— Зачем⁈ — офигели одновременно Егор, Земляна и кобыла.
— Затем, ребята, что это оружие. Которое можно и нужно заставить работать против наших врагов. Все необходимые механизмы у нас есть. — Я задумчиво посмотрел на лежащего без сознания инженера.
Поняли. Спорить не стали. С грехом пополам мы с Егором погрузили терминатора на спину кобыле, примотали верёвкой. Винтовку и пистолет я убрал в заплечный мешок. Туда же спрятал тетрадь инженера. Задумался, не осмотреть ли лабораторию, но потом плюнул. Кости охотников наверняка уже переплавлены. А мертвяки, выбегая, учинили в помещении натуральный погром. Вряд ли уцелело что-то интересное…
Ох, блин! Чуть не забыл. Игнат же там.
Я заглянул в лабораторию. Игнат никуда не делся. Остался на том же месте, в коридоре. Только в несколько изменённом виде — мертвяки, выбегая, его растоптали. По Игнату будто табун пробежал. Хотя, по сути, так оно и было.
Ну и отлично. Очень удобно, самому руки не марать.
Я вернулся к своим.
Твари приказал:
— Дуй в Давыдово. С грузом — аккуратно, не потеряй! А то раздавишь, как Фильку, потом скажешь, так и было. Знаю я тебя.
Тварь надменно фыркнула. Взбила копытами землю и через несколько секунд растаяла на горизонте.
Я подхватил бесчувственного инженера. Егор — Глеба. Земляна осталась палить туши и собирать кости, а мы переместились Знаком в Давыдово.
Выйдя из нуль-Т кабины у себя в комнате, я понял, что свечи уже не нужны. За окном вовсю светало. Долго же провозились…
Глеба и инженера мы с Егором уложили на мою кровать. Спустились вниз.
Я заглянул в комнату Захара. Тот безмятежно дрых.
— Захар! — Я потряс его за плечо.
— У, — сказал Захар.
Пришлось взять за оба плеча и усадить Захара самому.
— Там, у меня в комнате — двое людей. Без сознания. Бери амулеты и займись ими. Побудь рядом, пока в себя не придут. А то сами они не местные, в незнакомой обстановке могут разнервничаться.
— У… — задумчиво сказал Захар.
— А мы с Егором в гостевых спальных ляжем. Там скоро ещё Земляна в будке появится, ей тоже скажи, чтобы ложилась.
— Угу.
В глазах Захара прорезалась осмысленность. Я счёл это хорошим знаком и потопал в гостевую спальню. В собственном доме ночевать в комнате для гостей — забавно, конечно. Но это было куда проще, чем транспортировать вниз бесчувственные тела. А спать хотелось — вот прям до жути. Несмотря на Восстановление сил, которого хряпнул ещё сражаясь с мертвяками. Как оказался в гостевой спальне, я уже не помнил.
* * *
Проснулся я к обеду. И пошёл, разумеется, в столовую. Тем более, что оттуда доносились голоса.
За столом сидел инженер. Умытый, в чистой рубахе, с чашечкой кофе в руках. Рядом — Глеб, который наворачивал тыквенную кашу, обильно политую вареньем. Закусывал оладушками. Напротив них сидели Захар и счастливая тётка Наталья.
— Да вы кушайте, кушайте! — тётка Наталья придвинула инженеру блюдо со сдобными булочками. — Полгода — на черством хлебе да пустых щах! Это же ужас что такое. У нас в Поречье нищие, что у паперти стоят, и то эдак не голодают.
Инженер грустно улыбнулся.
— Иной раз и того не было. Мой… работодатель не каждый день вспоминал о том, что меня вообще нужно кормить.
— Вашему работодателю недолго осталось землю коптить, — заверил я. — Доброе утро всем!
Тётка Наталья всплеснула руками и бросилась хлопотать вокруг меня.
— Егор не вставал?
— Спит пока, — доложил Захар.
— А Земляна?
— И она тоже. Мешок с костями — наверху, в башне, Земляна велела не трогать. Сказала, после разбираться будете.
— Отлично.
— А кобыла твоя за воротами. Ты бы завёл её на двор, от греха? А то там деревенские мимо ходят. Шарахаются.
Блин! Точно.
Я поспешил к воротам. Но уже на подходе понял, что спешить некуда.
— Моя ты краса-авица, — послышался из-за ворот знакомый голосок. — А глазки-то у нас какие я-ясные! А гривушка какая бога-атая!
За воротами, в траве у дороги лежала Тварь. Рядом с Тварью сидела Маруся и вплетала в чёрную гриву ромашки, чередуя их с васильками и незабудками. С левой стороны всё уже было красиво, Маруся начёсывала правую сторону. Тварь похрюкивала от удовольствия. Терминатор, по-прежнему привязанный к её спине, посверкивал на солнце стальными костями.
— Сюрреалистичненько, — оценил картину я. — Вставай, красавица! На конюшне тебя дочешут.
— А мне, может, и здесь хорошо, — с вызовом отозвалась Тварь.
— Ну извини, что я про тебя забыл, окей? Вырубило.
— Вырубило, — проворчала кобыла. — Убрал бы уже верёвку свою дурацкую! Толку с неё. Можно подумать, она кого серьёзного остановит. А со всякой шушерой и так разберёмся, пусть приходят.
— Видишь, в чём фикус: не за себя боюсь. Я постоянно в разъездах. Могут домашних закошмарить. У нас тут случаи бывали. Да ещё какие… — я вспомнил упыря, кикимору.
Ну, справедливости ради, упырь пришёл не извне, я его сам лично, при небольшой помощи Данилы прикопал в овраге на территории усадьбы. Но вот кикимора честно явилась со стороны. А будь у меня тогда такая вот защитная верёвка — хрен бы она вошла. Конечно, никакого непоправимого вреда тварь не принесла, но активно пыталась угробить Груню. Что явно не пошло бы на пользу ни ей, ни ребёнку.
— Слабые вы, люди, существа, — вынесла вердикт кобыла. — Хилые.
— Угу. То-то твари нас одолеть уже сколько столетий не могут.
— Так то ж охотников. А обычные люди — это ж фр! — фыркнула Тварь.
— Ты мне хватит тут агитацию разводить, между прочим! У нас один уже был агитатор недавно, ты ж сама его и прибила.
Лошадь глубокомысленно проглотила язык и позволила увести себя на конюшню. Там как раз случился Данила.
— Ох, барин, что ж это вы такое притащили опять? — спросил Данила, глядя на терминатора. — Нешто тоже для водопровода?
— Всё может быть, — не стал я отметать идею. — Машина сдохнет — этот качать будет. Давай-ка, подсоби. Надо его наверх, ко мне в башню перетащить.
Я мог бы перетащить и Знаком, но вспомнил, как Тварь отреагировала на такую акцию — вопила, будто её живьём освежевали. Терминатора мне было совершенно не жаль, но хрен знает — вдруг у него от болевого шока блокировки слетят. Устроит битву у меня в комнате, поломаем там чего-нибудь. Это опять чинить же всё. А у меня и так уже плотник, считай, прописался, скоро придётся ему комнату выделять и на зарплату сажать.
В общем, мы с Данилой отстегнули терминатора от Твари и потащили наверх без всяких Знаков. Тяжёлый, зараза. Ну, всяко тяжелее, чем обычный скелет должен быть.
— Ох, батюшки, ужас-то какой притащили, — перекрестилась тётка Наталья.
— Да ладно тебе, тётушка, — урезонил я её. — Когда-нибудь все такими будем. Ну, не настолько красивыми, конечно, дай бог…
Уж я-то постараюсь сделать в своей жизни всё, чтобы ублюдков, способных превращать ни в чём не виноватых мертвецов в такое, больше не осталось.
На лестнице пришлось попыхтеть, но мероприятие увенчалось успехом. Захар пытался помогать — шагал следом и давал советы невпопад. Я едва удержался, чтобы не приголубить его Ударом.
— Фух, ну и тяжеленный! — Данила вытер пот со лба рукавом, когда мы бросили терминатора на пол возле моей крутой ванной.
— Отожрался, сука, на казённых харчах, — буркнул я. — И не скажешь по весу, что одни кости, без кожи… А это ещё что за нахрен⁈ — обалдел я, увидев в полу дыру.
Аж в глазах на миг потемнело от праведного гнева. Да что ж это такое! На минуту отлучиться нельзя — сразу херня какая-нибудь приключится.
— А, это, — беззаботно сказал Захар. — Это Ефим. Говорит, трубы тащить будет сюда.
— А! — Я хлопнул себя по лбу. — Точняк. Ну, молодец, Ефим, оперативно. Трубы-то когда заведёт? Меня вот это отверстие просто так, ни к селу ни к городу, очень сильно напрягает. У меня ж тут, знаешь ли, всякие вещи происходят, разной степени секретности.
