Полукровка (СИ) - Горъ Василий

Связь установилась «сама собой», слева от пунктирной линии маршрута появился таймер обратного отсчета, справа — рекомендованная скорость, а в МДР — силуэты людей, засеченные биосканером. Вот я на эти данные и «сел». То есть, притерся к левому повороту, точно зная, что за этим углом здания нет ни души, обошел по широкой дуге угол другого, вырвался на финишную прямую и ровно через триста тридцать метров начал тормозить в экстремальном режиме. Поэтому последний вертикальный прыжок совершил на пятнадцати километрах в час, влетел в пределы маскировочного поля «Химеры» и затормозил у дальней стены трюма. А после того, как почувствовал, что МДРК набирает высоту, спрыгнул на пол, сложил свою прелесть в «пенал» и обратился к ИИ:

— Ну, что там у тебя?

— Засек шесть «Витязей», подлетающих к Крысятнику. И почти уверен, что типы, севшие тебе на хвост, работают не на Мрака.

— Я тоже решил, что меня слил кто-то из сотрудников банка… — буркнул я, передавая рюкзак «Голиафу». — Молодой мещанин, с защищенным контейнером, без охраны. Прилетел на обычном такси. И заказал дорогущее сопровождение. В общем, грех не ограбить.

— Пусть грабят. Если найдут… — буркнул искин. А после того, как я вошел в лифт, закончил обсуждение: — Ладно, отправляйся отсыпаться: ближайшие семь часов ты мне не нужен, а значит, можешь как следует отдохнуть…

…Сообщение от Мрака прилетело ровно через десять минут после того, как я перечислил на его счет двести двадцать три миллиона двести двадцать тысяч. Феникс развернул передо мной «Контакт», открыл единственный видеофайл и врубил воспроизведение, а я уставился на лицо конченой твари в человеческом обличье и вслушался в ее самодовольный голос:

— Что ж, ты предсказуем, и это радует. Равно, как и то, что Калле не выбил из тебя дурной гуманизм, совесть и склонность к самопожертвованию. Впрочем, это лирика, так что перейду к делу. О том, что мои камешки — в моем контейнере, он — на твоей «Химере», а «Химера» — над Белогорьем, я уже знаю и изнываю от нетерпения. Поэтому в течение сорока пяти минут ты должен будешь выйти на курс, залитый в приаттаченный файл, разогнаться, уйти во внутрисистемный прыжок и сойти со струны в точке, указанной там же. А затем встать на курс номер два и лететь под «шапкой», но на полной скорости, до получения моего следующего сообщения. На этом пока все. Вперед. Ибо время не ждет!

— О том, что камешки — в контейнере, а контейнер был вынесен из банка, он узнал благодаря полевым меткам на мешочке и камнях, микросканеру МС-сорок и микропередатчику, встроенным в контейнер, и аналогу «Кукушки» на крыше любого из зданий в окрестностях Переяславского филиала… — мрачно начал я, раздраженно сжал правый кулак и задал вопрос, действовавший на нервы: — А как он выяснил, что мы уже в космосе?

— Не умножай сущности сверх меры… — посоветовал Феникс и успокоил: — Имей он возможность отслеживать перемещения «Химеры» в режиме реального времени, прислал бы сообщения с инструкциями час и двенадцать минут тому назад. А так просто-напросто посчитал, сколько времени потребуется МДРК для того, чтобы долететь от Новомосковска до ближайшего океана, добавил два часа на выход из-под «прибрежной» сети масс-детекторов и попробовал поблефовать. В общем, задвинь куда подальше все сомнения и дуй натягивать скаф.

— А… — начал, было, я, но был перебит в самом начале фразы:

— Дуй, я сказал. Все путём и все получится. Без вариантов!

Задвинул. Дунул. Переоделся. А через семь с половиной минут упал в пилотское кресло, зафиксировал скаф, навелся на рекомендованный курс и начал разгон. На струну ушел за семнадцать с четвертью минут до конца контрольного срока, вывалился там, где потребовал Мрак, определился со своим положением в пространстве и лег на «курс номер два». Следующие двадцать три минуты сорок семь секунд жил в картинке со сканеров. Поэтому заметил появление сигнатуры «Одуванчика», следил за ним все семнадцать секунд полета и чуть было не выпал из транса в тот самый момент, когда легкая противокорабельная ракета догнала сигнатуру «Химеры». Впрочем, это не помешало чуть-чуть скорректировать курс и повести «Морок» к месту взрыва.

Следующие четыре минуты двадцать четыре секунды «полз» все так же, то есть, на антигравах, безостановочно терзал оптический умножитель и дергался. А потом засек метку «Морока», появившуюся «из ниоткуда», навел умножитель на область космоса, в которой должен был находиться корабль, через какое-то время увидел его корпус, порядка двенадцати минут наблюдал за сближением малого разведчика с «заряженным» обломком «Химеры», и, наконец, дождался. Вспышки света, «медленной» деформации корабля «друга семьи» и детонации семи «Одуванчиков».

— Все, Мрак допрыгался… — подал голос Феникс и взял на себя управление. А уже минуты через три с половиной-четыре показал картинку с биосканера, на которой зеленели фрагменты человеческого тела, и поинтересовался, собираюсь ли я его опознавать.

Я утвердительно кивнул и подождал еще немного. Затем спустился в трюм, подошел к «Технику», в манипуляторе которого обнаружился обезображенный кусок скафандра, заглянул в линзу шлема, оказавшуюся высветленной, несколько секунд вглядывался в окровавленное лицо с полопавшимися глазами, облегченно выдохнул и уставился в объектив потолочной камеры:

— Это он. Без вариантов!

— В криоконтейнер засовываем, или как?

— Угу: почти уверен, что это доказательство его смерти нам еще пригодится! — уверенно заявил я, поднялся в рубку, развернул «Контакт», создал новый файл и врубил запись…

…На военный космодром «Вороново» сел в десять минут шестого утра по времени Новомосковска, связался с диспетчером, поздоровался, представился, сообщил, что вишу под «шапкой» в самом центре белого сектора, и попросил инструкций. Капитан мгновенно переключился в рабочий режим, навел меня на нужный квадрат и сдвинул в сторону бронеплиту, скрывавшую шахту одного из ангаров ССО. В общем, его стараниями я опустил «Морок» под землю, поставил на посадочные опоры, вырубил маскировочное поле и антигравы, попросил ИИ опустить аппарель и вышел из пилотского интерфейса. Пока спускался на первую палубу, снимал скаф и заталкивал в шкафчик на обслуживание, вслушивался в доклады Феникса. Поэтому встретил полковника Переверзева у лифта и ответил на вопрос, горевший в его глазах:

— Я обменял «Химеру» на жизнь семисот миллионов жителей Смоленска.

Куратор озадаченно хмыкнул и потребовал подробностей.

Я пригласил его в каюту, усадил на кровать, а сам прислонился к стене и криво усмехнулся:

— Ваше решение отложить поиски Мрака оказалось ошибочным: он прислал мне сообщение, в котором потребовал забрать содержимое банковских ячеек дяди Калле, которые по моей просьбе переслали в Новомосковск, переложить в защищенный контейнер, вылететь в космос, перечислить двести двадцать с чем-то миллионов на анонимный счет, и дождаться новых инструкций. А для того, чтобы я не взбрыкнул, заявил, что в случае моего отказа он устроит на Смоленске техногенную катастрофу, которая гарантированно унесет семьсот миллионов жизней, опубликует статью, перекладывающую вину за их гибель на мои плечи, и, тем самым, превратит меня в изгоя.

— Мрак — человек дела… — дождавшись первой же паузы в повествовании, угрюмо буркнул он.

— Был им… — уточнил я и продолжил объяснения. — А еще, по утверждению моего дяди, не умел блефовать… из-за катастрофического недостатка фантазии. Поэтому был идеальным вторым номером… без каких-либо перспектив когда-либо стать первым. Поэтому я загрузил свой искин расчетами и нашел всего семь объектов, взрывы на которых могли привести к такому количеству жертв. Потом отбраковал три, находящиеся под надежной охраной, переслал сообщение Мрака и мои выкладки майору Озерову, попросил содействия, дождался согласия и вылетел сюда, в Белогорье, сцепкой из двух кораблей…