— Ник, что делать? Я не смогу оставить ее здесь ни на минуту, — обратилась к другу, — это жестоко. Анька ничего им не сделала, чтобы так…
От перехватившего горло спазма я не смогла договорить. Да и артефактор молчал. Только в его глазах отражалось все то же самое, что творилось и со мной.
— Пойдем, — опомнилась я через какое-то время, — нужно убираться отсюда, пока никто не обнаружил.
— Она слишком ослабла, — заметил Ник, — до общаги, может, и дотащим. А дальше?
— Ань, ты можешь взять немного моей силы?
— Нет, мне нельзя, — прошелестело в ответ.
— Но я же сама предлагаю!
— Запрет. Браслеты, — аракна показала металлические обручи на руках, — они блокируют мои способности. А живая пища — это боль.
— А неживая? — я вспомнила про клетки, мимо которых мы пробирались сюда.
— Можно попробовать. Но это так мало.
— Пусть! Лишь бы выбраться отсюда. Потом мы что-нибудь сообразим. Правда? — развернулась я к Нику, — ты же придумаешь, что сделать с этими браслетами?
— Все, что возможно, — пообещал артефактор, — давайте уже выдвигаться отсюда.
Парень подхватил Аньку под руку и потянул в коридор.
— Подожди-ка, — затормозила я друзей, — появилась одна идейка. Ждите здесь.
Я подошла к скелету, который все время тихо стоял в сторонке, поманила к себе. Поставив его рядом с Анькой, мысленно представила, как кости обрастают плотью и принимают облик аракны. Получилось так себе. Только красные огоньки в затянутых кожей глазницах издалека напоминали стоящий рядом оригинал. Ну, да полного сходства я и не добивалась. Затолкав скелет в камеру, заперла ее на замок.
— Сидеть и молчать. U-kche-rdae, — приказала я зомби, и развернувшись к друзьям, добавила, — вот теперь все. Уходим.
У клеток с образцами немертвой плоти мы задержались. Аркханна методично вытягивала «жизнь» из шевелящихся частей тел. И не только животных. Попадались и человеческие останки. Ник с удивлением и брезгливостью смотрел на шевелящиеся руки, ноги, лапы и головы. А уж когда Анька впилась остренькими зубами в гниющую плоть, позеленев, отбежал метров на десять, едва удерживая недавний ужин. Мне в этом плане было проще. Я со всеми событиями и переживаниями совершенно забыла про еду. Да и меня в свое время всласть насмотревшуюся всяких ужастиков, сложно напугать. Разве что реалистичность зашкаливала. Но, если об этом не думать, вернее, если считать, что спасаю лучшую подругу, то и, вообще, пофиг на эти мелочи.
— Что будем делать? — спросил Ник, когда мы все же добрались до общаги. Укрыться от посторонних глаз пришлось все за теми же уступами Черной башни.
— Наши комнаты запечатали. Не пройти. Ко мне тоже. Клоде доверять нельзя, — ответила на немой вопрос, возникший в глазах друзей, — она проболталась тер Шатейяну о вечеринке. И да, о побеге придется забыть. Потом объясню.
— Я бы к себе провел, но ты же помнишь Добрмана, — Ник сплюнул, — остаются оборотни. Но Миклас наверняка сейчас заливает горе. А его беты всегда с ним. Анька все же девушка, чтобы ночью с тремя парнями ее оставлять.
— Теворий! — вспомнила я, — как мы могли забыть! Ник, можешь сходить за ним?
— Конечно! Я мигом, — парень сорвался с места, помчавшись в Зеленую башню.
— Может, не надо, — пискнула Анька, когда Ник умчался.
— Почему? — я пристально посмотрела на подругу, которая смущенно пыталась разгладить спутавшиеся волосы.
— Все плохо, да? Я не буду ему нужна такая, — на глаза аракны навернулись слезы.
— Глупенькая, — погладила Аркханну по плечу, — что ты придумала себе? Конечно, ты сейчас не в форме. А кто бы хорошо выглядел, если его продержали столько времени на голодном пайке? Знаешь, какой грустный он ходил? И на вечеринку один идти отказался. А ты? Не нужна…
В подтверждение моим словам двери Черной башни резко хлопнули. Я только и успела увидеть вихрь светлых волос, который метнулся к Аркханне. Эльф стиснул девушку в объятиях.
— Едва успел за ним, — тяжело дыша, сказал Ник, — только заикнулся про Аркханну, как он сорвался с места, будто сумасшедший.
— Теш, — прервала я влюбленных, которые тихо о чем-то переговаривались, — нам надо где-то спрятать Аньку. Хотя бы до завтра.
— В лазарете! — мгновенно сориентировался эльф, — там сейчас никого. И я дежурю эту ночь. Смогу прикрыть, если что. Только есть один момент…
— Что не так?
— Если идти порталом, система опознает Аркханну. А если через приемное отделение, то должна быть причина.
— Насколько серьезная причина? — я поморщилась, уже догадываясь, что предстоит.
— Ну, царапины, порезы или ссадины мы лечим в приемной. Для помещения в стационар нужна рана посерьезнее. У нас там система хитрая, мы обязаны фиксировать каждое обращение.
— Я готов! — предложил себя Ник, — только ломай лучше ногу. Руки для работы необходимы.
— Эмм, тут нужна девушка. Там аурослепок повреждения делается…
— Я все поняла, — оборвала парня, готового пустится в долгие объяснения, — пойдемте уже к башне. Остались считанные минуты до начала комендантского часа. На месте решим.
Переждав в ближайших кустах, когда пройдет патруль, пробрались к Зеленой башне. В приемной никого не было, поэтому мы спокойно расположились там, отправив Аньку принять душ.
— А как твои снимки выглядят? — поинтересовалась я. Уж больно не хотелось ничего ломать.
— Аурослепки? Сейчас покажу, — эльф на минуту исчез в соседней комнате, уставленной металлическими шкафами с ящичками.
Вернулся целитель с коробочкой, внутри которой лежал зеленоватый кристалл. Теша вставил камешек, который вызвал у меня нездоровую ассоциацию с батарейкой, в прямоугольный короб с рычажками, который включился, стоило надавить на один из них. В возникшей прямо в воздухе картинке слабо угадывались очертания чьей-то ноги. Зато отчетливо выделялись рваные бурые края ауры над раной, в которой, словно черви копошились желтые и буро-зеленые отростки.
— Вот, — сказал Теворий, — серым цветом показана глубина разрыва, буро-зеленым — степень заражения тканей, желтым — начавшиеся процессы гниения.
— Гм, ладно, — я протянула левую руку, — ломай, пока не передумала. Только быстро. С одного удара. Второй раз я не смогу.
Я зажмурилась и сжалась в ожидании. На самом деле боль переносила плохо. Конечно, за свою жизнь ничего не ломала, но растяжения и пара вывихов были. А если учитывать, что мне даже занозу, которую умудрилась однажды глубоко загнать под кожу, удаляли под двойной дозой наркоза, стоит ли говорить, насколько было страшно.
— Не могу так, — сдавленно простонал эльф, — я целитель. Физически неспособен причинить боль живому существу. Ник?
Открыв глаза, обнаружила побелевшего эльфа, сжимавшего в руке здоровенный молоток. От одного вида орудия стало плохо.
— Ник, ты должен, — стиснув зубы, процедила я.
— Браслет, — напомнил друг, — сними экзон, иначе ничего не получится.
Я деактивировала защиту и положила руку на стол. Отвернулась. Теша сунул в рот свернутый в жгут платок. Машинально зажала его зубами.
От резкого удара в глазах потемнело. Я зашлась криком, который отчасти заглушил платок. Из глаз брызнули слезы.
Черт! Как же больно!
— Закрытый перелом и пара трещин, — безрадостно сообщил целитель, проведя диагностику, — сейчас, — эльф уже колдовал над рукой, — еще минутку. Я обезболю. Потом сделаем слепок и все.
Теворий и впрямь сделал все быстро. Через десять минут мы с Анькой расположились в палате, откуда меня выписали три дня назад. Рука уже не болела. Эльф наложил гипс и влил энергию, радуясь, что процесс заживления уже начался. Благодаря магии это происходило значительно быстрее, чем в обычных условиях. Завтра утром можно было снять лубки, оставив только тугую повязку и перевязь.
Переодевшись с помощью подруги в больничную рубашку, легла на кровать. Анька с Тешей устроились в соседней комнате. Сквозь тонкую стенку я слышала, как они разговаривали. Только поспать мне не дали.
