Лекарь в мире ЗОМБИ 4 (СИ) - Орлов Сергей

— Блядь, это что, напалм? — пробормотал я, наблюдая, как огненная жижа прилипает к телам зомби, продолжая гореть даже когда они падают.

Рогов, тяжело дыша, поднялся последним. Кровь струилась из его рассечённой брови, заливая глаз, но он даже не пытался её вытереть. Всё его внимание сосредоточилось на происходящем побоище.

— Кто-то решил вмешаться, — процедил он сквозь зубы. — И этот кто-то обладает ресурсами, которых я не видел даже до апокалипсиса.

Мы застыли, наблюдая за дикой каруселью смерти. Рои дронов пикировали и поднимались, сбрасывали свои снаряды, перестраивались в воздухе. Они работали с нечеловеческой эффективностью, методично уничтожая одну волну мертвецов за другой.

— Может, армия? — предположила Диана, не отрывая взгляда от неба. — Или какие-то остатки правительства?

— Правительство, — Рогов выплюнул это слово с презрением. — Эти пидоры свалили в первые же дни. Если не раньше.

Внезапно воздух над нами взорвался рёвом. Один из особо крупных Отожравшихся сумел схватить пролетавший низко дрон и с силой шмякнул его о землю. Машина закувыркалась в воздухе, теряя высоту, и с глухим стуком рухнула в нескольких метрах от нас.

Я бросился к упавшему дрону, повинуясь какому-то инстинкту. Надо было осмотреть эту штуку, пока она не активировала систему самоуничтожения или что там у неё ещё могло быть. Подобравшись ближе, замер на секунду — если долбанная машина взорвётся, то нам не поздоровится. Но аппарат лежал неподвижно, только какие-то индикаторы ещё слабо мигали на его корпусе.

Я осторожно перевернул машину, разглядывая повреждения. Корпус треснул с одной стороны, обнажая сложную начинку из проводов, плат и чего-то, похожего на топливные элементы. Но больше всего меня зацепил логотип на боку — стилизованное изображение глаза в треугольнике и надпись «Сфера» белыми буквами. Ниже шёл серийный номер: «В0–117».

Меня будто ударило током. Перед глазами вспыхнуло воспоминание: закрытый бункер на Василеостровской, который мы с Гончим и Дианой нашли в первые дни апокалипсиса. Там, на стенах, был нанесен тот же самый логотип.

— Я это уже видел, — сказал я, поворачиваясь к остальным. — На Василеостровской. В запечатанной секции под станцией.

Диана подошла ближе, разглядывая логотип.

— «Сфера»? Что это за хрень?

— Частная компания, — неожиданно ответил Рогов. — В прошлой жизни они занимались разработкой автономных систем безопасности. Охранные дроны, беспилотники для нефтяных вышек, защита трубопроводов — вся эта хуйня. Но таких игрушек, — он кивнул на дроны в небе, — у них точно не было. По крайней мере, не в таком количестве.

Его осведомлённость меня удивила. Я бросил на Рогова внимательный взгляд — каждый раз, когда казалось, что я начинаю его понимать, этот ублюдок выкидывал новый фокус.

— Откуда ты знаешь про «Сферу»? — спросил я, поднимаясь с корточек.

Рогов усмехнулся.

— В прошлой жизни, на четвёртый год после начала всего этого дерьма, я столкнулся с группой людей, у которых была точно такая же эмблема, — он кивнул на логотип дрона. — Хорошо вооружённые, дисциплинированные, с продвинутыми технологиями.

Он сплюнул кровь на асфальт и поморщился.

— Допросить их не получилось. Как только их схватили, они мгновенно покончили с собой, перекусив ампулы, вживлённые в зубы. Профессионально сработано — мгновенная смерть, без шансов на спасение. Только один не успел — я взял его под контроль раньше, чем он дотянулся до капсулы.

Рогов потёр висок, словно вспоминая что-то неприятное.

— Под моим контролем он рассказал немного — что они базируются где-то на Урале и выполняют какую-то «глобальную миссию». Я пытался выяснить подробности, но этот ублюдок каким-то образом частично преодолел контроль. Представляешь? Сопротивлялся мне! В какой-то момент он просто улыбнулся, прошептал что-то вроде «Сфера видит всё» и перекусил ампулу.

В этот момент один из дронов внезапно отделился от общей группы и спустился к нам, зависнув на уровне глаз. Его камера повернулась, изучая наши лица. Было что-то жутковато-осознанное в том, как он задержал объектив на своём упавшем собрате в моих руках. Почти как любопытство живого существа.

Последний зомби на площади рухнул с простреленной головой. Наступила мёртвая тишина, нарушаемая только потрескиванием горящих тел. Дроны выстроились над нами идеальной сеткой, все как один направив камеры вниз.

Из динамиков ближайшего раздался механический, но чётко различимый голос:

— Периметр очищен. Повторяю: периметр очищен. Угроза нейтрализована. Оставайтесь на текущей позиции. Эвакуация нецелесообразна.

Сообщение повторилось трижды, а затем дроны, как по команде, взмыли вверх и скрылись в низких облаках, оставив нас посреди горящего кладбища.

Несколько секунд мы просто стояли, пытаясь осмыслить произошедшее. Я продолжал сжимать обломок дрона в руках, чувствуя его тяжесть — и не только физическую. Эта штуковина была символом чего-то, чего я ещё не до конца понимал.

Диана первой нарушила тишину:

— Нам только что помогли? — в её голосе звучала смесь облегчения и недоверия. — Кто-то всё ещё управляет такими технологиями? Кто-то, кто следит за тем, что здесь происходит?

Рогов осмотрел площадь, тяжело опираясь на фонарный столб. Его лицо исказилось от боли, но глаза оставались ясными и холодными.

Никто в той реальности не обладал подобным арсеналом. Ни армия, ни корпорации. То, что я вижу сейчас, — шаг далеко вперёд по сравнению с тем временем.

Диана привалилась к бетонной колонне, наконец позволяя усталости взять верх.

— Может, это хорошая новость? — с надеждой произнесла она. — Значит, кто-то выжил и даже сохранил технологии. Может, у нас есть шанс…

— Хорошая? — Рогов издал короткий лающий смешок. — Ты не понимаешь. Кто бы ни устроил нам этот ад, он всегда уравновешивает силы. Чем сильнее становятся люди, тем мощнее эволюционируют мертвецы.

— О чём ты? — я не отрывал взгляда от тлеющих останков зомби.

— Закон равновесия, — Рогов провёл рукой по лицу, размазывая засохшую кровь. — Еще в прошлой жизни мы заметили одну неприятную закономерность: когда уничтожаются крупные скопления зомби, среди них начинали появляться псионики. А когда мертвецы вырезали человеческие поселения, у выживших пробуждались способности.

Он перевёл взгляд с меня на Диану и усмехнулся с каким-то мрачным пониманием.

— Не удивляешься? Выходит, ты всё-таки рассказал ей про нашу… прошлую жизнь, — он кивнул в сторону Дианы, которая метнула в него убийственный взгляд. — Впрочем, и без этого было понятно — иначе её ярость в мой адрес было не объяснить. Она ведь даже не видела, каким я был… точнее, каким стану.

Он оглядел площадь, его губы скривились в гримасе отвращения:

— Если кто-то начал использовать высокие технологии против мертвецов, то я даже боюсь представить, что система выкинет в качестве ответки.

Как ни странно, в этом вопросе я был полностью солидарен с Роговым. В прошлой жизни мы тоже замечали эту закономерность — будто какая-то невидимая сила намеренно поддерживала баланс, не давая ни одной стороне получить решающее преимущество. Слишком много побед над мертвецами — и вот уже появляются новые зомби-псионики. Слишком большие потери среди людей — и выжившие внезапно обретают дополнительные способности.

Наверное, в этом был какой-то извращённый смысл. За пять лет я понял, что единственный шанс на выживание поселения заключался в определённом сосуществовании с мертвецами. Не войне на уничтожение, а… скорее, в жизни на одной территории, но в разных экосистемах. Псионики могли и должны были развивать свои способности, но без массового истребления ходячих трупов. И только при таком подходе был шанс избежать той самой «ответки», о которой говорил Рогов.

А сейчас кто-то решил плюнуть на все правила и уничтожить тысячи мертвецов за один раз с помощью высоких технологий. Боюсь даже представить, чем система ответит на такой вызов.