Штурмуя Лапуту (СИ) - Валин Юрий Павлович

… целился в середину обтянутой рясой спины, попал гораздо ниже и левее — боевого монаха швырнуло вперед, свалил еще кого-то из матросов. Напарник «ночного» обернулся…

… но до него далеко. Укс с облегчением метнул пистолетное чудовище в одного из святых братьев, не особо активно штурмующих сходни. Попал по загривку, не особо удачно, но смотреть было некогда…

… что с тичоном не так гармонично — при метании дротик вонзается глубоко, сразу и не выдернешь. Пришлось наступить на грудь мертвеца, изящное древко наконец поддалось…

… набегал последний «ночной». Дело не в том, что за своих отмстить норовит, просто кто же опасного противника за спиной оставляет?..

… не, не добежал. Ноги враз ослабели, заплелись, упал, неловко попытался о меч опереться. Э, да что уж теперь…

… скользнувший навстречу Укс кольнул-добил в затылок. На спине дознавателя уже темнела крошечная пулевая отметина-дырочка, торчал из-под пробитой рясы железный завиток — да, носят кольчуги местные спецы. Бесчестная манера, Логос подтвердит — в железном плетение наконечник тичона иной раз норовит намертво застрять. Ладно, простим «ночных»…

…— Всё выше, и выше, и выше…

Определенно стало полегче. Не в военном смысле — резервов у Святого Трибунала еще немерено, сейчас вторая волна нахлынет. Но вот лично Уксу стало веселее. По причинам сугубо неопределенным, далеким от чисто военно-тактических…

… помог раненному моряку перевалиться за борт — тут со связанными руками попробуй переберись, а уж с распоротой ляжкой…

На палубе принимали раненых, деятельно участвовала Лоуд, а вот…

— Ну блеснул! — завопила Профессор. — Эстет! Чистая работа в грязном месте! Стиль «дождливая тень, надлужный ниндзя»!

— Да уймись уже! — взмолился Укс, спешно обтирая дротик.

— А я все равно не слышу! — радостно напомнила напарница, отволакивая раненого. — Но я все запишу попозжей!

Именно что «попозжей». Ничего еще и близко не кончилось. Из-за складов показался новый монашеский строй. Этим воякам атаковать будет сложновато — поле боя порядком подпортилось, замусорилось.

Укс с некоторым любопытством оценил результаты дежурного эксперимента. Как там — в каноне — гениально отображалась трагичная стуация? «Словом, видно было, где он шел». Увы, здесь ничего подобного: просто кучки тел в рясах, некрасиво и беспорядочно валяющиеся в лужах, а частью вообще всё еще пытающиеся уползти и отковылять подальше от недоброй «Генриетты». Да, далеки мы от истинной талантливости, высшего мастерства, да и вообще тут не в одну харю красиво режутся, а с чувством должного коллективизма, да еще в дождь.

Ерунда это. Наша классика — вообще не классика, тут всё иначе.

Укс, окончательно утеряв интерес к оценке промежуточных результатов и планам на дальнейшее сражение, оглядел палубу. Да где же она? Вряд ли в трюм или каюту шмыгнула. Твою ж Логос, аж глаза заболели…

… вот. На мачте, невысоко… мачты у «Генриетты» толстые, надежные, почти не видно меткую воровку, но коленка торчит…

Укс погрозил кулаком — догадалась, убрала ногу. Ну, слава богам, определенная разумность сохранилась. Сейчас продолжится работа…

К кораблю надвигалась серая волна ряс, грозно и довольно бессмысленно склонившая-нацелившая многочисленные копья. Сейчас «Генриетте» отдать швартовы было бы самые время.

— Команде — готовность! — гулко донеслось с мостика.

О, у «Генриетты» даже боевой рупор в нужный момент нашелся.

— Летун, уши! Уши! — крикнул ближайший моряк, кидая на палубу багор, падая на колени и зажимая собственные уши.

— Уксик, не зевай! — громогласно подсказала Профессор, хлопками ладоней вбивая беруши еще поглубже.

С мостика доносился уже не медный глас рупора, а странное шипение. Стояла в одиночестве там леди-кэп, уже без плаща, узкая, невыносимо стройная. Темное платье почти растворилось в дождливой тьме, только драгоценности мерцали. Все шире разводила раскинутые крыльями руки, и нарастал шипящий звук. Хороша, конечно, безумно…

Опомнившись, Укс метнулся к мачте:

— Прыгай! Поймаю!

Уже не слышит.

Фунтик зачарованно смотрела на мостик…

Шипящий звук перешел в иную высокую ноту. Объяснить, как он воздействует, было невозможно — просто захватывал, заставлял слабеть руки и ноги. Понятно, Укс и раньше слышал о подобной магии — ее разновидностей, способов и последствий воздействия насчитывалось многое множество. Леди-кэп применяла одно из самых простых заклинаний, но добавляла что-то личное. Ну, с магией так и бывает — к ней уникальный талант нужен, без него стандартные чары — хоть все тайные книги перечитай и у знаменитых магов сто лет обучайся — так и останутся слабыми фокусами. И насчет этого закона природы только богов поблагодарить остается, поскольку если бы действенной магией каждый желающий мог овладеть, окончательный хаос в мире воцарился. Пришла бы беда непоправимая, вот точно как с интернетом в Старом мире.

Истерично бахнула пушка от склада, хлопнула пара монашеских аркебуз — грубые звуки угасли в нарастающем пении…

… или не в пении? Как-то иначе этот звук следовало именовать, но Укс ученым себя не числил, не до уточнения терминологии сейчас было.

…настоящим и окончательным человеком пилот тоже не был, слух имел музыкальный, но не очень тонкий. Благоразумно открыл рот пошире — должно помочь…

…пение стало невыносимым.

Нужно его превозмочь, оно еще возможно…

… Фунтик рухнула со ступеней-скоб мачты беззвучно, только подол парашютиком вздулся. Пилот поймал, хорошо что невысоко и легкая, и прямо в руки…

… окончательно дурея, смотрел на причал — полегли ряды трибунальского воинства — всё сплошь в телах, только одни поверженные уши зажимают, корчатся, другие недвижны в лужах крови и дождя…

По палубе брели матросы, не очень уверенно держащиеся на ногах. Судя по всему, уши у них заткнуты. К швартовым концам направляются, отчаливает «Генриетта», медлить смысла не имеет. У грот-мачты торчала Профессор, руко-лапы молитвенно сложены у груди, не сводит взгляда с капитанского мостика, ну да — там уникальное научное явление, позже опишем, обоснуем, тут на полноценную и бесподобную лекцию хватит…

… а некоторым, между прочим, дурно. Укс посадил сомлевшую воровку под мачту, вынул из бессильной ладошки «вальтер», сунул оружие в карман своих штанов. Совсем обеспамятела бедняга. Много ли ей нужно — человечек, да еще крошечный. А вдруг это пение надолго повлияет?…

… стихала, угасала песня-вой. Раскручивались исправные пропеллеры на мачтах. Жива команда «Генриетты», хотя и пришиблена. Возятся матросы со швартовыми, затаскивают канаты на борт — сами как пьяноватые, лишних движений много…

Укс помог со швартовым. Вместе с одуревшим узколицым моряком спихнул за борт тело монаха с разрубленной головой. Размывали кровь на палубе капли неслышного дождя, уже стихла жуткая песнь, но нормальные звуки так не вернулись. Укс не знал, чем матросы уши закупорили, но самому пилоту в голову словно ваты напихали, очень щедро, аж на мозг давила…

…подскочила Профессор, пхнула в шею, показывала на пристань…

… и на атакующую «Генриетту» толпу… именно толпу…

…неслись к кораблю монахи, без всякого строя, кажется, даже не особо вооруженные, но настроенные крайне решительно, наступающие на спины лежащих, прыгающие чуть ли не по головам собратьев в вере. Отягощала бегущих какая-то ерунда в руках и за плечами, полы ряс подобраны-подоткнуты, вот у того монаха ноги на редкость стройные…

…Укс в ужасе потряс головой — стали прорываться звуки, появляться внятные мысли. Не-не, это вовсе не колдовство на пилота повлияло, и сексуальную ориентацию обратным знаком не повернуло. На бегущие ноги глянул, поскольку они женские, в смысле сестринские. Монашка, симпатичная, только судя по мордахе, вконец ошалевшая. Вопит что-то, глаза выкатив. Собственно, они все кричат…

… Смысла вопля наступающих Укс осознать не мог. И со слухом нехорошо, и орут невнятно, хотя и дружно. Десятка три целеустремленных братьев и сестер, видимо, группа прорыва, намерены заслон у борта опрокинуть. Вполне могут успеть. Возглавляет набег неюный монах — несется кривоного, почему-то хромая на обе ноги, к груди прижимает саквояж. А багажик-то знакомый…