Не оттягивая этот вопрос, я созвонился с ним и, провисев на линии почти час из-за проводимого в Министерстве обороны совещания, дождался-таки его ответа. Он очень удивился, узнав, что я «умер». Выслушав краткую версию легенды, он предложил мне встретиться этим вечером у него в усадьбе с глазу на глаз.
— Хорошо. Во что играть будем? Подземелья и Химеры? Или Империаполию?
— Если время будет, сыграем. Заодно расскажешь, что там за глупость вы с Костей придумали. Только в деталях, чётко и по существу, без этих всех дебильных игр разведки и двусмысленных намёков, — потребовал он, и я не стал спорить.
Впервые за долгое время книги читались влёт, а забот и тревог не было полного вагона. Я мог сидеть и ничего не делать, а род мой продолжал жить. Проблемы решались быстрее, чем накапливались. Помощники и грамотные управленцы, найденные Морозовым и привезённые моей матушкой, позволяли в режиме реального времени видеть отчёты по десяткам или даже сотням задач, выполняемых в разных частях империи.
Пролетело полдня. Пока читал, успел ещё вазу жемчужинами маны до половины наполнить. Позвал Сокола. Объяснил ему, что это за чудо-вещь и что годится она для наших тренировок и для пробуждения искры воителя. А потом достал и свой кулон…
Помня о том, что передавать подобные артефакты другим опасно для жизни Контрактера и окружающих его людей, я сперва получил разрешение у Собирателей. Джуди, моя неземная прелестница-куратор, дала добро, чему я очень удивился и обрадовался, на временную передачу этого артефакта барону Соколовскому, но запретила рассказывать ему, как работает артефакт и его источник происхождения.
Я так и сделал. Объяснил только, какой эффект у кулона и почему артефакт будет ему полезен. Разъяснил, как это поможет улучшить контроль маны и развить умение обходиться минимумом энергии во время создания полноценного боевого заклинания.
Сокол артефактам обрадовался и сразу признался, что рядом с вазой у него аж источник подрагивает, потому как плотная энергия маны облепила его буквально со всех сторон.
— Вот построим тренировочный закрытый полигон — там концентрация маны будет ещё выше в несколько раз. И эффективность тоже должна будет вырасти. Тела сами должны будут приспособиться и научиться быстрее справляться с потоками маны, — похлопал я его по плечу.
— Максим! Перевязка! — В комнату с подносом в руках вошла Маша. — И супчик ещё. Горячее очень полезно.
— А мне? — с интересом глянул Сокол на поднос.
— Жену найдите, Руслан Игнатьевич. Пусть вам борщи варит, — отогнала его от подноса с ароматным горячим супчиком Маша.
— Ещё одна! — закатил глаза Сокол. — Хватит меня женить! Отца наставлений, думаешь, мне мало⁈
— Всё просто, барон. На чужой супец не разевайте ротец, — хихикнула Маша и поставила поднос на стол.
— Кстати! Ты и сама не жена Максима, так что твоё предложение найти жену теряет всякий смысл! — начал пререкаться Руслан, прижимая к груди вазу.
— Я личный лечащий врач господина Берестьева и по совместительству подруга. Что же я буду за подруга такая, если больного человека голодным оставлю?
— Да он здоров как конь. Ест за троих! Ярл, ну скажи ей, чтобы не издевалась надо мной. Я ведь тебе говорил, что сперва помогу тебе, долг отдам, а уж потом буду жену искать. А то ведь за двумя зайцами погонишься…
«Тук-тук-тук», — постучали по открытой двери, и мы втроём повернулись к проходу.
Молчаливая Марта оглядела всех нас, затем ткнула пальцем в Соколовского и махнула головой, призывая выйти наружу.
— Что ещё? Кто там меня зовёт? — удивился он. — Максим, приятного аппетита.
Барон выбежал наружу, и уже через минуту с кухни донёсся его громкий голос.
— О, спасибо, Марта! Хоть кто-то проявляет сочувствие к голодному ветерану боевых действий!
— Марта, и мне супца налей! — послышался голос Щавеля со стороны прихожей.
— На нас ещё две миски, родная!.. — Начали сбегаться Соколята на обед, как ручные зверьки.
Хех, а Марта молодец. Хитро придумано. Приучает к себе Соколят. И, видимо, в первую очередь глаз она положила на ещё не такого старого, но уже давно холостякующего барона Соколовского. Уверен, если бы не мой косяк с эфирным паразитом, если бы эти две бывшие наёмницы могли говорить и не имели выделяющихся чёрных вен на лице, они бы уже добрую половину дома охомутали. Впрочем, даже так видно, что они постепенно привыкают жить в таких вот условиях.
— Тоня, ты чего одна ешь? Пошли с нами. Давай, не стесняйся. Да кинь ты эту маску. Ты и без неё прекрасна, — услышал я голос Хруста, снайпера Соколят, к которому, видимо, тоже посреди осени пришла «весна».
Объяснить причину его стремительно набирающего интереса к снайперше из Гвоздичек я не могу. Сейчас он вытаскивал её из комнаты. И ему действительно было плевать, как я понял, на её обезображенное моими кривыми руками лицо. Не знаю, почему некоторые из Соколят и Гвоздички внезапно стали проявлять интерес друг к другу… С каждым днём он становится виден всё больше и больше. Хотя, как заметил однажды пьяный Потешкин: «Красота — она внутри!» И тут я с ним согласен.
Если не помру, рано или поздно я исправлю свою ошибку. А парни, возможно, осознают свою, когда скромные молчуньи вдруг снова заговорят. Возможно, они такие прекрасные сейчас именно потому, что пилить их не могут из-за немоты. Но, надеюсь, я не прав.
К слову, возможно, всё дело в том, что я называл их своими пленницами и рабынями, потом перестал и назначил телохранительницами. А в последнее время я всё чаще называю их соратницами.
Сначала наёмницы были моим трофеем, и я вполне резонно мог использовать их как мне заблагорассудится. В том числе и так, как принято в нашем мире: для забав в постели. Всё же фигурки у них зачётные. Но шло время, этого не происходило. И даже какие-то потенциальные провокации с их стороны в попытке сблизиться со мной разбивались о скалу моего пофигизма. Там Юля, используя все доступные ресурсы, еле пробивалась, подобно ледоколу через замёрзший океан. В такой ситуации у Гвоздичек, понятное дело, и шанса не было. А теперь, видимо, и они, и Соколята поняли, что две красавицы в целом свободны: я на их тела претензий не имею. И интересуют они меня только как телохранительницы, да и скорее для статуса ходили рядом со мной до этого дня. Теперь же и такая необходимость отпадёт на некоторое время.
— О чём задумался? — выдернула меня из мыслей Маша, колдующая над моими повязками.
— О будущем.
— И что же оно нам сулит?
— Череду прекрасных и печальных моментов. Никогда не знаешь, наступит ли настолько чудесный день, как сегодня, ещё хотя бы раз. И это вызывает тревогу…
— Я знаю, как с ней справиться, — улыбнулась Мария.
— Не сейчас.
Я поцеловал её мягкую ручку и дотронулся до своего лица. Горячее. Кожа нежная, словно у младенца. Но в зеркало пока лучше не смотреть. Отёк сильный всё ещё…
— Когда я закончу со своим первым Сибирским походом и вернусь сюда, мы организуем презентацию для узкого круга лиц, и потом я отправлюсь с ними в Сибирь. После этого у нас будет чуть меньше месяца до зимы. Надо будет успеть ещё одно важное дело сделать. Я отправлюсь в Болгарию, чтобы передать ответный «привет» султану и ускорить завершение войны.
— Хорошо. Ты босс, тебе и решать.
— Не спросишь, почему я это тебе рассказываю?
— Почему?
— Потому что я не знаю, когда мы встретимся вновь. В декабре, насколько бы мы ни были подготовлены, я официально начну Сибирский поход. И не вернусь в Москву, пока не освобожу территорию размером хотя бы с обычное графство.
— А почему зимой? Не лучше ли дождаться тепла?
— Зимой легче охотиться. Следы будут вести меня от одного излома к другому, да и никто не поверит в то, что я собираюсь вести эту войну в таких отвратительных условиях. Все, кто захочет мне помешать, будут ограничены… В общем, мы не увидимся долго. Очень долго.
— Я буду ждать. Ты ведь знаешь, я терпеливая…
— Знаю. Но ты должна знать ещё кое-что…
