Небо в кармане 3 (СИ) - Малыгин Владимир

— Не отрицаю, — улыбаюсь спокойной благожелательной улыбкой. — И не отказываюсь от наших с вами предварительных договорённостей. Но время неумолимо идёт вперёд, и жизнь меняется ежесекундно. Верю, что в нашем с вами случае она будет меняться только в лучшую сторону. Просто сегодня я хочу предложить вам значительно больше.

— Мне бы вашу уверенность, — мнёт в руках платок Луцкий. Смотрит на него, словно не понимает, с какой-такой целью эта штука в его руках оказалась и нервным движением пихает непонадобившуюся тряпицу обратно в карман. За нервозностью прячет явную заинтересованность. Успеваю заметить, как у моего собеседника глаза азартом полыхнули.

— Обещаю, как только я расскажу вам всё о нашем будущем совместном деле, такая уверенность и у вас появится, — позволяю себе мимолётную улыбку. Вижу, что она на инженера самым успокаивающим образом действует. Вкупе с моим спокойствием, конечно.

В общем, не скажу что быстро, но дело двинулось. Ещё и подстроил встречу Луцкого с Ефимовым и Рыниным, пришлось и здесь пойти на встречу моему директору. Какому? Так Луцкому же!

Тянуть не стал, первым делом и первым же приказом назначил его на эту высокую должность. Пусть потешит самолюбие. Человеку приятно, сразу всем бывшим недругам рты позатыкал. Ну, не позатыкал, а как бы наоборот вышло, зато недруги моментально превратились в завистников. Что хуже, право слово, не знаю, время покажет. А оно несётся неумолимо, даже листки календаря перекидывать не успеваю.

Директор директором, но владетель предприятия один и это я. Прикинули с ним, что нужно в первую очередь, что во вторую, перспективы набросали на ближайшую пятилетку. Тут больше я постарался, ввергнув моего новоиспечённого директора в состояние лёгкого шока…

— Но, позвольте, Николай Дмитриевич, — растерянно посмотрел на меня Луцкий. — То… То есть, те цели, что вы наметили… Не находите, что всё это слишком уж грандиозно? Неужели и вы где-то умудрились подцепить эту новомодную в Европе заразу?

— Какую? — не отвёл прямого взгляда от лица Бориса Григорьевича.

— Наверное, уже прочитали «Машину времени» Уэлса? И уж точно являетесь поклонником творчества Жюля Верна? Увлекаетесь фантастикой?

Признаться, мне на мгновение даже как-то не по себе стало от первого вопроса. Это на что он намекает? А потом опомнился, выдохнул:

— Увлекаюсь, вы правы, Борис Григорьевич. Иначе не было бы у меня всего того, что уже имеется, — произнёс с намёком на свои награды и дела. И подосадовал на себя, что это я сам не сообразил этих писателей-фантастов в качестве примера для всех своих дел придумать?

— Тут вы правы. Лестно иметь в столь молодом возрасте такие великие заслуги, — не стал финтить Луцкий, честь ему и хвала за прямоту. Ещё и демонстративно так, не скрывая удивления, глянул сначала на ордена, потом на офицерские погоны.

— Кстати, как вы посмотрите на то, чтобы хотя бы на первое время принять к себе в качестве помощника вдову бывшего владельца предприятия? — выдвигаю предложение.

— Зачем? — удивляется Борис Григорьевич и тут же спохватывается, со значением качает головой. — Впрочем, объяснять ничего не нужно. Понимаю, дело молодое, у каждого из нас свои предпочтения и вкусы…

— Что? — приходит моя пора удивляться. — В каком смысле?

Потом и до меня доходит. И я вспыхиваю, нельзя это так оставлять. Вспыхиваю, но в глубине души отлично себя контролирую. И гнев мой больше напоказ, для инженера он предназначен, чтобы запомнил, чтобы на будущее думал, где и что можно говорить:

— Милостивый государь… — привстаю в кресле, рука как бы сама собой тянется к рукояти клинка. — Что вы себе позволяете⁈

— Но, позвольте, тогда я абсолютно ничего не понимаю, — вслед за мной привстаёт Луцкий и не отрывает глаз от моей правой руки.

— Объяснитесь, сударь, — выпрямляюсь и смотрю на инженера сверху вниз. За моей спиной сейчас находится толпа моих предков, я прямо чувствую их возмущение.

— Заранее прошу меня простить за сказанное, но единственное что приходит в голову после вашего столь необычного предложения, это… — Борис Григорьевич спотыкается на слове, никак не может подобрать нужное слово. Нет, он не испуган, это хорошо заметно, но сильно озадачен и растерян.

— Смелее, — подбадриваю собеседника. — Что же вы остановились?

— У нас обычно в подобных случаях женщин берут на работу лишь в одном случае, — осторожно подбирает каждое слово Луцкий. — Ну, понимаете, в каком именно?

— Нет, не понимаю и не желаю понимать! — решительно рублю ему прямо в лицо. Тут же вижу, как самым буквальным образом инженер озадачивается. — Что вы имеете в виду?

— Тогда объясните, с какой именно целью вы предлагаете мне её взять на работу? — выкручивается Борис Григорьевич.

— По моим сведениям, именно Софья Петровна взяла на себя практически всю канцелярскую работу. Именно она благодаря своему университетскому образованию помогала мужу вести на предприятии не только бухгалтерию, но и занималась техническими расчётами, и даже патентными делами. Так что я с полным основанием полагаю, что помощь этого высококлассного специалиста хотя бы на первых этапах нашей с вами работы будет просто неоценимой. И если все эти мои сведения хотя бы наполовину окажутся правдой, то я бы вообще предложил взять эту женщину на постоянную работу. Поверьте, она в курсе всех дел на предприятии, вела дела с поставщиками и занималась снабжением. Насколько проще нам с вами в таком случае было бы начинать работу? А работники? Она же сможет охарактеризовать каждого из них. И это ещё не всё, она ведь наравне с мужем принимала участие в реализации производимого предприятием товара!

Посмотрел на внимательно внимающего моим словам Бориса Григорьевича и заключил:

— Опять же семья у них испытывает сейчас некоторые финансовые затруднения, так что поддержать вдову в эту тяжёлую пору будет богоугодным делом. Покойный Евгений Александрович всё же, как-никак, был нам с вами соратником.

— Затруднения? — удивился Луцкий. — После продажи заводика?

— Надолго тех денег не хватит, — отмахнулся. — Долги, понимаете ли, насколько мне известно. Им ещё повезло, что глава семьи успел перед смертью закладную за дом выкупить, а то бы…

— Я вас понял, — успокоился Борис Григорьевич. — Хорошо, я подумаю над вашим предложением. И прошу прощения за мои предположения. Понимаете ли, время сейчас такое, что…

Инженер развёл руки в стороны и скривился.

— Хорошо, принято, — успокоился и сел обратно в кресло. Можно считать, что ещё один урок воспитания в этом мире прошёл успешно.

Забегая немного вперёд, скажу — он всё-таки нашёл в себе мужество сначала под благовидным предлогом ознакомления с делами пригласить Софью Петровну на завод, а потом и заинтересовать женщину предстоящей работой. Всё-таки у нас многое будет построено совсем иначе. И не пожалел впоследствии о своём решении. И даже спустя какое-то время признался мне, что доволен тем фактом, когда принял моё предложение. Хотя до последнего времени и искал в нём второе дно…

Что-то я отвлёкся. Так вот, о Рынине с Ефимовым. В общем, познакомил Луцкого с этими двумя господами с целью исполнения собственноручных обещаний. Что одному, что двум другим обещал же обучение в Гатчине? Обещал. Вот и пришла пора выполнять свои обещания. Правда, с Рыниным пришлось несколько опередить события, ему ещё институт заканчивать в этом году, но дело того, думаю, стоит. Энтузиазма в нём на всех троих хватит и ещё останется. Впрочем, тут все ещё те энтузиасты, не успеваю по рукам шлёпать в переносном смысле, когда к практическим занятиям на технике переходим.

Кто жаловался на категорическую нехватку сторонников? Я? Я. Вот и начну потихоньку формировать свою когорту преданных или обязанных мне людей. Ещё скоро Уточкин подъедет. Но с ним всё очень и очень неопределённо. Человек это своеобразный, уже фортуной и популярностью избалованный, поэтому рассчитывать в его случае на какую-то преданность маловероятно. На благодарность искреннюю может быть, да и то лишь в первое время. А дальше всё позабудется и понесётся лихой авиатор по югу России в поисках лихих авантюр и приобретении заслуженной славы.