Вот только я не стал плести никаких чар.
Вместо этого я взглянул на аватар «богини», стоявшей всего в нескольких метрах от меня, и уже занесшей свой колдовской молот, резко выдохнул, и что есть сил прыгнул вперед и вверх. Но не просто так, а предварительно сформировав перед собой полый конус или, если угодно, небольшую остроконечную воронку. Именно она должна была пробить мне путь к телу Лайолланы.
Последний слой Призрачного щита лопнул, и на меня обрушилась вся мощь и ярость бушевавшего вокруг магического урагана. Огонь, лед, молнии, камни, песок, ветер, металл и еще черт пойми что били в мою костяную броню, но ничто не могло остановить движение колдовского бура. Словно горячий нож сквозь подтаявшее масло, он взрезал магические потоки, таща меня за собой. Навстречу гибели. Или славной победе.
Меньше секунды мне требовалось, чтобы преодолеть разделявшее нас расстояние, но плотность вражеских заклинаний оказалась так высока, что один за другим элементы моей брони не выдерживали рассыпались в прах. Одежда под ними превратилась в лохмотья. А следом настал черед и моей плоти. К счастью мертвой. Потому что иначе я бы неминуемо сошел с ума от боли, пораженный эффектами одновременно нескольких стихий одновременно.
Успев среагировать, эльфийка воздвигла вокруг себя антимагический барьер. Наверное, он бы даже остановил мой конус. Вот только на его вершину я поместил медяк. Старый потрепанный гульден, определенный Филом как Монета Обреченного. Чистой воды авантюра, однако в моей ситуации выбирать не приходилось. Тем более, что я и так уже умер, а значит эффект артефакта можно считать сработавшим.
Тем не менее, стоило реликвии Сацсадаса соприкоснуться с барьером, как раздался оглушительный хлопок, и в нем образовалась брешь. В которую я на полной скорости влетел, пожертвовав буром, чтобы ее расширить. Но это уже не имело значения. Ведь наградой мне стало вытянувшееся от удивления лицо «богини», когда я проник прямо в ее тело и схватился за Сосредоточие, являвшееся не то Ядром, не то чем-то в этом роде.
— Сдохни! — выдохнул я, изо всех сил дернув в разные стороны.
В тот же миг четырехметровая фигура потеряла стабильность, а я рухнул на землю. Магическая буря начала успокаиваться. Колдовской молот выпал из потерявшей плотность руки и растаял без следа. Составлявшие аватар измененные магические частицы устремились к небу…
— Не так быстро. — сквозь зубы процедил я и, поймав ошметки фрагментов спасшего мне жизнь конуса, сплел из них тугую ядовито-зеленую сеть. С помощью которой заарканил остатки аватара и закуклил его в светляка. Большого. И ярко фиолетового. Он занял свое место в Теневом могильнике.
— Вот теперь порядок. — удовлетворенно вымолвил я, откинувшись на оплавленный камень мостовой. И тот показался мне уютнее любой самой мягкой перины.
Глава 20
Стояла оглушительная тишина. Особенно контрастная на фоне только что оборвавшегося грохота магического сражения.
Я лежал на спине, глядя в далекое голубое небо. Чужое. Потому что я по-прежнему находился в Мифалласе. И ненастоящее. Ведь его проецировал все еще державшийся защитный Купол.
Впрочем, другого в нынешней реальности и не увидеть. Разве что в Диких Землях. Но там оно постоянно хочет тебя убить.
До чего же чертовы нелюди довели мою родную Землю…
Долго наслаждаться безмолвием мне не дали, и встревоженный крик в клочья разорвал блаженную идиллию:
— Лекаря! Лекаря Его Императорскому Величеству! Срочно!
Ну да, я ведь теперь первое лицо страны. Под забором помирать не бросишь. И в чужой шахте на десять лет не забудешь.
Где же вы все, доброхоты, были раньше?
Хотя ладно. Это я от усталости брюзжу. А ведь нужно еще домой вернуться… Надеюсь, у Митрофана все получилось.
— Не нужен мне лекарь. — произнес я, без посторонней помощи поднимаясь на ноги.
И увидел, как в страхе отшатнулись спешившие ко мне люди. Я их, конечно, не винил.
Взглянув на себя глазами подоспевшего по первому приказу духа, я узрел довольно печальную картину. От моей колдовской брони каким-то чудом уцелел один единственный наруч, а в остальном я выглядел хуже самого жалкого из собственных зомби.
Меня будто похоронили, а через пару недель вспомнили, что я не доделал проект, и отправили обратно на работу.
Обугленная, отмороженная, а местами просто вырванная кусками плоть висела бескровными лоскутами. Обнаженные кости и струны сухожилий блестели на солнце. И только лицо, защищенное во время прорыва магическим конусом, сохранило свой первозданный вид. За исключением раны на скуле, естественно.
М-да. А я надеялся скрыть свое становление личом. Не вышло. Как бы на меня теперь охоту ни объявили.
На всякий случай я стал стягивать поближе нежить, но, к счастью, ситуацию исправила одна молодая девушка. Ласточкой выпорхнув из-за спин воинов, она устремилась ко мне, хотя на теле ее самой хватало пропитанных кровью бинтов. И в глазах ее я увидел нечто большее, чем почтение к монарху.
Жоржетта.
— Мой император. — девушка опустилась передо мной на колени и посмотрела на меня снизу вверх. Без тени брезгливости. Будто заглянула мне прямо в душу, минуя изуродованное тело ожившего мертвеца. — Я восполнила немного Межмировой Энергии. Позвольте ей с вами поделиться.
— Позволяю. — благосклонно кивнул я, и ко мне устремился тонкий ручеек фиолетовых частиц, тут же преобразуемых под воздействием моего внутреннего мира. И уже эти силы я направил на восстановление собственного организма.
Через несколько секунд Жоржетта пошатнулась, но упасть я ей не дал, подхватив ладонью с лишенной каких-либо изъянов кожей. Разве что чересчур бледной ввиду отсутствующего кровообращения. Я мог бы его запустить вручную, но решил пока не тратить на это столь ограниченный ресурс.
— Позаботься о ней. — сказал я главе рода Север, передавая ему бесчувственную девушку.
— Конечно, мой император.
Мужчина склонился передо мной, а следом то же самое сделали и остальные уцелевшие в боях за две столицы люди. Только вставали они не на одно колено, как положено вассалу перед сюзереном, а на два. И я чувствовал в этом жесте глубокий символизм. Ведь я стал для них не просто правителем, Некромантом-Освободителем и все такое прочее. Прямо на их глазах я сделал то, о чем никто и помыслить не мог. Одолел аватар Лайолланы — одной из сильнейших сущностей небесного пантеона. А значит и сам шагнул куда-то дальше, чем просто наивысшая ступень лестницы развития.
— Ну ты, братишка, и выдал! — ко мне в компании Леуша и Фила протиснулась запыхавшаяся Анна. — Просто нечто! Всегда знала, что мои подарки сделают тебя храбрее! Только не мог ее поближе к нам грохнуть? Мы тут задолбались туда-сюда бегать. — сестра явно хотела меня обнять, но передумала. — И это… — она бросил красноречивый взгляд вниз. — Мудя свои царски прикрыл бы что ли.
Будь я живым, возможно, залился бы краской, но становление личом уберегло меня от подобного конфуза. Хотя тот так или иначе уже случился, пусть остальные подданные и не нашли в себе мужества указать на очевидный факт. В итоге Энн выступила в роли мальчишки с сокровенной фразой «А король-то голый», и я сменил жалкие лохмотья, уцелевшие в битве с Лайолланой, на приличную одежду.
При этом я обратил внимание, что Фил все еще держится по отношению ко мне с настороженностью, и даже Леуш несколько посмурнел. Определенно сказывались полученные им за время сражений раны. Но, думается мне, куда больше на него повлияло низвержение образа могущественной богини.
Нет, мой друг, как и все остальные, желал мне только победы, но в то же время оставалась крепка и его вера в небожителей, что не могло не вызвать внутреннего конфликта.
Впрочем, я не сомневался, что он быстро найдет выход из сложившейся ситуации. Не тот у него характер, чтобы неделями предаваться сплину.
Я окинул взглядом коленопреклоненных подданных и понял, что от меня ждут речи. Короткой, длинной — не важно. Любой. Народ хотел услышать своего правителя, и в этот раз отвертеться не выйдет. Не поймут.
