Я видел, как взметнулись сигнальные флаги на мачте его корабля. Почти сразу четыре английских фрегата, до этого державшиеся чуть поодаль и ведшие не слишком интенсивный огонь, рванулись вперед. Их целью были мы — мой «Ворон» и назойливая «Принцесса» Моргана. Англичане шли напролом, невзирая на огонь наших кораблей, намереваясь сокрушить нас в ближнем бою, засыпать палубы картечью и взять на абордаж. Классическая тактика Королевского флота — смелость, граничащая с безрассудством, но часто приносящая успех против менее организованного противника.
— Англичане пошли в атаку! — крикнул Стив, стоявший рядом. — Идут прямо на нас и на Моргана!
Я видел это и без него. Четыре быстрых, маневренных хищника неслись по воде, оставляя за кормой пенистые буруны. Огонь с форта Сантьяго и с корабля Кокса усилился, пытаясь прижать нас, не дать уклониться. Ситуация становилась критической. Если англичане прорвутся и свяжут боем «Ворона» и «Принцессу» одновременно, нас просто задавят числом и огневой мощью под прикрытием фортов. Нельзя было позволить им реализовать этот план.
Нужно было разделить их силы, навязать им бой на своих условиях. Морган делал слишком важную работу, подавляя форт, — его нельзя было бросать на растерзание трем-четырем фрегатам. Но и «Ворон» не мог в одиночку сдержать всю английскую свору.
— Передать Пикару и Робертсу! — рявкнул я. — Задача — прикрыть «Принцессу»!
Сигнальные флаги на «Вороне» продублировали приказ. Я видел, как бриг Пикара «Жалящий», несмотря на полученные повреждения, развернулся и пошел наперерез одному из фрегатов. Барк Робертса «Фортуна», лишившийся мачты, но все еще способный вести огонь, тоже попытался изменить курс, чтобы поддержать Пикара. Это был почти самоубийственный приказ для них — два потрепанных корабля против одного или двух свежих английских фрегатов, но другого выхода не было. Нужно было выиграть время для Моргана и для меня.
— Рок! Тью! Де Васконселлос! Эль Мулато! — продолжал командовать я. — Ко мне! Сомкнуть строй вокруг «Ворона»! Формируем оборонительный ордер! Встречаем англичан плотным огнем! Ни шагу назад!
Мои приказы, подкрепленные сигналами, внесли некоторый порядок в хаос. Флейт Рока Бразильца, галеон Тью, фрегат де Васконселлоса и шлюп Эль Мулато начали маневрировать, пытаясь занять места по обе стороны от «Ворона», создавая подобие подвижной крепости. Это было непросто под непрерывным огнем фортов и головных английских кораблей. Ядра продолжали свистеть, вода вокруг кипела от всплесков. На палубе галеона Тью я заметил пожар, но его команда быстро справилась с огнем. Де Васконселлос умело маневрировал, уводя свой корабль от самых опасных залпов и огрызаясь ответными. Рок Бразилец, верный своей натуре, вел беспорядочную, но яростную пальбу из всех орудий по ближайшему английскому фрегату.
Наша эскадра разделилась. Два корабля, «Жалящий» и «Фортуна», отчаянно пытались сдержать часть английской атаки, прикрывая Моргана, который, не отвлекаясь, продолжал терзать форт Сан-Херонимо. Остальные пять кораблей во главе с «Вороном» готовились принять на себя главный удар двух или трех самых мощных английских фрегатов, ведомых лично Коксом, который явно намеревался сокрушить мой флагман.
Воздух звенел от напряжения. Грохот канонады слился в непрерывный гул. Палуба «Ворона» под ногами вибрировала от работы собственных орудий и ударов вражеских ядер. Пороховой дым ел глаза, смешиваясь с солеными брызгами. Я видел, как неумолимо приближаются черные корпуса английских фрегатов. Их орудийные порты открыты, у пушек суетятся канониры, на палубах видны толпы солдат, готовых к абордажу. Они шли на нас уверенно, рассчитывая на свою выучку и превосходство в ближнем бою. Битва входила в самую ожесточенную фазу.
Первый из английских фрегатов, шедший прямо на «Ворона», был наглым и самоуверенным. Видимо, его капитан еще не осознал, с чем имеет дело. Он вел огонь на ходу, но большинство его ядер ложились с недолетом или перелетом — стандартная точность для того времени на такой дистанции и при волнении. Он явно рассчитывал подойти вплотную и решить дело в абордажной свалке. Глупец.
Я дождался, пока дистанция сократится до оптимальной для моих орудий, но все еще предельной для него. Вежа уже выдала точные поправки на скорость цели, ветер и качку.
— Правый борт! Головной фрегат! Огонь! — скомандовал я.
«Ворон» снова содрогнулся. Этот залп был произведен с хладнокровной точностью машины. Я видел в трубу, как ядра врезались в английский корабль почти одновременно. Одно разнесло в щепки штурвал на квартердеке, лишив фрегат управления. Другое пробило борт и, судя по взметнувшемуся черному дыму, угодило в пороховой погреб одного из орудий. Третье снесло часть фальшборта вместе с канонирами. Четвертое перебило фок-мачту у самого основания. Мачта затрещала, накренилась и с ужасающим грохотом рухнула за борт, увлекая за собой ванты, паруса и людей.
На палубе английского корабля воцарился хаос. Он потерял ход, управление, на нем бушевал пожар. Его атака захлебнулась, не успев толком начаться. Он стал беспомощной мишенью, дрейфующей под огнем форта Сантьяго, который тут же перенес на него часть своих залпов, добивая раненого зверя.
Но расслабляться было некогда. Второй фрегат, видя судьбу своего собрата, не испугался, а наоборот, рассвирепел. Он был меньше флагмана Кокса, но быстрее и маневреннее. Его капитан оказался умнее — он не пошел напролом, а попытался обойти «Ворона» с левого борта, чтобы зайти нам в корму, в самую уязвимую зону. Одновременно он вел частый, хоть и не очень точный огонь, пытаясь подавить нашу палубную команду и канониров.
— Левый борт! Встретить фрегат! Не дать ему зайти за корму! Рулевой, держать его на траверзе! Маневрируем! — отдавал я команды, чувствуя, как «Ворон» послушно отзывается на движения штурвала.
Мой корабль, несмотря на свои размеры, обладал поразительной маневренностью. Мы легко парировали попытку англичанина обойти нас. Батарея левого борта открыла огонь. Этот фрегат оказался крепче первого, или ему просто больше везло. Несколько наших ядер попали в цель, вызвав повреждения такелажа и пробоины в борту, но он продолжал огрызаться и настойчиво пытался сблизиться. Корабли Рока, Тью и де Васконселлоса, державшие строй вокруг меня, тоже вели по нему огонь, заставляя его постоянно маневрировать и мешая прицелиться.
Бой кипел. Воздух был густым от дыма. Грохот стоял такой, что уши закладывало. Крики раненых, треск ломающегося дерева, свист ядер — все смешалось в одну адскую симфонию. Мы отбили первую, самую яростную атаку англичан на центральную группу нашей эскадры. Один их фрегат был выведен из строя, второй получил серьезные повреждения и был связан боем с несколькими нашими кораблями.
Но общая ситуация оставалась плачевной. Мы все еще были заперты в бухте. Форты Сан-Херонимо (хотя и потрепанный Морганом) и Сантьяго продолжали обстрел. Флагман Кокса и еще один английский фрегат маневрировали неподалеку, выбирая момент для новой атаки. А группа прикрытия Моргана вела тяжелый, неравный бой с двумя другими английскими кораблями — я видел, как «Жалящий» Пикара лишился стеньги, а у «Фортуны» Робертса начался пожар на корме.
Стало ясно: оставаться здесь — значит медленно истекать кровью под перекрестным огнем. Пытаться прорваться глубже в бухту и штурмовать город в таких условиях — чистое безумие. Нужно было менять поле боя. Нужно было вырваться из этой западни. И единственный путь лежал обратно — в море.
Но простой отход под огнем означал бы подставить корму врагу и понести огромные потери. Нужно было сделать это тактически грамотно. Выманить врага за собой. Лишить его поддержки фортов. Навязать бой в открытом море, где маневренность и огневая мощь «Ворона» дадут нам больше шансов.
План созрел мгновенно. Рискованный, как и все, что мы делали, но единственно возможный.
— Сигнальщикам! — крикнул я. — Передать приказ эскадре! Начать тактический отход к выходу из бухты! Всем кораблям следовать за флагманом! Держать строй! Прикрывать друг друга огнем!
