— С бандитами ты вёл себя правильно, — я стараюсь успокоить Данжура, который явно чувствует себя виноватым в том, что произошло. Конечно, он виноват. Лоханулся по полной программе, но, думается мне, за свою глупость он уже понес вполне достаточное наказание. — В отношениях с торговцем ты, конечно, наделал много ошибок, но потом ты их вполне достойно исправил.
— Если бы не ты…
— Брось. Я уже понял, что ты благодарен мне за спасение. Вот только я тоже тебе благодарен.
— Это за что же? — в голосе Данжура звучит непонимание.
— За то, что ты не сдал меня с потрохами даже под пытками и дал нам обоим шанс. Тебя ведь заставили написать мне письмо, и ты это сделал, но при этом сумел включить в него очень правильные слова, которые позволили мне понять, что ты находишься под чужим контролем. В итоге я смог должным образом подготовиться к встрече с бандитами, и всё закончилось так, как закончилось.
— Боюсь, ничего ещё не закончилось, — мрачно отвечает Данжур, хотя видно, что мои слова его несколько приободрили. — Ты убил четверых людей Уильяма и нанятого им проводника. Впрочем, я к этому причастен не в меньшей степени, так что нас обоих теперь будут искать. О тебе эти уроды знают только то, что ты охотник, регулярно посещающий Змеиный лес. Твое настоящее имя я лихим людям не сказал, а про то, из какой ты деревни, ты и сам мне не рассказывал. А вот мне в городе пока лучше не появляться.
— У тебя есть место, где можно пересидеть какое-то время?
— Я охотник, — невесело отвечает Данжур. — Перекантуюсь как-нибудь. Не здесь, конечно, но глухих мест и за пределами Змеиного леса хватает. Может, пойду в какую-нибудь дальнюю деревню. Чужих там обычно не очень жалуют, но человек с деньгами может устроиться почти везде, а кое-какие запасы у меня есть.
— Я через пару дней ухожу с караваном в город. Надеялся встретиться с тобой там, но теперь, похоже, не судьба. Меня не будет месяц или даже больше, так что теперь долго не увидимся. Твоя идея с дальней деревней неплоха, а что касается денег, пора нам вернуться в лагерь лихих людей за трофеями. Думается мне, их снаряжение потянет на изрядную сумму. Запасы — это хорошо, но дополнительный капитал тебе, я думаю, не повредит.
— Я ещё тебе за жезл должен, — без всякого энтузиазма напоминает Данжур. — Боюсь, вся моя доля от этих трофеев не потянет и на половину нужной суммы.
— Позже отдашь. Деньгами я всё равно не возьму, а товары на обмен тебе сейчас закупить негде. А теперь хорош болтать, пора идти за нашей законной добычей. До вечера мне нужно вернуться в деревню, а у нас и помимо трофеев полно дел. Не стоит забывать, что наш почтовый тайник засвечен, да и новое место встречи нужно выбрать.
* * *
До деревни мне удается добраться только через час после наступления темноты. Пропускают меня без вопросов, хотя обычно охрана недовольно бухтит на охотников, возвращающихся слишком поздно. Трофеев я на себе тащу полный рюкзак, выглядящий очень тяжелым. Похоже, его вид наглядно объясняет дежурным бойцам причину моего опоздания, и они предпочитают не лезть ко мне с мелкими замечаниями. Вещей действительно много. Немало полезного нашлось в рюкзаках и на телах бандитов, да и свой тайник под упавшим деревом я изрядно опустошил — пришлось освобождать место для трехстволки и револьвера, нести которые в деревню было никак нельзя.
Придя домой, наскоро умываюсь и даже не ужиная заваливаюсь спать. Последние сутки выдались, мягко говоря, непростыми, так что теперь, вплоть до отхода каравана, я собираюсь отдыхать и восстанавливать силы. Конечно, мне ещё нужно продать трофеи и завершить сборы в дорогу, но времени на это мне должно хватить с большим запасом. С этими мыслями я проваливаюсь в сон, чтобы проснуться только около десяти утра.
Оставшиеся до выхода дни проходят спокойно, хотя всякой мелкой суеты избежать всё же не удается. Однако в сравнении с перестрелками в ночном лесу все эти проблемы выглядят совершенно несерьезно. Тем не менее понервничать всё же приходится. Караван из Динино, с которым мы должны отправиться в город, прибывает к нам с опозданием на сутки, и причина задержки не вызывает у меня ни малейшего оптимизма.
В дороге на купцов дважды налетали небольшие банды, однако оба раза охране удавалось обнаружить засаду до того, как грабители успевали напасть, и это позволило караванщикам отбиться. Правда, без потерь всё же не обошлось. Один охранник погиб, и ещё трое получили ранения, которые вынудили их остаться в нашей деревне залечивать раны и дожидаться возвращения каравана из города, чтобы потом отправиться с ним домой. Увы, среди раненых оказался и опытный следопыт, благодаря которому обе засады и были обнаружены заранее.
Всего у наших гостей в строю остается двадцать шесть охранников. Это немало, но большинство из них не охотники, а подчиненные их шерифа. Стрелять и владеть холодным оружием умеют неплохо, а вот за пределами частокола ориентируются не лучшим образом. Более или менее опытный разведчик у них теперь только один, причем, судя по кислой физиономии их главного караванщика, явно не столь искусный в своем деле, как его раненый товарищ.
Возглавляет караван Игнат Матвеев, средний сын самого богатого дининского лавочника. Поселок у них большой, тысячи на три жителей, так что, в отличие от нас, лавочник там не один. У нас, конечно, мелкие торговцы тоже имеются, но все они тем или иным образом зависят от прочно держащихся друг за друга старосты, кузнеца, шерифа и того же лавочника. В Динино всё несколько иначе. Там лавочников трое или четверо, и под каждым из них сеть более мелких коммерсантов самых разных мастей. Это дает жителям некую альтернативу или хотя бы её видимость.
Подвод с товаром у дининских больше двадцати. Городу много всего нужно. Продовольствием его снабжают ближние поселки и деревни, а из дальних, вроде Динино, везут в основном добытые охотниками трофеи — от хорошо выделанных шкур, до уцелевших довоенных вещей, артефактов тайкунов и фрагментов устройств кибов. Есть, конечно, и изделия собственного производства вроде шерсти, одежды и различного снаряжения, но всего этого не так уж много — с городскими мастерскими и мануфактурами трудно конкурировать.
В день отхода каравана на главной площади, как обычно царит изрядная суета и неразбериха. Шерифа я нахожу о чем-то азартно спорящим со старшим каравана. Похоже, Игнат пытается уговорить его выделить дополнительную охрану, но у нас и так милиционеров и охотников немного. Если на месяц с лишним отправить их в поход, кто будет ходить в рейды, следить за порядком и охранять деревню?
Мое появление наш главный страж порядка использует в качестве повода для прекращения надоевших ему препирательств, поэтому ждать мне не приходится. Мы уходим с площади и поднимаемся в контору шерифа, где он, плотно прикрыв и заперев дверь, открывает сейф и достает из него письмо.
— До вручения адресату держи у себя и никому не показывай, — шериф передает мне конверт, на котором написаны имя и адрес. — Ничего особо секретного там нет, но это коммерческая информация, и в чужие руки ей попадать не следует. Даже разглашение самого факта, что мы ведем дела именно с этим человеком, может нанести вред нашим торговым сделкам, так что не вздумай никого о нем расспрашивать и даже просто упоминать в разговорах. Выполнишь мое поручение в точности, и постоянное место в охране караванов тебе обеспечено. Всё понял?
— Чего ж тут не понять? — ни одному слову шерифа я не верю, но усиленно делаю вид, что очень рад открывшимся перспективам и готов приложить все усилия, чтобы не облажаться. — Письмо хранить у себя, никому его не показывать, имя получателя в разговорах не упоминать.
— Неплохо, — шериф явно доволен. — И еще одно. Как окажешься в городе, с доставкой письма не тяни. Лучше всего передать его в первый же день. Чем раньше оно окажется у нашего партнера, тем больше шансов, что наш товар уйдет с максимальной прибылью.
— Всё сделаю в лучшем виде, — я очень стараюсь, чтобы слегка туповатое выражение на моем лице выглядело предельно правдоподобно.
