Де Лонвийе откинулся на спинку кресла, задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику. Он молчал несколько долгих минут, взвешивая все «за» и «против». Я видел, как работают его мысли — опытный политик, лавирующий между интересами Парижа, собственной выгодой и реальностью пиратского острова, который он должен был контролировать. Моя «Компания» была палкой о двух концах. С одной стороны — мощная сила, способная нанести серьезный урон испанцам и англичанам, главным соперникам Франции в Карибском море. Это сила, которую можно было использовать неофициально, не марая рук и не рискуя открытой войной. С другой — сборище неуправляемых флибустьеров, создающих свою собственную власть, которая могла выйти из-под контроля и создать проблемы уже для самой Франции.
— Компания… — протянул он наконец. — Что ж, сама идея не лишена смысла. Франция заинтересована в ослаблении Испании. И Англии тоже, особенно после их недавних… успехов на Ямайке и наглых действий Кромвеля. Ваш альянс, если он будет управляемым и направленным в нужное русло, может сослужить нам добрую службу.
Он снова посмотрел на Устав.
— Правила… Совет… Ответственность… Это хорошо. Это лучше, чем хаотичные набеги одиночек. Но, капитан Крюк, — его голос стал жестче, — я должен вас предостеречь. Тортуга — французская территория. Никакой «пиратской республики» или даже официальной базы вашей Компании здесь быть не может. Я не потерплю создания государства в государстве. Ваша деятельность должна вестись… вовне. Против врагов Франции. Пока вы топите испанские и английские корабли, пока вы разоряете их колонии, я буду… скажем так, смотреть на ваши дела сквозь пальцы. Но не более. Никакой официальной поддержки, кроме каперского патента, который у вас уже есть. И никаких претензий на власть здесь, на Тортуге. Вам ясно?
— Вполне, мсье губернатор, — я склонил голову. Его условия были предсказуемы и, в общем-то, меня устраивали. Нам и не нужна была база на Тортуге. Портобелло — вот наша цель. — Наша Компания не претендует ни на йоту власти под вашим управлением. Мы будем действовать в других водах, и наши успехи, я уверен, пойдут на пользу интересам Франции.
— Хотелось бы верить, — де Лонвийе криво усмехнулся. — Хорошо, капитан. Я не буду мешать созданию вашей Компании. Можете считать, что у вас есть мое… неофициальное благословение. Но помните мои слова. Один неверный шаг, одна попытка закрепиться здесь или действовать против интересов Короны — и наше соглашение будет расторгнуто. А последствия для вас и ваших капитанов будут самыми печальными.
Он вернул мне свиток. Аудиенция была окончена. Я покинул резиденцию губернатора с чувством выполненного долга. Главное препятствие было устранено. Теперь Устав, пусть и с негласным одобрением де Лонвийе, имел куда больший вес в глазах моих «партнеров».
Собрание Совета Капитанов я назначил на следующий день в том же пакгаузе, где исчез Лоран. Само место должно было напомнить всем о необходимости порядка и последствиях предательства. Настроение было напряженным. Все знали о моем визите к губернатору, и теперь ждали результатов. Восемь человек — я, Морган, Пикар, Рок Бразилец, де Васконселлос, Эль Мулато, Робертс и Тью — расселись вокруг импровизированного стола. Лицо Лорана так и стояло перед глазами, когда я смотрел на пустующее место.
Я кратко изложил итоги разговора с де Лонвийе, сделав акцент на его неофициальной поддержке и главном условии — действовать против врагов Франции и не создавать проблем на Тортуге. Затем я снова зачитал Устав «Карибской Вольной Компании», пункт за пунктом. На этот раз споров было значительно меньше. Одобрение губернатора подействовало на самых скептичных. Перспектива получить долю не только в разовой добыче, но и в постоянно действующем предприятии, подкрепленная четкими правилами, перевешивала риски.
Де Васконселлос высказался первым:
— Устав составлен толково. Он вносит ясность и порядок, которых нам так не хватало. Поддержка губернатора, негласная, дает нам определенную свободу маневра. Я — за.
Пикар и Тью, представители осторожного крыла, тоже высказались в пользу Устава, отметив важность правил и распределения ответственности. Робертс, падкий на формальности и статусы, был в восторге от идеи Компании и Совета, видя себя уже чуть ли не адмиралом. Эль Мулато молча кивнул — ему важнее всего была возможность бить испанцев, а Устав этому не мешал. Даже Рок Бразилец, ворча про «бумажки» и «крючкотворов», в конце концов рявкнул:
— Ладно! Раз губернатор не против, и добычу делить будем по-честному, так и быть! Рок согласен! Только чтоб без обмана!
Морган, сидевший рядом со мной, с удовлетворением посмотрел на собравшихся.
— Отлично, джентльмены! Значит, решено. «Карибская Вольная Компания» начинает свою работу.
Пергамент с Уставом лег на стол. Я обмакнул перо в чернильницу и первым поставил свою подпись под текстом. Затем по очереди подошли остальные капитаны. Кто-то выводил свое имя старательно, кто-то ставил размашистый крест или замысловатую закорючку. Но когда последняя подпись легла на бумагу, стало ясно, что наш союз, родившийся в спорах и подозрениях, обрел официальную форму.
Первый шаг к Портобелло был сделан. Оставалось сделать второй — спустить на воду корабль, который поведет нашу армаду к победе или гибели.
Едва последние чернила высохли на пергаменте Устава, скрепившего наш шаткий альянс, и капитаны, возбужденно обсуждая ближайшие перспективы, начали расходиться, ко мне подошел Морган. Лицо его было хмурым, в глазах застыла тревога. Он отозвал меня в сторону, подальше от ушей остальных.
— Кэп, есть новости, — сказал он тихо, но голос его был напряжен. — И новости паршивые.
После исчезновения Лорана я ждал неприятностей, но не так быстро.
— Что случилось, Генри?
— Рид. Нашли его утром. Мертвым.
— Как? Он же был ранен, но шел на поправку. Ве… то есть, его организм справлялся. Несчастный случай? Раны открылись?
Морган покачал головой, взгляд его стал тяжелым.
— Никакой не несчастный случай, кэп. Я сам осмотрел тело. Чистый удар стилетом под ребра, прямо в сердце. Кто-то знал, куда бить, чтобы наверняка. И сделал это ночью. Охрана у каюты Рида клянется, что никого постороннего не видела и не слышала. Замок не взломан. Но Рид мертв, а на полу рядом с койкой — ни следа борьбы, только небольшое темное пятно крови. Похоже, его застали врасплох, возможно, спящим.
Удар стилетом. Тихо, без шума, без борьбы. Это работа профессионала. Или кого-то, кто имел доступ к пленнику и не вызвал подозрений.
— Кто мог это сделать? — спросил я, хотя в голове уже роились самые неприятные догадки.
— Вот этого я и не знаю, кэп, — Морган развел руками. — Опросил команду «Принцессы», тех, кто был на борту ночью. Никто ничего не видел, не слышал. Все клянутся, что чужих на корабль не пускали. Я сам не понимаю, как это могло произойти. Словно призрак прошел сквозь переборки.
Или предатель среди своих.
— Проклятье! — я сжал кулаки. — У нас завелась крыса, Генри.
— Я уже усилил охрану, кэп. Удвоил вахту. Приказал Стиву перетряхнуть всех на «Принцессе», присмотреться к каждому. Но найти иголку в стоге сена… сам понимаешь.
— Понимаю. Но искать надо. А пока держи это в тайне от остальных капитанов.
Морган кивнул.
— Будет сделано, кэп. Но что будем делать?
— Будем делать то, что должны, — я посмотрел в сторону верфи, где над стапелями возвышался силуэт моего нового корабля. — Мы продолжим идти вперед. И будем смотреть в оба.
Смерть Рида стала мрачным предзнаменованием.
Через несколько дней после утверждения Устава и тревожных новостей о смерти Рида настал день, которого я ждал с нетерпением и некоторой долей суеверного страха. День спуска на воду моего флагмана. Работа на верфи Жака кипела круглосуточно, поглощая золото Монито и мои очки влияния у Вежи с пугающей скоростью. Я лично контролировал каждый этап, от установки киля до обшивки бортов и монтажа рангоута. Чертежи, всплывавшие в моей голове благодаря нейросети, были революционными для этого времени. Обводы корпуса, конструкция шпангоутов, система парусного вооружения, даже сплав некоторых металлических креплений — все было рассчитано на максимальную скорость, маневренность и прочность. Вежа не скупилась на подсказки, видя в этом корабле, видимо, важный инструмент для своих неведомых мне целей.
