— Демонов тебе в зад, Игорь! Вот от этого ты точно лопнешь! Хватит терпеть, не жди снова, пока вырубишься! — недоволен он моим стремлением побыстрее закончить.
У меня же ощущение, что сижу на электрическом стуле. Но электрик был отчаянно пьян и не справился подключить провода так, чтобы прибило сразу. Силу Покровского бросает и меня вместе с ней.
То прошибает так, что тело выгибается, то успокаивает её мерным потоком. Но я чувствую, что источник пополняется. Недовольно и слегка, удивлённо, что ли. Сам в шоке, но что делать.
Возимся мы долго, за окном уже темнеет, когда я отрубаюсь в очередной раз. И, очнувшись от рук целителя, понимаю, что сила вернулась.
Олег еле дышит, да и осунувшийся Богдан больше не румянится. Целитель так и вовсе срывается из кухни, слышится хлопанье двери и звуки, сообщающие как его от нас тошнит.
Я призываю силу и равномерное её сияние выбивает из меня скупую мужскую слезу. Боги, как же это прекрасно!
— Спасибо! Это было невероятно. Повторим? — радуюсь я и Покровский тоже уносится по коридору.
Хорошо, когда дома раздельный санузел, н-да. Из-за угла выглядывает хитрая рыжая мордашка.
— Ты правда рисковал собой ради моего спасения? — Илена смотрит на меня, как на святого.
Тьфу, это всё, что ей сейчас важно? Умилился бы такому восхищённому выражению лица, в любой другой раз. Ну не говорить же ей про то, что я думал о ней, как о важном свидетеле? Ну и личного немного зацепило.
— Неправда, — огрызаюсь я незлобно и она счастливо улыбается в ответ.
Ладно, глядя в эти огромные наивные глаза, я понимаю — рванул бы спасать и снова. Не терплю, когда обижают детей. Вот ведь зараза ушастая.
— Ты меня извини, — она подходит и садится рядом. — Я ведь тогда не стала с тобой говорить. Ну, когда ты меня про Покровского спрашивал. Испугалась. А должна была хотя бы выслушать. Ты меня спас. И даже после этого спас… Ну, не меня, но неважно.
— Брось, — я довольно щурюсь, окутывая себя силой. — Я понимаю. Вряд ли и Богдан стал бы меня слушать, не явись я ему в таком виде.
— Я чувствую себя бесполезной! — обиженно заявляет Илена. — Ничем не могу помочь. Только разве что заставить этого козла поцеловаться с обезьяной.
— Нет у нас обезьяны, — серьёзно отвечаю я. — Успокойся, мелкая. Ничего и не надо делать. И лучше радуйся этому. Я попаду в храм, Богдан поговорит со старшими и мы прижмём этого урода. А ты останешься целой и невредимой. Твоя задача в этом. Понятно?
— Понятно, — вздыхает рыжая.
— А тебя как из дома-то отпустили? — спохватываюсь я.
— Так с братом. На обучение. Сказали, раз всё равно сбегаю, то пусть лучше под его присмотром. Ну и Олег рядом. И Володя… — она вдруг краснеет.
Так у них взаимное покраснение конечностей, когда никто не видит? Город робких воздыхателей какой-то.
— Кстати, насчёт Володи, — решаю я исправить это в корне.
— Что я? — объявляется сердцеед, по-прежнему бледный и пошатывающийся.
— Лучше не сейчас, — отмахиваюсь, видя его состояние. — Хотел спросить тебя, что ты видишь обо мне. Но тебе и без того плохо.
— Я видел сегодня только то же самое, — он смущается, очки ползут вниз, опасно замирая на краю. — Ну, про дочь императора. Больше ничего. Кроме того, что происходит нечто странное. Мне не хватает опыта разобрать. Было страшно, — вдруг признается он, потом смотрит на Илену и замолкает, отворачиваясь.
Эх, запереть бы вас в застрявшем лифте на пару часиков. Быстро разобрались бы что к чему. Пока пациент зациклен на одной навязчивой мысли, так и будет выдавать влажные фантазии. Но хоть Илена больше не реагирует на упоминание о принцессе.
— Ну что, какой план? — преувеличенно бодро возвращается Богдан, вытирая мокрое лицо.
— Отправлюсь ближе к утру, перед рассветом. И людей лишних не будет, и соглядатаи немного расслабятся. Как только попаду внутрь, сниму сокрытие и сообщу тебе. Даже если они решатся прорываться в храм, то получится не сразу.
— Штурм храма? Это невозможно. Ты вообще представляешь, что будет, если кто угодно посмеет напасть на святилище? Все храмы под защитой… Мафдет.
— То есть — покровительницы рода Панаевского? — мрачно уточняю. — И насколько невозможно вторжение в храм при такой протекции? Я искренне не хочу верить в то, что богиня позволит этому случится. Но, допустим. Просто допустим! — настаиваю я, видя ошарашенные лица. — В худшем случае я не успею… получить защиту. Но связаться с тобой успею. И ты действуй сразу.
— Принято, — Покровский окидывает взглядом разгром. — Тогда расходимся по домам. А ты поспи, там в спальне чистое постельное бельё и будильник.
— Спасибо, но сначала мне нужно кое-куда отлучиться. В первую очередь — в душ.
— Даже спрашивать не буду куда, — понимающе отзывается здоровяк. — Но тебе надо переодеться.
Горячий душ и свежая одежда — вот оно, настоящее благословение богов. Шмотки Богдана мне немного велики, но пусть лучше болтаются, зато целые и чистые. На смену моей маскировке мне выдают похожую — балахон с капюшоном.
Прошу подкинуть меня до студгородка. Заверяю в том, что добраться обратно смогу. В квартире остаётся Володя, ему, судя по бледной физиономии, не очень хорошо. То ли снова мучают неуправляемые потоки видений, то ли перестарался, разбираясь с моими.
По пути прошу Покровского об ещё одной услуге. Не хочу оставлять долгов, на случай, если утром всё пойдёт не так. Говорю ему, что тогда нужно будет найти одного седоголового мужика и просто рассказать ему, что случилось.
И за мной остается ещё один должок. Его отдать приятнее, но тяжелее. Что я могу предложить в обмен на дар богини? Только честность.
На пустыре позади храма никого. Обхожу все тёмные углы. Игнат покинул свой воздыхательный пост, отлично. Не хватает мне опять вразумлять поклонников жрицы.
Я обращаюсь к образу зеленоглазой красавицы, вспоминая изгибы её тела. Зову к себе.
Кира появляется минут через десять, когда я уже решаю уйти. Выглядывает из приоткрытой двери, фыркает:
— Я теперь что, бегать на каждый твой зов должна?
Вытаскиваю её наружу, прижимаю к себе и целую. Девушка вяло сопротивляется, через пару мгновений полностью расслабляясь.
— Я хотел тебя поблагодарить, — с усилием отрываюсь от медовых губ.
— И за что же? — хитро прищуривается она, запуская руки в мои волосы.
— За помощь, за прошлую ночь, — я медлю. — За благословение.
— Пришёл за добавкой? — холодеет Кира, замерев.
— Нет, за этим, — я звонко чмокаю её в нос и отпускаю. — Просто хотел сказать спасибо.
Подмигиваю и разворачиваюсь, но жрица удерживает меня за руку. На её лицо возвращается лукавая улыбка:
— Тебе не помешает ещё немного… удачи, — и она тянет меня внутрь.
* * *
Исцелённым и полным сил гораздо легче справиться с… благословением. Покидать место боя приходится спешно, пусть и непобеждённым.
Но я действительно всего лишь хотел сказать спасибо. И не рассчитывал задержаться тут на два часа. Но кто я такой, чтобы спорить со старшей жрицей третьего круга? Что бы это не значило.
Чем бы не руководствовалась Кира, она мне помогла. И, кажется, удача сыграла не последнюю роль. Конечно, рассчитывать только на байки о том, какие это даёт плюшки, я не буду. Но иметь в рукаве ещё один козырь не помешает.
Обратно, в квартиру Богдана, добираюсь на колёсах, поймав частника. Благо вид у меня, хоть и подозрительный, но уже вполне приличный. Высаживаюсь за пару кварталов, петляю дворами.
На улице тихо, все заведения первых этажей наглухо закрыты. Всматриваюсь несколько минут в многочисленные тени, фонарей тут немного. И, не заметив ни одного движения или вздоха, подхожу к двери.
Берусь за шершавую ручку двери и чувствую чужой взгляд. Оборачиваться не хочется настолько сильно, что чуть не поддаюсь этому трусливому порыву.
Медленно поворачиваю голову, задерживая дыхание. Мужской силуэт на другой стороне улицы едва различим. Человек делает шаг вперёд, под свет фонаря.
