Нейронафт (СИ) - Таштабанов Ринат

Глаза тоже не открываю. Они залеплены вязкой массой и у меня возникает ощущение, что всё это очень похоже на то, как ребёнок появляется на свет из чрева матери.

Секунды кажутся мне минутами.

Я всплываю, всплываю и… внезапно я ощущаю неведомую силу, которая тащит меня вверх, как на верёвке, хотя рядом никого и нет. По крайней мере, я не ощущаю ни малейшего присутствия, кого-то чужого.

Через мгновение раздаётся такой звук, будто разрывается старая ткань.

Ширх!

Меня выбрасывает на поверхность. Я расставляю руки, открываю глаза и обнаруживаю, что я действительно нахожусь типа, в таком болоте, заполненном чёрной жижей, а всё, что вокруг меня, затянуто вязким туманом, сквозь который едва пробиваются силуэты, хрен пойми, чего.

Протираю глаза от жижи. Высмаркиваюсь, отплёвываюсь и отхаркиваюсь.

Смотрю вправо и влево.

Вроде, всё это очень похоже на свалку, или гигантский мусорный полигон, только в болоте, размеров которых я даже не могу себе представить.

Жижа меня неплохо держит. Поверхность, такая, как резина, словно натянутая.

Она чавкает, пузырится, будто живая, и по ней, всё время пробегают волны, словно под её поверхностью проплывает нечто живое. То, что меня и спасло? Друг или враг?

Хотя, в Сотканном мире друзей быть не может. Лишь только твари, для которых ты — корм.

Кручу головой по сторонам, стараясь понять, что это вообще за место, и, куда мне отсюда выгребать.

Надо мной возвышается стена, по виду похожая на серую плоть, в которую вплетены ржавые и ажурные металлические конструкции, которые она и поглотила. Эдакий симбиоз из живого и мертвого, в котором ещё непонятно, что хуже.

Верх стены скрывает туман. Только сейчас до меня доходит, что то, где я нахожусь, имеет просто циклопические размеры, а о масштабах Свалки я могу только догадываться.

Вся эта стена покрыта, как проплешинами, рваными лоскутами кожи, иссохшей за давностью лет, и уже истлевшей до состояния пергамента.

Эти лоскуты едва прикрывают застарелые раны, скорее шрамы, которые покрывают стену на сколько хватает глаз.

Задираю голову и примечаю то место, откуда я сюда и попал. Там, наверху, чернеют множество щелей, и из них, попеременно, льются потоки черной жижи, в одном из которых я сюда и приплыл.

Жижа, циклически, низвергается вниз, сначала из одной щели, затем из другой, и так далее, пока я не теряю всё это из вида.

Вместе с жижей, в Потоке вываливаются, какие-то предметы: волокнистая масса, фрагменты тел, сгустки, похожие на внутренности, и покрытые ржой элементы металлических конструкций.

Отходы жизнедеятельности Сотканного мира.

Всё это исчезает в болоте, где я всё ещё нахожусь, и к ним, тут же, устремляются волны, и из них, к этим остаткам, прямо из жижи, тянутся склизкие щупальца в виде хлыстов, которые тотчас оплетают этот мусор и утаскивают их вглубь.

Я наблюдаю за тем, что происходит, и только сейчас до меня доходит, что то, что я до сих пор жив — неслыханная удача!

Меня просто не заметили те существа, которые обитают в этой жиже. Либо… (я снова ловлю себя на мысли, что во мне, будто сидит два человека), им неинтересны живые, что странно. Либо… никто вроде меня ещё никогда сюда не попадал.

В любом случае — мне нужно отсюда выбираться, на берег, и, чем скорее, тем лучше.

Я, стараясь не делать резких движений, как сапер, медленно, не торопясь, разворачиваюсь и гребу от стены в сторону, где, как я думаю, и должен находится выход из болота.

Одновременно я проверяю, на месте ли мой клинок. На месте, за спиной, рядом с капсулой с симбионтом. Нож тоже не выпал, как и пистолет.

Я уже собираюсь взять его в правую руку, чтобы, если на меня, что-то вылезет из этой блевотины, встретить тварь, как надо, но вовремя вспоминаю предупреждения Некто о том, что на Свалке нужно быть тише воды и ниже травы, чтобы тебя не засекли те твари, которые здесь обитают.

Хороший совет! Особенно, если ты находишься в таком месте, где всё кишит злобными существами, как в джунглях, которые только и мечтают о том, как тебя сожрать.

Я извлекаю нож. Сжимаю его и, постепенно, непонятно как, как бы и вплавь и ползком одновременно, бреду-плыву прочь.

Над поверхностью жижи клубятся испарения. Я, каждую секунду, ожидаю нападения и стараюсь передвигаться настолько тихо, насколько это вообще возможно.

Кажется, что жиже нет конца. Она, всё время, выплывает и выплывает из тумана, который искажает окружающую меня действительность настолько, что мне уже кажется, что я нахожусь, в чьём-то кошмарном сне без возможности выхода и пробуждения.

Двигаюсь дальше. После туннеля, мне кажется, что я вышел на открытый простор, настолько здесь всё по-другому.

Хотя…

Не думаю, что в Сотканном мире есть небо с облаками. Скорее всего, где-то там, наверху, находится потолок в виде свода.

Пусть это будет пещера — полость в невероятным организме, для которого мы, — как микробы. Копошимся в его гниющей плоти, стараясь урвать себе кусок пожирней, и выжить любой ценой, убив себе подобного, чтобы продлить своё никчемное существование.

Как говорится: «Умри ты сегодня, а я — завтра!».

Пока я не могу запустить карту и посмотреть, где я нахожусь на самом деле, и есть ли здесь узловые точки, переходы, и линии, чтобы потом, когда я себя прокачаю, выбраться отсюда наружу.

Но, я снова отвлекся.

Жижа нехотя отпускает мою руку.

Чавк!

Она хлюпает. По ощущениям это похоже на то, как если бы я попал в грязь, смешанную с глиной. Дна я тоже не чувствую. Тупо плыву, (если это вообще так можно назвать) надеясь, что я выбрал правильное направление.

Внезапно, до моего слуха доносится невнятное бормотание. Нечеловеческое, а такое, механическое, с гортанными звуками, как у дикаря.

Бормотание переходит в шепот, который сменяется тяжелым вздохом.

Я слышу глухое: «Чавк», и звук пропадает.

«Что это было? — думаю я. — Что за существо? Живое? Мертвое? Симбионт?»

Я замираю. Обращаюсь в слух.

Ничего.

Звук не повторяется, и я решаю продолжить движение.

Хоп!

Моя нога касается, чего-то твёрдого. Это может быть и деталь, от какого-либо механизма, или же дно с булыжником.

Щупаю носком, на что это я наступил.

Так, так.

Это — что-то округлое, чуть вытянутое, размером с футбольный мяч.

Моя нога соскальзывает, внезапно упирается в более твёрдый слой, напоминающий ил, а вот моя ступня… я догадываюсь, что это под ней было — череп. Череп, какой-то твари, которую принёс Поток, либо же она сама сдохла на Свалке.

Как бы это не было странно, находка меня ободряет. Если я наступил на череп, то и выход из этого болота уже рядом. Уровень жижи понижается, и я уже бреду по дну, хотя и проваливаюсь в этот вязкий слой.

Прохожу ещё так метров десять. Оглядываюсь. Стена, из которой я выпал, уже скрыта плотным слоем тумана, и она полностью поглощена этим грязно-белым слоем.

Двигаюсь вперёд. Жижа доходит мне по грудь. Затем ниже, еще ниже. Уже по пояс.

Она нехотя стекает с меня крупными плотными сгустками, как слизь. Представляю, как сейчас от меня несет! Будто я занимался чисткой канализации.

Дно становится уже достаточно твердым, чтобы я в него не проваливался. Туман чуть рассеивается и моим глазам открывается следующая картина…

Это — нечто запредельное и, одновременно, невероятное в своей чужеродности!

Я стою на берегу, который похож на ноздреватый сыр, или губку грязно-коричневого цвета.

И оно — живое!

Шевелится, вздрагивает и едва заметно дышит, делая вдох и выдох.

Из каждой дырки и поры сочится гной. Эту массу желто-бордового цвета просто не назвать по-другому. Дальше, из клубов тумана, выплывают циклопического вида сооружения. Непонятные, странные конструкции, хаотичное нагромождение ржавых словно потусторонних механизмов, оставшихся от титанов, опутанных мышцами, сухожилиями и венами с кишками, по которым, пульсируя, течет жижа.