Извлекатели. Группа "Сибирь" (СИ) - Денисов Вадим Владимирович

Если же название заменить нельзя, то меняется хотя бы ударение: как в словах компас и рапорт. Тем не менее, со временем консерватизм отступает, особенно на самых современных компьютеризированных судах. И кока уже вполне могут назвать поваром.

Потапов дал малый ход, затем самый малый. В таком режиме «Хаски» идёт практически бесшумно, двигатель еле слышно, водомёт тихо журчит. Кажется, что катер двигается по водной глади сам по себе. А тихоходный толкач-буксир, даже двигаясь по течению, словно стоял на месте, и лишь пенный бурун на носу и разбегающиеся в стороны волны-усы показывали, что движение всё-таки есть.

— Любезный! — солидным баском крикнул группер — Вы не подскажете усталому путнику, капитан «Далдыкана» нынче на судне?

Матросик, не вставая, зачем-то притянул к себе швабру. Не оценив юмор Кромвеля, он сделал удивлённые брови, шевельнул кадыком, прокашлялся и поведал:

— Да куда же он денется с парохода-то? В рубке он.

— Отлично! — заулыбался Павел. — Не могли бы вы...

Озвучить просьбу ему не дали. Услышав голоса, на крыло мостика выплыл сам хозяин буксира.

— В чём дело? Какие проблемы? — недовольно спросил он, внимательно разглядывая катер.

— Приветствую, господин-товарищ капитан! Никаких проблем. Просто вышло так, что у одного из нас в кармане оказалось некоторое количество долларов, забыл выложить перед поездкой... — с этими словами Кромвель действительно вытащил из нагрудного кармана тонкую пачку баксов. — А зачем они на реке? И на охоте доллары не нужны, даже привыкшим к их наличию москвичам. Друзей сопровождаю, захотели на Енисей посмотреть.

— Топливо нужно? — опытно сообразил капитан.

— Так точно! — радостно подтвердил группер. — По ходу движения планы были немного откорректированы, вполне может быть, что потребуется больший запас хода.

Человек наверху поправил мягкую фуражку синего цвета, досадливо крякнул и ответил с видимым сожалением:

— Вот сразу день не задался! С самого утра не везло, зараза. Так и знал, что неприятности на этом не закончатся... Я ж сам почти пустой иду! На экономичном режиме. В Подтёсово бункеровщик сломался, плетёмся на остатках в баках. Как бы самому не встать с пустыми баками... А много вам нужно?

— Литров сто, а лучше сто пятьдесят.

— Нет, не получится, — развёл руками капитан «Далдыкана», с сожалением глядя на доллары, который Паша и не думал прятать обратно в карман. Потенциального продавца ГСМ можно понять, глупо срывалась выгодная сделка.

— Ниже по течению стоит большая база геологов, я туда иду. На месте зальюсь полностью, зацеплю баржу со сломанными бульдозерами и потащу в Красноярск на ремонт. Но это долгая история, вы же не будете ждать?

Теперь уже Кромвель расстроено всплеснул руками.

— Ну, значит, не судьба... База геологов, говорите? Смотри-ка, работают, молодцы! Значит, не всё так плохо, как порой может показаться.

— В Пекине, — иронично молвил капитан.

— Простите?

— Это же китайские геологи, а не наши. В Пекине не всё так плохо. Наших геологов давно разогнали по биржам труда поганой метлой. Сволочи...

— Да не может быть! — Паше не пришлось демонстрировать потрясение, всё вышло естественным образом. Мы с Иваном тоже обалдели.

— Может, может... Вы сами к ним не суйтесь, не дадут они солярки. Китайцы вообще стараются контактировать с местными как можно реже... А как там в вашей Москве, много узкоглазых?

— Что? — вздрогнул переваривавший такие новости Кромвель. — А-а... Нет, китайцев там не видно. Зато немцы, французы и британцы на каждом углу.

— Слетаются в стаю, стервятники, — тяжело вздохнул капитан. — Вот что я вам посоветую. Чуть ниже по левой стороне ближе к берегу будет стоять на якоре судно-сборщик с дополнительным утилизационным модулем. Они испытывают новую мусоросжигающую установку. Проект важный, начальство из пароходства носится с ним, как с писаной торбой, ресурсов для этого сборщика не жалеет. А уж я с Васильича коньячком возьму за подгон клиента.

— Значит, не такой уж плохой день! — опять расцвёл группер.

Я думал, что на этом всё закончится, однако Павел, завершив деловую часть, сворачивать беседу не торопился. Легко и непринуждённо переводя разговор на вольные темы, он продолжил общение, устанавливая важный контакт на будущее. Действительно, нам тут ещё работать и работать.

На отходе Потапов, быстро набирая ход, дал короткий сигнал приветствия, на что «Далдыкан» откликнулся оглушительным басовитым гудком, заставивший экипаж «Хаски» вздрогнуть. Всё-таки, толкач-буксир это сила!

Дикая вещь.

Глава пятнадцатая

Мусор

В проплывающей мимо зелёной стене тайги уже вспыхивали жёлтые пятна, осень скоро... Чудесная здесь будет осень. Знаете, есть такая пауза в здешних погодах, когда лето уже уходит, а небесные хляби ещё не разверзлись. Вот так и сейчас. Очень скоро на ветвях огненно-рыжих лиственниц начнет под затяжными дождями рваться нежная паутинка августа. Солнышко, казалось бы, ещё греет лицо, но затылок уже холодит легкий ветерок, а воздух становится прозрачным и далёкие дали вдруг становятся объёмными, и тогда они приближаются без оптики в руках, словно шагая навстречу путнику. Природа гораздо сильней реагирует не на широту местности, а на средние температуры по сезонам.

Глядя на географическую карту, можно подумать, что Красноярск расположен на юге — провоцирует широтная протяжённость огромного края с выступом полуострова Таймыр. На самом деле главный губернский город расположен на широте Москвы, Владимира, Нижнего Новгорода, Казани, Копенгагена, Эдинбурга и Глазго. Средняя полоса.

И, тем не менее, здесь всегда чувствуется дыхание Севера. Здесь точно не как в Глазго. Западный обыватель чаще всего ассоциирует севера с раскрученной с помощью книг и фильмов Аляски, подавляющая часть которой находится ниже линии Северного полярного круга, это вообще не Заполярье. И тут вполне уместна цитата из Льва Гумилёва, в своё время отсидевшего в Норильлаге: «Когда, после взятия Берлина, я беседовал с немецким физиком и рассказывал ему про Таймыр, он попробовал сопоставить мой рассказ с сочинениями Джека Лондона. Я возмутился и вскричал: «Alaska ist Kurort!» И действительно, изотерма Аляски проходит через Байкал, а более красивого и благодатного места я в жизни не видел».

Так что не надо тут про Аляску, в Сибири всё серьёзней и круче.

Какое-то время за штурвалом «Хаски» не без удовольствия стоял я, хотя Потапов выглядел вполне бодрым, словно каким-то образом уже сумел отдохнуть. Следом в кресло рулевого уселся группер. Устал, не устал — нужно меняться, тело затекает, реакция снижается, внимание падает.

Ну и прёт же этот катерок! Порой по бортам мелькали моторные лодки, я даже не успевал разглядеть тихоходов в режиме скоростного пробега… У малых скоростей есть свои прелести. Большие скорости отвлекают, мешают смотреть на окружающее, и ценных впечатлений пути остаётся гораздо меньше.

Никто меня не обманул, ни живые люди, рассказывающие о Енисее-Батюшке, ни статьи из интернета. Эта река прекрасна. Мимо пролетали замечательные пейзажи. Стая толстых белых чаек бесшумно пересекла курс, перестраиваясь на лету. Я следил за птицами, пока те не исчезли в сером с золотом небе. Около правого берега острова резала воду маленькая яхта с бело-синим гротом и белым стакселем, издалека похожая обводами на большую байдарку. Вдалеке вспыхивали странные блики — это навстречу шли две одинаковые моторные лодки, их дюралевые корпуса светились даже в пасмурную погоду. Затем показались две двухместные байдарки — старые добрые «Таймени». Они встали носом к нам, но бурлящий шлейф водомета «Хаски» развернул их по течению.

Уж извините, ребята, торопимся!

Без сборщиков водному транспорту никак, они работают в акваториях всех больших рек, в морфлоте — в портах. Страшно представить, что творилась бы на водоёмах, начни капитаны валить мусор за борт. Поэтому с началом навигации на всем протяжении Енисея выставляются суда-сборщики Енисейского речного пароходства. Этот флот снабжен оборудованием и материалами для сбора отходов и подсланевых вод с судов, а так же сбора нефтяных загрязнений с поверхностей рек, в соответствии с требованиями природоохранного законодательства.