Кремль 2222. Крылатское - Дашко Дмитрий Николаевич

– Страшную весть ты несёшь нам, Нечай. Прав твой отец, нужно объединяться защитникам земли русской. Проще сразу дать отпор неприятелю на подступах, чем потом держать от него осаду. Я договорюсь с князем о встрече. А вы пока здесь побудьте. Заодно с другом своим Василием пообщайся. За ним уже отправились.

Отец Филарет вышел из кельи.

– Он точно святой, – убеждённо воскликнул я. – Какое счастье, что удалось с ним свидеться. Если доживу, буду детям и внукам о нём рассказывать.

– Доживёшь, – не менее убеждённо произнёс Вышата.

В келье появился маркитант, его привёл дюжий монах, который сразу же деликатно удалился.

Я обнял Василия.

– Дружище, какое счастье тебя увидеть!

– Да и я уже не чаял встретиться снова, – сказал он и шмыгнул носом.

У меня тоже защипало в глазах, и я отвернулся, чтобы никто не видел мои слёзы.

– Где хоть обретался? – спросил маркитант.

– В Тайном приказе. Не знаю, чего они так на меня взъелись, даже пытать собирались.

– Даже так? – поразился он. – Отчаянные работнички служат в этом Тайном приказе. Разве они не видели, что ты с био тогда творил? Вдруг твои способности снова бы проснулись, и ты бы им показал кузькину мать? Им бы тебя как мутанта опасаться нужно…

– Ничего они не боялись, – вмешался в разговор Устьян. – Пока Нечай был без сознания, его наши монахи учёные осмотрели. Говорят, исчерпал он способности швыряться био в последнем бою. Бывает такое у мутантов. – Он с сочувствием посмотрел на меня. – Разве что наследие отца твоего Добрыни осталось. Отцовская кровь – она такая, на всю жизнь!

– Понятно, – хмыкнул маркитант. – Выходит, не такие уж крутые спецы под Тайным дьяком ходят, а то я-то подумал…

Он не досказал, но всем и так было понятно.

– А к тебе опричники не привязались? – спросил я.

– С чего бы им до меня докапываться? Я – человек маленький. Спасибо Вышате, он меня схоронил. Хотя, думаю, в Тайном приказе с тебя начать собирались, а я бы уже потом пошёл, на закуску, – резонно заметил маркитант.

– Блин, что за жизнь такая! – всплеснул руками я. – То кио как клещи впились, то био как лист банный привязались. Думал, в Кремле хоть передохну свободно – так и здесь всё внимание, словно невесте на свадьбе.

Устьян кашлянул.

– Ну, с кио всё понятно. Они свои ряды пополняют. Им те, у кого D-ген есть, на вес золота. Да и повышенный интерес био тоже объясним.

– И чем это я им так понравился? – спросил я. – Чего во мне такого особенного? Тоже D-генами заинтересовались?

– У тебя, парень, мозг мощный, он нужен, как запчасть сгнившим мозгам био. Плюс из такого мозга может бионейромант получиться. Они это чувствуют, в них встроен спецдетектор для экстренной замены поврежденного мозга на поле боя – просто выдирают подходящий мозг из солдата и воюют дальше…

Я содрогнулся от жуткой картины. Да уж… теперь долго будут кошмары сниться. А вот известие, что способности телекинетика утеряны навсегда, отнюдь не огорчало. Жил без них прежде и ещё проживу.

Наш разговор прервало появление отца Филарета. Судя по его хорошему настроению, вернулся он не с пустыми руками.

Я не ошибся.

– Князь ждёт вас, – торжественно произнёс святой отец.

Глава 31

До самого последнего момента я не верил, что смогу всё же попасть на приём к князю. Уж больно недосягаемой казалась его фигура, сколько испытаний пришлось пройти, прежде чем мы оказались перед огромными арчатыми дверями, ведущими в тронную залу.

Казалось, что откуда ни возьмись появятся опричники из Тайного приказа, заломят руки и потащат в свою пыточную, дознавать неведомые тайны.

Или откуда-то из черноты прилетит короткая автоматная очередь, решающая чьи-то проблемы.

Но ничего этого не случилось, отец Филарет благословил нас (сам он входить не собирался), охрана распахнула перед нами двери, вот мы посреди большого помещения, красоту которого удалось сохранить только чудом: сколько раз по Кремлю били из пушек, катапульт и баллист, сколько они горя и разрушений принесли… врагу не пожелаешь. И тем удивительнее был подвиг защитников крепости, постоянно выдерживавших многочисленные осады. Таких людей и вправду сломить невозможно.

Посреди залы на постаменте стоял массивный трон, на котором величественно восседал князь – могучий мужчина с суровым, словно высеченным из камня лицом. По бокам от трона двое одоспешенных телохранителей из числа кремлёвской дружины: статные, широкоплечие, видавшие виды, которых и не удивить ничем. В руках парадные бердыши, но и быстрого взгляда хватало, чтобы понять: оружие это, несмотря на затейливые узоры, покрывавшие что лезвие, что древко, – исключительно боевое, а сами дружинники владеют им не хуже, чем мечами.

На поясах у телохранителей пистолеты, тоже все в узорах на любой вкус: явно старинной работы, сделанные задолго до Последней войны.

Взгляд у дружинников слегка надменный, мол, не абы кого охраняем, а самого князя. Значит, надо соответствовать.

Больше, кроме меня и маркитанта, на приёме никого не было.

Мы прошагали по красной дорожке, ведущей к постаменту, остановились напротив трона и низко поклонились. Во мне всё пело и трепетало. Пело, потому что я всё же добился своего, выполнил наказ отца, а волнение исходило оттого, что я не знал, какое решение примет князь. Нет ничего хуже, чем возвращаться домой с пустыми руками. Всё зависело от меня, смогу ли я убедить сидевшего на троне человека.

А он был хмурым, пожалуй, что даже чересчур. Не радуются так гостям дорогим. Скорее, выказывают недовольство визитом. И это сразу омрачило мне душу. А ведь прежде, после посещения отца Филарета, на ней было так легко…

– Знаю, зачем пришли, – первым заговорил князь. – Отец Филарет сказывал про нашествие шайнов, ну да нам известие это не в новинку было. Приходилось уже с ними сталкиваться: вояки они грозные, умелые, но супротив дружинников не потянут.

– Дозволь, княже, мне речь молвить, – попросил я.

– Говори, – милостиво откликнулся он.

– Ты верно сказал, княже, что пусть шайны и хорошие воины, но в сражении один на один, да что там – десять против твоего дружинника, проиграют. Но не всё столь радужно, князь: они идут огромным полчищем, словно саранча, а ещё их армия хорошо организована и обучена. Я не оговорился, когда назвал их армией, – поспешно добавил я, видя, что князь намерен прервать меня. – Этот враг не похож на прежних. Его так просто не победишь. Чтобы разбить шайнов, необходимо объединиться. Мой отец, Добрыня – староста Комплекса, хочет стать под твою руку, ждёт, чтобы ты повёл в бой объединённое русское войско.

– Короткая память у твоего отца, – сердито бросил князь. – Забыл, как к нему несколько лет назад мой посланник приходил, предлагал мирный договор. Отказал тогда Добрыня-староста.

Я прежде не слышал эту историю, но она явно была правдой. Отец и впрямь мог повести себя таким образом, странно, что мне об этом не упомянул. Хотя, возможно, объяснение было в погибших грамотах, которые нам не удалось доставить.

– Прошу за него прощения, княже! – сказал я тоном заправского дипломата. – Слишком велика была в нём горечь обиды. Не мог он тогда простить того, как в Кремле с женой его да сыном поступили. Посчитал, что великую несправедливость совершили. Но, если сейчас не объединиться, ошибка куда страшнее будет. Все от неё пострадаем, от мала до велика.

– Красиво поёшь, прямо как соловей – заслушаться можно. И отец Филарет тебе вторит. Нашлись, видать, родственные души, – сердито произнёс князь. – Только не понимаю я, на что надеется твой отец, после того как моего человека, а значит, весь Кремль и меня лично, унизил отказом. Слишком самонадеянно с его стороны отправить тебя. Ехал бы сам, глядишь, я бы к его словам и прислушался. Возвращайся к своим, Нечай. Передай, что воля княжеская следующая: ни в какие военные союзы вступать с ним Кремль не собирается, и помощи пусть не ждёт. У него своя голова на плечах есть. Однажды он уже сказал «нет», теперь мой черёд.