— Фролушка! — взвыла женщина.
— Всё в порядке, гражданочка, — заверил я. — Твари обезврежены, вашему супругу сделали необходимые прививки, кусаться не должен. Шею ему бинтом замотайте, прямо вот с этой штукой, ага. Вечером смените. Натрите чеснока — и на рану. Жечь будет страшно, но до утра пусть терпит. И ещё. Буду вам весьма обязан, если накормите мою кобылу. А то есть опасение, что до следующего постоялого двора мы можем не доехать. Сожрёт меня по дороге, тварь такая.
Женщина впитала всё сказанное моментально. Откуда-то в её руках появился перевязочный материал. Кивнув, я на всякий случай кастанул ещё одно Противоядие, но трактирщик даже не дрогнул. Слава тебе, Господи, хоть тут проблем не будет.
* * *
Через полчаса мы с Глебом, управившись с тварными тушами и собрав кости, сидели за столом всё в том же трактире. Хозяйка обильно уставила стол закусками, попросив об оплате даже не помышлять. Я и не помышлял. Что мне, жалко, что ли? Если просят. Тем более, что у меня было, чем занять мысли.
— Значит, говоришь, Троекуров, — задумчиво повторил Глеб. — Не. Не слыхал такую фамилию. Точно.
— Ну, я на это особо и не рассчитывал. Не настолько же он дурак, чтобы палиться. Тоже, небось, как в Смоленске, на подставных лиц всё оформлено. Давай думать, где его логово может находиться. Кладбищ у вас в городе сколько?
— Два. А зачем тебе?
— Ну, сам подумай. Мервецов-то надо где-то брать? Проще всего — таскать непосредственно с кладбищ. Чтобы с логистикой не морочиться.
— Кладбища у нас старинные, — задумчиво проговорил Глеб. — Многие знатные люди там похоронены, за могилками хорошо ухаживают. Такого, чтобы упыри или вурдалаки шлялись, я и не припомню.
— То есть, кости ты только что со святого духа собрал? — хмыкнул я.
— То — иное! Ты не путай. Того упыря девка эта бестолковая аж с Борисова пригнала. А наши-то вроде смирные. Лежат себе спокойно, никого не… Постой. — Глеб аж кружку с пивом обратно на стол поставил. — А госпитальное-то кладбище? А?
— Госпитальное? — переспросил я.
— Ну да. У нас же тут граница. Через версту, считай, уже Пекло. На границе по велению государыни заслон стоит, охраняют землю русскую. Но твари — они ж твари. Им заслон, не заслон — прорваться то и дело пытаются. Люди, бывает, гибнут. А которые раненные, тех в госпиталь привозят. Но только и в госпитале — сам понимаешь.
— Понимаю. И при госпитале есть кладбище?
— Ну да. Как не быть?
— И хоронят там, по сути, тех, за чьими могилами ухаживать некому. Другие вряд ли по доброй воле в Пекло полезут… Понял тебя. А где этот госпиталь?
Твари я приказал дожидаться на постоялом дворе. Шагать по городу в её сопровождении, это примерно как идти по нему с плакатом «Троекуров, выходи, подлый трус!».
Госпиталь, как рассказывал мне Глеб, спонсировался из государевой казны, и за снабжением его следил какой-то серьёзный чин. Дело тут было поставлено серьёзно. Два новеньких корпуса, чисто выметенный двор, высококвалифицированный — по слухам — медицинский персонал. Садик с деревьями и скамейками, для прогулок выздоравливающих.
Кладбище находилось дальше — так, чтобы от госпиталя не было видно. Разумный ход, нечего раненых вгонять в депрессию. Мы с Глебом пошли вдоль ограды кладбища. И я даже не особо удивился, когда, свернув, увидел старое кирпичное одноэтажное здание с заколоченными окнами.
— Куй железо, не отходя от кассы, — прокомментировал увиденное. — Ну что ж, по ходу, прибыли.
— Там раньше контора была гробовщицкая, — объяснил Глеб. — Потом хозяин помер, дело загнулось. Желающих на кладбище работать как-то не нашлось, неспокойно тут. И осталось здание заброшенным.
— Даже дети не лазают играться?
— Какой там! На пушечный выстрел никто не подходит. Жутью от этого места веет.
Это я чувствовал. Знакомый накат — как в смоленской башне Веселухе, например.
— В Полоцке, как я посмотрю, с мороками работать вообще особо не умеют…
— Ну, извиняй. Куда ж нам до вас, пореченских.
— Ладно, не дуйся. Пошли посмотрим.
Лезть вдвоём в осиное гнездо я не планировал. Просто разведка, без боя. Вдруг туфта какая-то, а я людей приволоку зря.
Чем ближе мы подходили, тем страшнее делался инфернальный ужас. Да тут, однако, посильнее, чем в Веселухе! Видать, и место поважнее.
Нужный Знак я обнаружил опытным глазом быстро — на кирпиче возле дверного проёма. Тот же Знак дублировался возле каждого окна. И даже не один. Сопровождавший его второй Знак я не признал. Зато, кажется, Глебу он сказал многое. Глеб вдруг побледнел и, схватив меня за локоть, молча потащил подальше от неприветливого домика.
— Чего такое? — спросил я, когда мы оказались на безопасном расстоянии.
— Знак не видал, что ли?
— Знак морока — видал.
— Это второй. А первый? Печать!
— Какая такая Печать?
— Которой входы запечатывают. Их разные виды есть. Там обозначение лунной фазы задействовано. Можно так исполнить, что зайти можно будет только в полнолуние, например. Или наоборот, когда новолуние.
— А если в другое время зайти?
— В другое время размажет тебя по земле ровным слоем. И никакой Доспех не поможет.
Надо же, какие весёлые штуки бывают в Полоцке! Ну, ок, пляшем.
Глава 20
— И какая фаза луны на этом Знаке?
— На этом — просто луна. Это значит, ночью можно будет идти.
— А то, что небо всё в тучах, и луны видно не будет — ничего?
— Ничего, наверное…
— «Наверное»⁈
— Да ничего! Точно. Чего там. Луна же есть.
— Так она и днём где-то есть.
— Так не здесь же!
Н-дя… Логика железная. Ну, ладно, как минимум, днём лезть точно не нужно, зачем добровольно голову в гильотину пихать.
— Со мной пойдёшь? — полюбопытствовал я.
— Спрашиваешь!
— Я ещё пару друзей притащу, веселее будет.
— Ну, тогда уж точно грех не пойти.
На том мы временно и расстались. Глеб отправился куда-то к своей резиденции, а я вернулся в трактир. Хозяин к тому моменту совершенно очухался и вернулся к исполнению хозяйских обязанностей. Только время от времени опасливо трогал пальцем повязку на шее.
— Комнату бы мне снять, — попросил я.
— Сделаем, — моментально отозвался хозяин, испытывая ко мне трудно скрываемую благодарность.
— И ещё две придержать получится? Ко мне друзья приедут вот-вот.
— Найдём, господин охотник, как не найти!
К комнате меня провожала старшая дочь трактирщика. Она как-то странно меня дичилась, держалась поодаль.
— Вот, — сказала, толкнув дверь. И быстро отошла на шаг.
— Угу, спасибо. — Я протянул девчонке монету. — Меня можешь не бояться, я не гажу там, где живу.
Ладошка нерешительно протянулась, я уронил в неё монету. Рука тут же исчезла.
— Спасибо, господин охотник.
— Часто к тебе тут всякие мрази пристают?
Девчонка покраснела.
— С… случается…
— Скажи отцу, что провожать гостей к комнатам ты больше не будешь. А вообще, не надо, я сам скажу.
— Так ведь некому больше провожать-то.
— Наймёт пускай кого.
— Денег у нас нет, нанимать. Только на Глашку хватало. А теперь и Глашки нет… За такие деньги никто не пойдёт работать больше.
— Ясно… Ладно, посмотрим, что можно сделать. Иди.
Я закрыл дверь, осмотрелся. Вполне себе так… среднепаршивенько. Простыни серенькие, но чистые, стиркой пахнут. Насекомые толпами не бегают. Жить можно. Значит, сейчас немного покемарю, чтобы восстановиться после истории с упырями, а потом метнусь за Егором с Земляной. Или лучше сначала метнуться? Пусть подышат местным воздухом, аклиматизируются.
Решение показалось мне неожиданно трудным. Но его, к счастью, приняли за меня.
В дверь деликатно постучали.
