— Я убью тебя, клянусь… — говорит Акира, хватаясь за переносицу: — вот убью и любой суд меня оправдает. Ты же издеваешься над нами.
— Разве что самую малость — признаюсь я, легко уворачиваясь от небольшой шаровой молнии. Читосе за моей спиной — стремительно обнажает клинок и перенаправляет шар плазмы в сторону Юки, которая гасит его, просто поймав рукой. Чтобы мебель не портить, мы и так уже в пентхаусе … погуляли. Стену пробили Марией-сан, мебель поломали. Хорошо еще, хоть рояль стоит целый, ну так еще не вечер.
— Ладно! Ладно! — поднимаю руки я: — давайте без членовредительства и всего этого кидания опасными предметами. Я же рассказываю. Как я могу поведать свой план, если вы постоянно меня перебиваете? Шаровыми молниями кидаетесь…
— Говори уже! — кричит Майко с места: — а то перестану в коридоре Юки ловить! А она — дракона того, ты ей на один зуб!
— Угроза значительна — признаю я: — Хорошо. Если коротко — совсем коротко, то едва услышав предложение Марии-сан я подумал — у нас есть отличный шанс повеселиться!
— Что? — глаз у Акиры дергается: — что?!
— Вообще я только за веселье и все такое… — осторожно замечает Майко: — но… с тобой все в порядке? Читосе, он что — уже напился? Он же несовершеннолетний… ну это тело. Ему в голову поди ударило…
— Я вот сейчас перечислю веселье — голос Акиры наливается гневом как гроздья винограда — цветом: — эта вот веселуха — это десятки тысяч замученных в результате экспериментов людей! Это деятельность Инквизиции за последние тридцать лет! С одной стороны — нельзя изменить что-либо достаточно сильно, потому что исследования должны быть произведены. И Инквизиция не только этим занималась! Они и магопсихозы погашали и отдел расследований у них был! С другой стороны — нельзя допустить чтобы эти опыты производились! Как?!
— И… вот тут я вынужден тебя поправить, Акира-сан. — хмурюсь от удовольствия я: — у нас есть шанс все изменить в лучшую сторону и в то же время ничего не испортить. Я специально уточнил условия — у нас карт-бланш. Нам разрешено все. Единственные конечные условия задачи — должна быть открыта Единая Теория Магического Поля. И… сама по себе линия не должна сильно отличаться от той, что была — если мы например спасем всех жертв экспериментов, просто убив Китано в шестьдесят седьмом — то у нас тупо будет альтернативная линия реальности.
— Пока еще не понимаю… — хмурится Акира.
— Хм… ну вот смотри… самый простой пример — это жертвы экспериментов. Скажем, какого-то мага крадут в восемьдесят пятом. Мы подменяем жертву во время похищения, заменяя ее на клона (а ресурсы у нас есть), направляем ее в Бартам… например. Создаем там поселок городского типа и все такое. Живут они там долго и счастливо. А в восемьдесят пятом — она пропадает. Линия реальности остается прежней.
— Но … исследования?
— А на этих фриков из Инквизиции плевать. Мы просто подкинем им Теорию Поля и все.
— Но с их точки зрения будет выглядеть что …
— Что у них ничего не получается. Что все, чтобы они не делали — рассыпается прахом. Я думаю, что отсюда у них и пошли эти банки с мозгами — на самом деле, если у нас все получится — то это уже клоны, то есть органическая масса без разума и сознания, просто выдающая реакции. И если у нас все получится, то уже сейчас на Бартаме есть колония, в которой живут все эти жертвы. А это в свою очередь значит, что никто не пострадал в результате экспериментов, а Единая Теория была попросту подкинута Китано. Более того — насколько я понимаю, самого Китано тоже уже нет. И довольно давно.
— Так, стоп — поднимает руку Акира: — это временной парадокс, не правда ли? Ты хочешь сказать что с момента как мы тут приняли решение и если предположить что мы это решение воплощаем в жизнь — в нашем личном будущем, последствия этих решений на самом деле уже присутствуют в настоящем?!
— Да, так и есть. — я поглядываю на Акиру с уважением. Она очень быстрая. Умная и быстрая. Как там — как и ожидалось от Акиры-сан!
— Это не значит, что нам ничего не надо делать. Нам по-прежнему надо сделать очень многое. Но едва приняв решение, сейчас — мы уже можем видеть результат, вот в чем прелесть всех этих временных петель — говорю я: — поэтому немного неинтересно рассказывать вам… мы все равно все это увидим. Но раз уж вы просите…
— Просим-просим! — уверяет Майко: — не все тут такие умные как Акира. Я вот не догоняю, что значит «Китано нет». В смысле?
— Это значит что в шестьдесят седьмом я его убью. То есть — уже убил. — поясняю я.
— Но… а с кем мы тогда имели дело в научном комплексе? — хмурится Майко: — если он умер в шестьдесят седьмом?
— Скорее всего — со мной. И моим клоном — поясняю я и начинаю гладить серого котенка у меня на коленях. Майко смотрит на меня и несколько раз моргает.
— Что? — говорю я: — это было логичное решение! Заменить Китано клоном и управлять Инквизицией, это как раз гарантирует соответствие исторической линии реальности, только с той разницей, что никаких жертв теперь не будет, всех мы перенесем в Бартам, пока линия вероятности не выправится. В свою очередь Винцент — это тоже клон… который на самом деле и будет управлять Инквизицией все эти годы. Потому как за это время на самого Китано раз десять покушения состоялись, я и решил — пусть мозговой центр будет в котенке… его-то не тронут. Даже вы, кровожадные мстительницы — не тронули Винцента. Что и породило во мне мысль создать котенка-клона, которого вы пощадите, что опять даст мне мысль создать котенка-клона. Как-то так.
— Так. У меня голова болеть начинает — говорит Майко: — то есть мы в прошлом убьем Китано и заменим его клонами, а в дальнейшем заменим всех жертв с момента их похищения, а результаты исследований — подкинем в тетрадке? И более того — все это уже было? Но нам еще надо сделать так, потому что для нас этого еще не было?
— Примерно так — киваю я: — хотя это немного примитивная точка зрения. Тут скорее подойдет слово — «неизбежность». Во вселенной, где существуют такие высокоморальные и могущественные девушки как Читосе и Майко — не может существовать такой как Китано. Потому, едва узнав о его существовании вы обе предприняли все возможное, чтобы этого не было. В результате — его нет. Его нет вот уже … сколько там? Тридцать с чем-то лет? А все, что произошло с Инквизицией с того момента — просто спектакль, который разыграли мы с вами… для нас — еще разыграем, но для всего мира — уже разыграли. Поэтому я и говорю, что нам с вами предстоит повеселиться, но финал спектакля уже известен. Браво! — я начинаю хлопать. Все переглядываются.
— Мяу! — говорит котенок, я перестаю хлопать и поглаживаю его. Трудная публика, да. Всем не угодишь. Не нравится им финал пьесы видите ли.
— Он у тебя не разговаривает? — спрашивает Майко: — он же разумный?
— Не, он не разговаривает. Чтобы не было эффекта Зловещей Долины. — поясняю я: — мне только говорящего кота не хватало. Разговаривать он будет через дистанционный девайс в виде клона Китано.
— Мяу! — подтверждает кот.
— Так что несмотря на то, что спектакль для всех остальных только что закончился — для нас все еще начинается — говорю я: — нам надо возвращаться в шестьдесят седьмой, имплантировать там Винцента и клона Китано, убирать самого Китано, организовать пункт приема магов — которых мы спасем от экспериментов и управлять Инквизицией на протяжении тридцати лет через разумного котенка.
— Мяу! — еще раз подтверждает котенок.
— Когда ты так ставишь вопрос, то мне даже жалко, что мы Инквизицию разогнали — говорит Нанасэ задумчиво: — получается, что все это время она была управляемой. И кем? Котенком!
— Что за дискриминация, основанная на видовом признаке? — возмущаюсь я: — человек или котенок — какая разница, если разумный? Мы не делим разумных существ по видовым признакам! Вон, у Юки спроси — ей неважно, человек или дракон, главное, чтобы секс был хорош …
— Не было ничего! — кричит с места Юки: — Вы теперь мне Пэну никогда не забудете, да?
