На прорыв! - Мазур Степан Александрович

Зиновий намылил руки и принялся натирать её плечи, шею, руки… взгляд зацепился за двенадцатилучевую звезду на запястье. Приблизив руку, поцеловал прямо в неё.

– Как ты думаешь, остались ли ещё телепаты? Хоть кто-нибудь из ордена, который противостоял Хозяйке?

– Тебе мало Андрейки?

– Но что…если есть другие.

– Может и есть. Может именно они надоумили каннибалов работать вместе с зараженными?

– Зачем им это делать?

– А кому ещё? Сами мутанты после смерти Хозяйки разобщены. Каждый «муравейник» сам за себя. Каждый Искатель сам за себя. А кому ещё? Я всю голову поломал, подыскивая варианты. Что-то не сходится.

– Не знаю… ты это, не останавливайся, целуй.

– Ага, целую. И думаю. Думаю и целую.

Нега захватила обоих, отодвинув все разговоры на потом…

Сам поезд спешил на север. Управление взяла на себя Ольха. Вскрыв чистильщика несколько дней назад, она диагностировала увеличенную в размерах щитовидную железу и начинающийся некроз печени. Ещё были массивные камни в почках, дегенеративные изменения головного мозга: проявляла себя киста. Каннибал был абсолютно стерилен. Но учитывая условия, в которых жили люди в последнее 16 лет, это было не так необычно, как считалось бы раньше.

Развернув перед собой на панели управлении в локомотиве большую российскую карту образца 2022 года, Ольха краем глаза посматривала за смотровое лобовое стекло на дорогу, больше сосредоточившись на направлении на бумаге. Новая карта была немного точнее старой советской карты образца 1988 года, которую использовала Первая Экспедиция.

Связка роботов, разогнав состав, неслась рядом с Содружеством среди сильного дождя. Они как трактора пахали за собой землю, порой увязая в грязи по самые головы. Некоторые отставали, застревая в многометровых лужах, но как всепроходимые танки, быстро выскакивали на сушу и нагоняли своих. Тимофей определил им контур площадью в 500 метров на расстоянии десятка метров от состава, внутри которого им стоило оставаться всю дорогу и роботы пытались следовать этой команде.

Сами роботы мало заботили Ольху. Она всё чаще просто посматривала на волка, который ехал на одном из плоских роботов, от удовольствия встречного ветра в лицо высунув язык. Вёл он себя совсем как пёс, которого молодой доктор всегда хотела иметь. Разглядывая видео-образы хроник в дисплеях ИМИИ, она часто мечтала о собаке и домике с солнечной лужайкой на поверхности. Но под землей был лишь тусклый свет фонарей, а все домашние животные виртуальными.

С другой стороны, её «пёс» покусал адмирала, который тут же попытался избавиться от него в лесу. Но волк вернулся к людям, пришёл к самым ногам Ольхи, низко склонив голову. Поведение, свойственное уже не вожаку стаи, но смиренному псу перед своей хозяйкой.

Роботы одним своим грохотом распугали всех мутантов, искателей и возможных людей в округе. Ольха всерьёз полагала, что Экспедиции с таким сопровождением под прикрытием планеров с неба ничего не угрожало. Кто мог собрать против них мощный отряд? Таких сил просто не осталось.

Поезд мчался по путям, уже расследованным 2 месяца назад. Скорость замедляли лишь на тех участках, где когда-то работали лопатами, делая насыпи в ямах. Так же вперёд-смотрящий дрон смотрел за состоянием рельс, подавая сигнал тревоги за 5 километров, если видел угрозу для плавного хода тягача. Делал он это в полуавтономном режиме с помощью программы, которую на досуге написал для него Тимофей и опять же не требовал внимания Ольхи.

Ольха присмотрелась к карте. После Уссурийска проехали станции «Озёрную падь», «Ипполитовку», «Орехово-Приморское», «Сибирцево». Гарь, когда-то оставленную пожарами в этих местах, смывало, оголяя остовы зданий. Роботы довершали начатое неизвестными пироманами и топтали уцелевшие строения погодя. Глядя на неё Тимофей даже подумывал за просекой роботов можно пустить специального робота, который сеял бы семена. Но для этого требовалось удостовериться в плодородности почвы. И в том, что кто-то будет за ними ухаживать.

«Мучную» и «Кнорринг» состав миновал, выбравшись из полосы дождя. Солнце осветило горизонт, показывая большую, красивую радугу. Ольха даже откинула обзорное стекло костюма, щурясь на яркий свет, и улыбаясь новому для неё явлению. Совсем как ребёнок.

– Ребята, смотрите в окно справа. Радуга. – Передала она всей команде.

Народ прильнул к окнам, делясь впечатлениями. По радуге одинаково соскучились как анклавовцы, так и подземники. Все не видели её уже около 16 лет.

– Тим, поставь что-нибудь по теме. – Обратилась сменный машинист к Тимофею.

– Хорошо. – Ответил хакер и вскоре в динамиках заиграла песня «луч солнца золотого» в исполнении Муслима Магомаева. Она же «серенада Трубадура».

Ольха прислушалась. Пение заворожило, рисуя перед ней готовые образы. Воображение поплыло, побежало впереди состава.

Затем послышались композиции «синяя вечность», «журавли», «герои спорта», «не спеши» и другие песни в исполнении маэстро советской эстрады.

Мощный, благословенный голос окончательно добил всех, когда грянула бессмертная песня «день победы». Люди в составе все вышли в коридоры вагонов, не в силах сидеть или лежать. Хотелось действия.

– Зём, ну где же ты? Долго там ещё мыться собираешься? – Пробубнила Ольха. Отпускала на 10 минут. Потом увидела в камеру Ленку. Добавила ещё пятнадцать. И вот уже почти час, как оба не покидали санузла.

Пытаясь отвлечься, Ольха принялась читать инфотеку. Выискивая крупицы информации по местности. Их заботливо залил в сеть Тимофей, когда собирал аппаратуру для Содружества.

Одухотворенные люди под впечатлением зрительного и музыкального образа тем временем достигли Спасска-Дальнего. Маленький в прошлом городишко словно уничтожало само время: железнодорожная насыпь тянулась вдоль мёртвых улиц, пустые «хрущёвки», часто без окон, стояли мёртвыми коробами. Но Ольха уже знала, где сделает остановку. И как только разглядела на мониторе образ памятника, передаваемого дроном, без сомнения скинула скорость.

Состав затормозил и быстро остановился. Роботы застыли на месте, ожидая дальнейших команд.

– Собираемся все на перроне. Идём на экскурсию. – Обронила Ольха в динамик и первая покинула состав.

– Что? Зачем? – Не понял Тимофей, но вышел на перрон в числе первых.

Памятник погибшим в годы Великой Отечественной Войны время ещё немного щадило, а вот аллею до него нет: асфальт вспучился ещё на подступах к памятнику, а плитка возле него так вовсе ходила ходуном, ямы и провалы были повсюду. Некоторые можно было обойти, прочие приходилось перепрыгивать.

Когда то чёрный памятник давно потерял первозданную краску. Теперь он был темно-зелёный. Бронзово-латунный сплав все же передавал образы четырех мужественных солдат, олицетворяющих собой всех, кто отдал жизнь в годы Великой Отечественной Войны.

– Ребята. Вы слышали песню «День победы», а теперь мы стоим перед памятником тем, кто участвовал в ней. – Обронила Ольха и тут из толпы показался Зиновий, перехватывая слово.

– Память это наше всё. – С ходу добавил молодой адмирал и встал рядом с памятником. – Наши прадеды были мужественны. Наши деды последовательны. Они строили новый мир. А вот отцы уже слишком доверчивы. Я не хочу сказать, что они разрушили все, за что воевали и что отстраивали предыдущие поколения. Но они поверили в то, что Вторая Мировая будет последней Великой Войной. Никто не хотел Третьей. – Зиновий повернулся к людям. – И вот она пришла, забирая не десятки миллионов жизней, а миллиарды менее чем за год. Нам досталось жуткое наследие, которое мы, скрипя зубами, должны облагородить и передать нашим потомкам. Мир утонул в голоде, крови и радиации, но мы должны создать оазисы, от которых возродится новый мир. Без разногласий, конфликтов вер, культур, политики… мы стали едиными вопреки всем разобщающим факторам. Потому что мы единственные, кто выжили! Это обязывает нас идти вперёд и добиваться новых побед. Потому что больше просто некому. Люди, заныкавшиеся по бункерам, лесам и клочкам не тронутой радиацией земли, наверняка опустились до уровня зверей. Но мы должны помочь им вновь ощутить себя людьми.