликого, и потому справедливо, что он остается ничьим: кто может претендовать на Его и все, что с ним связано?
– Везде бы так, – сказал Стаккер. – Все они, за исключением храмов Дома Истины, больше напоминают крытые рынки, и купить там можно, что угодно.
– Не понял связи?
– Наверху никто амулетами, снадобьями или предсказаниями не торгует?
– Как можно?! – ужаснулся Аглишер.
– А его изображениями?
– Нет-нет!
– И чего тогда непонятного? Что скажете, сарр Клименсе? – Курт потерял к нему интерес.
– Порадуем Александра: не упустим возможности, – я определился с решением. – Еще желающие есть?
Их оказалось немного. Что удивительно, и люди Евдая, все восемь, во главе с ним самим.
– Вам-то зачем? – не утерпел я. – В степях другие боги.
– Все они заслуживают уважения – свои, чужие. Да и без пригляда не хочется вас оставлять.
Мы добирались вверх по склону горы к месту, где следовало спешиться, когда из-за поворота показался конный отряд. Человек пятьдесят, одетые в дорожную одежду, их выдавала отменная выправка. Ее не спрячешь и под шубой из меха, помимо того, что все они были увешены оружием.
Пропуская их, мы подались в сторону: дорога впереди проходила по карнизу и была узка. Они проезжали мимо, когда я увидел знакомое лицо и вздрогнул. Настолько не ожидал увидеть здесь короля Нимберланга Аугуста.
– Что-то случилось, сарр Клименсе? Так, а неужели это сам… – Курт далеко не глуп, и не стал озвучивать его имени. «Слова королю!» следует кричать на площади перед дворцом. Мы находились не там, а король Нимберланга старался не выделяться среди остальных.
Аугуст проезжал, когда мы встретились взглядами. На его лице мелькнула тень узнавания, миг, и он, бросив через плечо какое-то распоряжение, направил коня в нашу сторону.
За то время, что я не видел короля Нимберланга, он изменился мало. Разве что прибавилось седины. Широко расставленные, стального цвета, слегка навыкат глаза, породистый нос с горбинкой, и взгляд: «Что ты представляешь собой, человек? Стоит терять на тебя время?»
– Приветствую вас, сарр Клименсе! – задавая тон разговору, сказал Аугуст.
Теперь нам не было нужды спешиваться и, прижав шляпы к груди, склонять головы.
– Здравствуйте, господин Морвиаль! – Оставалось надеяться, что кивок получился достаточно учтивым.
Аугуст удивленно дернул бровью. Принцем, он был большим проказником на ночных столичных улицах в компании таких же бретеров. В ней Аугуст значился под этим именем, но с той поры прошло два десятка лет. Король посмотрел на людей за моей спиной, и я представил картину его глазами. Офицер в походном мундире, при эполетах и орденах. Несколько степняков – непревзойденных мастеров конной рубки, чье появление здесь неожиданно. Горстка то ли отъявленных головорезов, то ли наемников высшей категории. Серьезно задержавшийся в чинах лейтенант фельдъегерской почты, провинциального вида дворянин лет двадцати, и во главе их я. Странная компания, и какой из нее можно сделать вывод?
– Славное было время! До сих пор вспоминаю о нем с теплотой. «У молодости среди друзей нет рассудительности», – процитировал он древнего Даосфана. – Вижу, вы решили попробовать на вкус, что такое политика?
Сложный вопрос, и на него у меня ответа не было. Как не смог бы себе объяснить – зачем понадобилось оправляться в Туарсетт? Точно не ради храма. Тогда почему? Испытать людей Стаккера в трудных условиях, а заодно собраться с мыслями, перед тем как начать действовать в Клаундстоне: ничто не заставляет работать мозги лучше хорошей встряски. Побывать в наиболее труднодоступной точке, и тогда никто не сможет упрекнуть, что не знаю провинции. Восток и юг мною проеханы, а север от запада не отличается ничем. Но до полноценного аргумента всего этого не дотягивало.
– Пытаюсь откусить от нее кусочек, чтобы понять – что же это, ваше величество.
Скрывать дальше не имело смысла: теперь короля признали и те, кто никогда не видел его профиля на золотых монетах Нимберланга.
– Политика, сарр Клименсе, – это игра вдолгую. Банальность, а точнее не скажешь. До свидания, был приятно удивлен, когда увидел вас здесь. И не забывайте, я – ваш горячий поклонник. Быть столько лет подряд первой шпагой в королевстве, где фехтование вознесено в культ – кое-что значит.
Александр проводил короля восторженным взглядом. Наверное, Аугуст полностью его заслуживал. С той поры, как он взошел на престол, Нимберланг не узнать. Сильная армия, мощная экономика, а во многом областях страна находится на острие прогресса. Четыре войны подряд Аугуст не проиграл, прибавив много территорий. Чем не объект восхищения для молодого пытливого ума? Проблема в том – упорно поговаривают, Аугуст намерен затеять новую, причем с моей родной Ландаргией.
– Какой же у него конь! – провожая короля взглядом, цокал языком Евдай. – Сдается мне, сарр Клименсе, по выносливости он не уступит вашему!
