Он обернулся к Сигурду.
- Закончи с ним, как положено, и возвращайся.
Тот коротко кивнул, храня молчание и подойдя к Антею, вздернул того на ноги, держа за ошейник, словно провинившегося пса. Широко шагая, он поволок его на выход и дальше, по лестницам и переходам.
Никто не обернулся, привыкнув к нравам господина.
Холодный ночной воздух скользнул по ране на разбитой брови, приятно остужая висок.
Сигурд швырнул брата на землю. Он приволок его на то место, где в прошлый раз убил дикаря на потеху публике. Сейчас зрителей было немного, да и никто не горел желанием наблюдать за скучным наказанием очередного раба.
Сигурд сделал несколько шагов вокруг стоящего на коленях Антея. Затем со щелчком отсоединил от доспеха латные рукавицы.
Тонкие пальцы были так же бледны, как и его лицо, почти не видевшее света солнца. Трудно было поверить, что это были руки хладнокровного убийцы.
- Поднимись.
Тот подчинился. Внезапно заговоривший, Сигурд, остановился напротив Антея и он удивленно уставился на брата.
- Я видел, как ты дерешься. Нападай.
Антей продолжал стоять на месте, удивленно глядя на брата. Тот, теряя терпение, рявкнул.
- Это приказ. Делай, что говорят, раб, или я забью тебя насмерть прямо сейчас.
Уже успевшие сжаться, кулаки Антея, расслабились, и он, с равнодушными видом, привычно опустился на колени, склонив голову.
- Нет, господин.
- Что?!
Яростный рев Сигурда заставил Антея дрогнуть, но он так и не поднялся. Рука воина снова дернула за ошейник, грозя оторвать голову раба. Край металлической полосы резанул по коже, и на ней снова выступили капли крови, мелкие как роса.
- Я приказываю тебе. Вставай и дерись, грязная ты собака.
Первый удар пришелся так же в левый висок, как и удар Рагнара. Но Сигурд его не отпустил, и два последующих легли в ту же точку, грозя сломать кости.
Нанося удары, Сигурд смотрел в глаза брата, не выказывая ни капли жалости. В них так и не мелькнуло узнавание, на которое Антей хоть и слабо, но надеялся.
Когда пальцы телохранителя Рагнара отпустили его, он, какое-то время, еще сохранял равновесие, стоя на коленях, но тяжелый прямой удар швырнул его на спину. Заныл сломанный нос, и он инстинктивно перевернулся, чтоб суметь вздохнуть. В этот момент Сигурд вновь поднял его, придушив ошейником. Антей вцепился в него, но Сигурд ударил вновь. На сей раз – наотмашь по затылку.
Руки Антея упали на землю, и он бесчувственно повис в руках избивавшего его солдата.
Тот, еще какое-то время наносил удары по спине, а потом, перевернув его – по груди и животу, словно вымещая давно затаенную злобу, не в силах остановиться.
Отшвырнув полумертвое тело, он выпрямился и отер руки, запятнанные кровью, об одежду брата.
Очнулся Антей уже в конюшне. Какое-то время он надеялся, что уже умер, но, оглядевшись, понял, что по-прежнему находится все в том же аду, живой, но не невредимый.
Эта расправа не была страшным сном. Это было еще более страшной реальностью, в которой его брат едва не переломал ему кости.
Все тело болело, отказываясь двигаться, хотя он чувствовал жар и учащенное сердцебиение, говорившее о том, что ему вкололи огромную дозу стимуляторов. Вот только неизвестно, что было хуже – боль от побоев или от коктейля из химии от местного лекаря. Перед глазами расплывались черные и радужные круги. Болела голова. Сотрясение мозга было сильным и неизвестно было, удастся ли ему подняться. Да и надо ли ему подниматься.
Лица коснулся влажный горячий язык.
Он лежал так близко к загородке, что молг из соседнего стойла сумел дотянуться до Антея. От такого проявления нежности Антей зажмурился и невольно улыбнулся, отметив, что челюсть, к счастью, не сломана.
Губы молга начали перебирать его волосы и, чтобы остановить посягательство животного, Антей, будучи не в силах отползти, сунул к его морде руку.
Он медленно перебирал пальцами, позволяя молгу самому тереться об его руку, как тому хотелось.
Потом он снова погрузился в сон, не замечая, как молг пытается подцепить тело человека и подтащить ближе к себе, просунув когтистую лапу под нижним брусом загородки. При этом он отчаянно фыркал и нетерпеливо вертел задом от азарта.
В очередной раз он проснулся от того, что ему стало тяжело дышать. Открыв глаза, он услышал прямо над ухом недвусмысленное сопение.
Положив одну лапу под голову, а вторую устроив на человеке, рядом с Антеем спал молг, прижав раба к своему животу. Сердце зверя мерно стучало, ровное дыхание убаюкивало, но тяжеленная лапа немилосердно давила на грудь.
Головокружение уже унялось. Антей понимал, что ему нужно как-то выбраться из стойла, куда его затащил старательный и неугомонный молг, принявший его за игрушку для сна. При этом, надо было еще как-то не разбудить его, потому, что избегнуть острых клыков и когтей в таком состоянии он не мог.
Осторожно и медленно извиваясь, борясь с собственным телом, по которому, казалось, прошла целая толпа молгов, Антей начал выбираться из-под лапы. Он замирал каждый раз, когда чуткий зверь начинал просыпаться.
В конце концов, ему это удалось. Он вышел из стойла, держась за брусья ограды и тихонько, чтобы не разбудить спящего скакуна, закрыл дверцу
Предчувствуя, какое отражение увидит, он поплелся к колодцу, чтобы снова привести себя в порядок.
Глава XXII.
Из зеркала водной глади на него взглянуло лицо молодого мужчины, которого он даже не сразу узнал.
Спокойный, уверенный, абсолютно не рабский взгляд темных, с желтыми искрами, глаз, был слегка прикрыт тяжелыми веками, ровно на столько, чтобы скрывать реальную угрозу, сокрытую где-то в глубинах его сознания. Точнее, которая там могла бы быть. Впрочем – все возможно.
Выдающаяся вперед тяжелая нижняя челюсть придавала лицу выражение, свойственное людям с железной волей и несгибаемым характером.
Над высоким лбом ветер трепал короткие белые волосы, на щеках под пальцами кольнула такого же цвета щетина.
Он отдернул руку. Сколько прошло времени с тех пор, как его брат так расправился с ним? Он слишком часто терял счет дням, но теперь все было иначе. На лице не было ни единого синяка, которые должны были непременно остаться после зверского избиения, значит, он провалялся много дней и должен был порядком обрасти, и врядли его стали бы брить. Значит, времени прошло не больше двух – трех суток.
Он повернул голову, чтобы видеть свой левый висок. Шрам – чуть толще волоса – белая полоска – был на месте, значит, все это ему не привиделось.
Он ударил по воде ладонью, разбивая отражение на миллионы бликов, и плеснул в лицо водой.
Он не слышал звука шагов и голос, раздавшийся совсем рядом, застал его врасплох, заставляя удивленно обернуться.
- Ну что, Волкодав, готов к охоте?
В трех шагах от него стоял его брат. На губах играла слабая улыбка. В глазах застыло презрительное выражение, словно он спрашивал свою собаку, хочет ли она гулять.
Уже помня, что Сигурд не любит ждать ответов, Антей кивнул.
- Да, господин.
- Тогда седлай молга, мы отправляемся.
Он развернулся, не дожидаясь ответа, и Антей счел за лучшее выполнить приказ как можно быстрее. Он даже не стал удивляться, что хозяин явился за ним лично, а не послал слугу. В этом царстве противоречий возможным было все.
Он взнуздал молга, с которым провел ночь в лесу. Тот был явно благодарен, что ему удастся снова выйти на волю.
Вместе с недоверчиво косящимися на него воинами он направил скакуна к воротам.
Его облик резко контрастировал с видом рыцарей в массивной экзоскелетной броне, блестевшей так, словно ее только что создали в невероятной кузнечной мастерской Рагнара, хотя на поверхности можно было углядеть места залатанных сколов, щербин и следов попадания различных снарядов. Было очевидно, что местные правила требуют крайне внимательного отношения к броне и оружию.
