"Фантастика 2025-78". Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Бердникова Татьяна Андреевна

— Обнаглел, да? — беря пример с собеседника, поинтересовалась Татьяна, — Винс, я хотела… Винсент! — видя, что хранитель памяти уже вновь закрыл глаза и явно собирается отправиться в страну снов, она недовольно затормошила его, — Винсент! Проснись, кому говорят, аудиенция еще в самом разгаре!

— Ммм? — хранитель памяти нежно обнял подстилку и, не открывая глаз, приподнял одну бровь. На лице его отразилась блаженная готовность заснуть, не обращая внимания на весьма надоедливую компанию.

— Я тут на днях нашла кое-что, — девушка смотрела на собеседника почти претенциозно, однако, начав рассказывать о своем небольшом приключении, неожиданно сама напряглась, — Совсем случайно нашла, вот честное слово, абсолютно не нарочно!

Выражение блаженства медленно стекло с лица Винсента, будто стертое мокрой тряпочкой. Он открыл глаза и бросил на собеседницу совершенно ясный, без малейшего намека на сон, взгляд, строго сдвигая брови.

— Когда ты начинаешь клясться в честности, я начинаю в ней сомневаться, — негромко произнес он и, упершись ладонью в пол, неспешно сел, оставляя подстилку, доселе нежно обнимаемую, на полу в совершенном одиночестве, — Что ты нашла и где?

— Всего-навсего листочек, — Татьяна невинно улыбнулась, — Совсем ничего особенного. Огрызок дневника, только и всего. Кстати, и вправду огрызок, его словно зубами рвали…

— Чьего дневника? — перебил ее излияния Винсент, теперь уже поднимаясь и на ноги, и взирая на девушку сверху вниз. Последняя, старательно сохраняя на лице выражение совершенной невинности, пожала плечами.

— Какой-то экзальтированной дамочки. Имя там не указано, но она жутко страдает по некоему «Р.», и… — Татьяна ненадолго замолчала, а затем подняла на собеседника уже совершенно посерьезневший взгляд, — И упоминает Альберта.

— Альберта? — хранитель памяти приподнял брови, задумчиво потирая подбородок, — Какое-то знакомое имя…

— Его Ричард упоминал, — вздохнула его собеседница, — Сказал что-то в том роде, что мы наивные барашки, и настоящий серый волк не он, а какой-то Альберт. Но кто это, никто из нас не знает, вот я и подумала, может быть, ты…

— Я, конечно, знаю всех Альбертов на свете, — ехидно произнес в ответ Винсент и неожиданно принялся расхаживать по клетке, — Но, боюсь, вычленить среди них кого-то одного будет немножко затруднительно. Где ты нашла этот листок?

Девушка чуть поморщилась, бросая на расхаживающего по клетке мужчину несколько раздосадованный взгляд.

— Винс, ты случайно не знаешь, почему твое остроумие постоянно проявляется в самое неподходящее время?

— А как по мне, время самое подходящее, — с абсолютно точно наигранной безмятежностью сообщил хранитель памяти, — Я тебя спрашиваю, где ты нашла этот огрызок дневника, а ты мне морочишь голову каким-то мужиком… Разве не забавно?

— Не особенно, — кисло сообщила Татьяна и тяжело вздохнула, — Ну, скажу я тебе, что нашла лишнюю дверку в гостиной, за ней обнаружила коридорчик, погуляла по нему, и…

— Коридорчик? — медленно повторил Винсент и, остановившись прямо перед собеседницей, неожиданно рявкнул, — Коридорчик?! На кой черт ты полезла в этот «коридорчик»?!

Девушка, не ожидавшая столь бурной реакции, даже отшатнулась. Лицо хранителя памяти, освещенное колеблющимся светом факелов, да еще и наполовину скрытое тенью от волос, выглядело сейчас на редкость грозно, голос его прозвучал как львиный рык, и Татьяна ощутила себя весьма неуютно. Планируя рассказать Винсенту о своем путешествии в недра замка, она как-то не предполагала, что тот может оказаться недоволен этим рассказом. А уж то, что мужчина будет откровенно взбешен и вовсе не приходило ей в голову. Внезапная злость хранителя памяти заставила ее впервые задуматься о том, что, быть может, находиться в довольно маленьком помещении наедине со взрослым мужчиной не столь уж и безопасно… Тем более, когда этот мужчина разозлен, а о ее пребывании здесь никто не знает.

— Я не знаю, — виновато промолвила она, машинально сжимая собственное платье, будто надеясь найти у него поддержку, — Просто увидела дверку, там лесенка, коридорчик… Такой, симпатичненький… Правда, пыльный немного.

— И ты решила прогуляться по нему с пылесосом?! — хранитель памяти, только, было, остановившийся, вновь принялся расхаживать по клетке, однако, уже на порядок более нервно, чем раньше, — Куда ты там влезла? Отвечай!

— Да никуда я там не влезла… — Татьяна опустила взгляд и принялась с преувеличенным интересом разглаживать оборку на платье, — Почти совсем никуда…

— В глаза мне смотри, когда врешь! — вновь рявкнул мужчина, и девушка тяжело вздохнула.

— Как я могу смотреть тебе в глаза, если ты мечешься из стороны в сторону? И вообще, с чего ты взял, что я вру? — она нахмурилась, поднимая глаза на собеседника и вновь сжимая платье руками, — Я просто шла, а тут открылась одна из дверей, я в нее заглянула — вот и все! Ну… почти все.

— Почти?! — теперь уже голос Винсента и вправду больше походил на рычание. Даже глаза его, как показалось Татьяне, на мгновение сменили цвет, становясь по-кошачьи желтыми.

— Ну что ты на меня-то злишься? — девушка, памятуя о лучшем способе защиты, решила высказать возмущение сама, — Можно подумать, что это я зажгла там те три свечки!

Хранитель памяти остановился так резко, словно налетел на невидимую стену и, рывком развернувшись к собеседнице, воззрился на нее уже в большей степени удивленно, нежели возмущенно.

— Какие еще свечки?

— Белые, — с достоинством ответствовала Татьяна, — Они там… горели. За занавесочкой.

— За занавесочкой?.. — голос мужчины прозвучал откровенно растерянно. Девушка, обрадованная тем, что он перестал кричать, поспешила подняться на ноги, воодушевленно кивая.

— За занавесочкой. Там комната такая… Как будто из двух частей состоит. Направо пуфик со столом, налево портьера со свечками.

— И портьеры прямо в свечке… — бормотнул Винсент и тотчас же недовольно тряхнул головой, — Тьфу. Свечки в портьере. И не вздумай больше совать туда свой любопытный нос!

Последняя фраза прозвучала, как отдаленный раскат грома. Эхо, вызванное громким голосом хранителя памяти, вмиг разлетелось по подвалу и забилось в истерике между каменных стен. Татьяна, на несколько мгновений почти оглушенная им, недовольно поморщилась, и хмуро взглянув на собеседника, нарочито тихо проговорила:

— Если ты продолжишь так орать, кто-нибудь тебя обязательно услышит.

— Не услышит, — мужчина на удивление беспечно махнул рукой и, прислонившись спиной к прутьям клетки, пояснил, — Роман ушел еще рано утром, Эрик чуть позже. Дома никого нет.

— Эрик ушел?.. — девушка, мигом забывшая о жутких пыльных коридорах, удивленно моргнула, — Куда? Надеюсь, он не направился навлекать на нас гнев жителей другой деревни?

— На пункт приема крови пошел, — фыркнул ее собеседник, — Не отвлекайся от темы! Я сказал…

— Да-да, я помню, — отмахнулась Татьяна и неожиданно замерла, пораженная внезапной мыслью, — Погоди-ка. Если дома никого нет, значит ты можешь сходить вместе со мной в тот коридор!

На несколько секунд повисло молчание. Затем Винсент, мило улыбнувшись, сделал шаг к собеседнице и, коснувшись ладонью ее лба, проникновенно осведомился:

— Ты там и упасть, я так понимаю, успела?

— Очень не смешно! — недовольно фыркнула девушка и, отбросив руку собеседника, убедительно проговорила, — Если ты посмотришь на эти свечки вблизи, может быть, сможешь хоть что-нибудь понять на их счет. Уж явно больше, чем я.

Хранитель памяти медленно втянул воздух. Лицо его в данный момент не предвещало ничего хорошего.

— Татьяна…

— Ну, Винс, ну пожалуйста! — девушка, не дожидаясь очередных нотаций, опять умоляюще сложила руки, добавляя в голос побольше ноющих ноток, — Мне одной там стремно, а с тобой почти надежно! Ну пожа-а-а-луйста…

— Не ной, — мужчина слегка поморщился и, скрестив руки на груди, тяжело выдохнул, — И что за выражения… Знаешь, веди ты себя покультурнее, в этом платье могла бы сойти за средневековую леди.