Эпоха Магии и Пара (СИ) - Самылов Алексей Леонидович

— И это правильно, — произнёс Виктор Гросвенор. — К порядку нужно приучать жёстко.

«Ух, какой командир» — усмехнулся про себя Энтони.

Отпивая вина из бокала.

— А вы, господин Кольер, — заговорила Алексия. — Как считаете?

— Насчёт чего? — уточнил парень.

— Насчёт порядка, — пояснила девушка.

— Когда порядок — это хорошо, — ответил Энтони. — Даже плохой порядок гораздо лучше, чем хаос.

— А способ его достижения? — спросила Изабэль Холланд.

— Силой, разумеется, — ответил Кольер.

Изабэль чуть приподняла брови. Но осуждения у неё Энтони не заметил.

— Вы считаете, что надо всегда применять силу? — с некоторой иронией заметила Ирма Шелли.

— Применять — нет, — ответил Энтони. — Показывать нужно всегда. Никто не будет подчиняться слабому. Так устроены люди.

— А если, например, традиции? — с интересом заговорила Холланд. — Наследник?

— И в этом случае играет сила, — ответил Кольер. — Просто не именно этого человека. А, к примеру, сила рода, сила государства.

— Кстати, господин Кольер, а вы где учились? — спросила Алексия.

Этикет между магами.

— Бурсийская Директория.

— Я в Арианской, — улыбнулась девушка. — А Виктор в Тарквеноне.

— Добрый вечер! — к гостям, наконец, присоединилась хозяйка мероприятия.

Элиза Моубрей подошла к столу и выбрала одно из двух свободных кресел. Через одно от Альберто. И он при этом не удивился. Небольшой семейный разлад?

— Прошу прощения за задержку нашей прогулки, — улыбнулась Элиза. — У всех всё хорошо?

— Просто великолепно, — откликнулся Виктор. — Я, наверное, впервые за лето проведу выходные спокойно.

Алексия согласно улыбнулась.

— У меня бабуля вообще считает, — произнесла она. — Что градуата — это просто моя блажь и желание ещё несколько лет гулять. Ну, а директории — это узаконенный бордель.

Виктор и Энтони на это усмехнулись. Это мнение от обывателей маги слышат часто. И даже многие власть имущие имеют такой взгляд.

— Если честно, Алексия, — вздохнул Элиза. — Имеет место и зависть. Всё же маги куда свободнее в выборе.

— Те, кто заканчивает градуату, — заметил Виктор Гросвенор. — У эссов такой свободы нет.

— Энтони, это правда? — спросила Элиза у Кольера.

— Добрая половина выпускников директорий прямым ходом следуют в армию, — ответил Энтони. — Эсс, по сути, это маг без профессии. Выбор не сильно широкий. Либо армия, либо спецслужбы. Часть эссов, который чуть посильнее большинства, но даже до первого курса градуаты не дотягивают, идут в помощники лекарей, инженеров. В телохранители. В королевской гвардии, например, немало таких.

— А это откуда сведения? — удивился Виктор Гросвенор.

«Понаблюдал за гвардейцами».

— Я закончил директорию пять лет назад, господин Гросвенор, — улыбнулся Энтони. — И мои сокурсники уже, так сказать, составили выборку.

Виктор это никак не прокомментировал. Но приподнял подбородок, и на его лице промелькнуло превосходство. О, ясно. У нас тут будущий студент градуаты, похоже.

— А вы, господин Кольер? — с еле заметной иронией спросила Ирма Шелли. — Что выбрали вы?

— Я принадлежу к числу магов, — ответил Кольер. — Которые не сразу определились с жизненным курсом. Всё, как у людей. Не все способны сразу понять, куда его ведёт Децима.

Донеслись громкие команды. Команда «Алодии» готовилась к отплытию.

— По сути же, это смысл жизни, — вставил Альберто. — Понять, что ты должен сделать за время своего существования.

— Энтони, — заговорила Элиза. — А что вы хотели сказать выражением «как у людей»? Вы не причисляете магов к людям?

— Наоборот, леди Моубрей, — спокойно ответил Энтони. — Я призываю магов не забывать, что они люди.

— Очень правильное убеждение, — с одобрением заметил Виктор Гросвенор. — Среди моих однокурсников ходило заблуждение, что маги — это существа высшего порядка.

— Это неудивительно, когда речь идёт про подростков, — откликнулся Энтони. — Плохо, когда уже во взрослом состоянии сохраняется это видение. Причём, это опасность, физическая опасность, для самого носителя такого мнения.

— Любопытно, господин Кольер, — произнесла Алексия. — А в чём же опасность?

— Кровь у магов тоже жидкая и красная, — спокойно ответил Энтони.

— Какое ёмкое объяснение, — одобрил Гросвенор. — Пожалуй, возьму его на вооружение.

Энтони кивнул в ответ.

— Господин Кольер, — тут заговорила Изабэль Холланд. — А вы поняли, что… Каков ваш путь?

Энтони ответил не сразу. Он отпил вина из бокала, поставил уже пустую тару на стол перед собой.

— Делай, что должно, — произнёс, наконец, парень. — И будет так, как надо.

Понимающе усмехнулся Альберто. Элиза с подозрением покосилась на него.

— У Энтони есть любопытная… любопытный взгляд на жизнь, — произнесла Федерика. — Я когда услышала… Долго думала.

— И в чём же заключается этот видение? — заинтересовалась Элиза Моубрей.

— Децима не ведёт нас за руку по жизни, — а ответил Альберто. — Она предоставляет возможности. Как ими пользоваться — человек решает сам.

— Не думала, что сегодня окажусь на философском вечере, — с лёгкой иронией заметила Алексия.

— Господин Кольер, — а вот Изабэль Холланд была вполне серьёзна. — И как же сделать правильный выбор?

— Гораздо проще не выбирать сразу правильный путь, а исключить для начала неправильные варианты, — ответил Энтони.

— И каковы же критерии? — спросила Ирма Шелли, опять с лёгкой иронией.

— Лёгкий путь — всегда неправильный, — уверенно и спокойно ответил Кольер.

За столом повисла тишина, пока народ осознавал сказанное.

— Но… — неуверенно заговорила Алексия.

— Спасибо, господин Кольер, — негромко произнесла Холланд.

Каюта Энтони. Около восьми вечера

По этикету, находясь «в путешествии» и среди приблизительно ровесников, можно позволить себе некоторые отступления во внешнем виде. Энтони не стал надевать жилет. И стоял сейчас перед открытой дверцей шкафа, на которой было ростовое зеркало, в одной рубашке.

Пропустив шейную ленту через скобу в броши, парень подтянул брошь к самому воротнику рубашки, защелкнул зажим. Посмотрел на себя в зеркало, вздохнул.

— Ну, могло быть и хуже, — произнёс Энтони.

Например, с госпожой Моубрей могла поехать какая-нибудь дуэнья. Или старший родственник.

«Но, живут тут, конечно, богато. Сгонять целый пароход ради развлечения нескольких щеглов».

Впрочем, это в Энтони говорит старый солдат. Который уже привык к тому, что транспорт должен быть применён с пользой по максимуму. Если уж отправили целый грузовик с одним солдатом, то, значит, это очень важный солдат. И по пути интендант закинул в кузов несколько ящиков.

Между тем, вспоминая Землю начала двадцать первого века, гоняли же там океанские яхты, размером с крейсер, ради развлечения пары человек. И ничего. Вот и тут также.

Ещё Энтони Кольера активно совращали. Аж две девушки. Конкретно, Федерика и Минди. Ну, а Энтони не изображал из себя невинного мальчика (не Алиса же) и не менее бодро бежал навстречу этим желаниям девушек. Не в лоб, конечно, это же некрасиво. Витиевато, из-за угла. Тут коснуться пальчиков, здесь встать поближе. Наклониться к самому лицу дамы, чтобы сообщить негромко какой-то факт.

Виктор Гросвенор смотрел на это снисходительно. Да и флаг ему в руки, будущий ученик градуаты. Полный достоинства. У него ещё впереди понимание, что жизнь — это иной раз, очень быстро проходящее явление.

«Человек смертен… Но это было бы ещё полбеды!»

Вот-вот. Чтобы потом не жалеть перед лицом полного… неустройства ближайшего будущего, надо хватать впечатления, когда они выпадают.

Энтони протянул руку, снял с плечиков в шкафу пиджак…

… Дверь из каюты на этом пароходе вела не на палубу, а во внутренний центральный коридор. Соответственно, окна всех кают выходили в море. В коридоре же лежал ковёр, заглушающий шаги. На стенах бронзовые светильники. Разумеется, магические.