Небо в кармане 3 (СИ) - Малыгин Владимир

Пока прохожу к столу, пока сажусь, успеваю осмотреть кабинет. Никто посторонний не прячется в затенённых углах, выходит, ошибся я в своём предположении, и никому до меня нет дела? И не угадываю, ошибаюсь, и следующие слова полковника прямо о том говорят.

— У нас тут весьма необычный гость по вашу душу образовался, — поясняет Кованько причину вызова.

— И где же он? — не выдерживаю и перебиваю начальника. Понимаю, что не гоже нарушать этикет и Устав, но сама ситуация просто заставляет поступить именно так. Демонстративно оглядываю просторный кабинет, задерживаю взгляд на задёрнутых тяжёлых шторах окна.

— Нет, его там нет, — правильно понимает меня полковник. — Он вышел.

— Как это вышел? — неподдельно удивляюсь. — Был, да весь вышел?

— А вот так! — мгновенная вспышка раздражения быстро появляется и тут же исчезает. И лицо Александра Матвеевича вновь напоминает алебастровую маску. — Слишком долго вы ко мне добирались, Николай Дмитриевич. Вот посетитель наш и не вытерпел, побежал лично вас из столовой выдёргивать. Уж простите великодушно, но не удержался я под его напором. Рассказал сгоряча про вашу общеизвестную любовь к бифштексам.

— Рассказали и рассказали, секрета в том никакого нет. И не к бифштексам, хотя они у нас в столовой очень хороши, а к любой еде. Нормальной, имею в виду. Настрадался на подножном корму в Памирских горах, понимаете ли, до сих пор отъесться не могу. А то, что долго или не долго, то, главное, я уже здесь. А гостя нашего в кабинете нет, — не обращаю внимания на гнев командира и уточняю. Нужно же понять, наконец, что за фрукт такой самовольный у нас объявился, который начальника школы, целого заслуженного полковника ни во что не ставит. И, кажется, я догадываюсь, кто это может быть. Наверняка великий князь своевольничает. — Его высочество приехал?

— Кто? При чём тут его высочество? — удивляется Кованько. — Много чести будет, если за вами сам великий князь в качестве вестового бегать будет. Нет, вы ошиблись. Это…

— Это я пожелал вас видеть, — с этими словами в кабинет без стука входит крепкий и плотный господин.

Энергичным шагом проходит к столу, на ходу ловким движением руки снимает с головы шляпу и тут же, не задерживаясь перед вешалкой ни на мгновение, удивительным образом пристраивает её на крючок. Останавливается передо мной и внимательно рассматривает с ног до головы.

Сижу спокойно, меня такое пристальное внимание не задевает. Привык за последнее время, понимаете ли. И обидного в нём пока нет. Так что пусть рассматривает. Ещё и грудь с орденами слегка вперёд выдвинул, для удобства рассматривающего. Похоже, моё движение не осталось незамеченным и явно пришлось по душе господину, потому что он вдруг весело рассмеялся.

— Господин полковник, Александр Матвеевич, убедительно прошу вас оказать милость и представить меня наконец-то столь замечательному во всех смыслах молодому человеку.

— Извольте, — поднимается на ноги Кованько. Следом за ним подрываюсь с кресла я, и чуть позже легко подскакивает и наш непонятный визитёр. — Николай Дмитриевич, позвольте представить вам нашего дорого гостя, человека столь замечательных качеств, что по сравнению с ним…

Выслушиваю всю эту чепуху с непроницаемым выражением лица. Куда это нашего полковника понесло?

А господин вдруг весело рассмеялся, заставил полковника прервать своё словословие и представился сам:

— Русский промышленник Второв, Николай Александрович…

И учтивым наклоном головы приветствует меня. Приходится соответствовать, кланяться соответствующим образом и представляться самому. Ну и что, что меня господин Второв уже знает? Этикет, положено так. Возвращаемся на свои места, и я весь внимание, жду объяснений.

— Не стану ходить вокруг да около и наводить тень на плетень пустыми разговорами. У меня мало времени, я в столице надолго не задержусь, и у вас, насколько я понимаю, весьма напряжённый рабочий график, — удивляет меня сходу, с первых своих слов Николай Александрович. — Поэтому сразу приступлю к делу. Надеюсь, моё имя вам знакомо, ваша светлость?

Слышал кое-что мимолётное, но не вникал, в чём и признаюсь собеседнику. Чем немало удивляю не только его самого, но и Кованько. У полковника даже усы встопорщились.

— Но, позвольте, неужели вы ничего не слышали, да что слышали, неужели не читали о моих московских приёмах? — Второв откидывается в кресле и с любопытством ожидает моего ответа.

Впрочем, по моему равнодушному виду тут же понимает, что и здесь пусто.

— Да-а, уели, — хмыкает и обращается к начальнику школы. — Вот так пыжишься, норовишь всему свету пыль в глаза пустить, слывёшь меценатом и богатейшим человеком Империи. От поклонников и прожектёров отбоя нет, и вдруг сталкиваешься с человеком, которому я со всеми своими связями и деньгами неинтересен. Даже несколько обидно за себя стало.

— Николай Дмитриевич в столице недавно, — пытается оправдать моё незнание Кованько, заступается перед промышленником за подчинённого. — Приёмов и раутов, насколько я знаю, принципиально не посещает, прессу и журналистов недолюбливает и это ещё мягко сказано. Зато в своём деле ему равных нет, это по наградам и чинам видно.

— Да, про вашу великолепную стремительную карьеру у нас в патриархальной провинциальной Москве столько разнообразных слухов ходит, что ого-го, — кивает Второв, соглашается с Кованько. — Ну да ладно, посмеялись и забыли. Представлюсь ещё раз. Второв, Николай Александрович, русский промышленник. Газеты называют меня русским Ротшильдом и они не ошибаются. Здесь же я по одной причине. До меня дошли слухи о приобретении вами, Николай Дмитриевич, захиревшего предприятия Яковлева. Так ли это?

Второв изучающим взглядом внимательно смотрит на меня, ловит мою реакцию. А я спокоен, потому что ничего особенного в услышанном не вижу. Одно только непонятно, о чём я тут же и спрашиваю:

— Так, — скрывать сей факт не вижу смысла. — И что? Кстати, не скажете, откуда у вас такие сведения? Насколько я знаю, об этом факте нигде не упоминалось.

— Конечно же, скажу, — откидывается на спинку кресла довольный промышленник. — Вы давно привлекли к себе моё пристальное внимание. Ваши самолёты, я правильно их называю?

— Так точно, — подтверждаю.

— Благодарю. Так вот, ваши самолёты произвели неизгладимое впечатление не только на меня, но и на всех людей моего склада ума и характера. Будьте уверены, я только первая ласточка. Скоро к вам начнут подбивать клинья господа из Европы, начнут заманивать разными вкусными благами и огромными деньгами. Не приходили они ещё?

— Нет, не приходили, — начинаю хмуриться. Надоело, право слово. Предлагал поскорее перейти к делу а пока воду льёт.

— Значит, придут, — кивает Второв. — Ну а если кто-то привлекает моё внимание, то я предпочитаю знать об этом человеке всё, что только можно узнать. Не обижайтесь, Николай Дмитриевич, но я навёл о вас и ваших делах подробнейшие справки.

— Пока обижаться не на что, — хмыкаю. — Это нормальный подход для деловых людей.

— Вы и это понимаете? — удивляется Николай Александрович. — Впрочем, так и должно быть. Но, к делу. Собранные моими людьми о вас сведения полностью подтвердили мои предположения. Узнал я о поданных вами привилегиях. Признаться, их количество может впечатлить кого угодно. Жалею, что вы не обратились ко мне раньше, и вместо меня пошли к господину Путилову.

— От меня здесь мало что зависело, — хмыкаю ещё раз.

— Да? — внимательный взгляд промышленника упирается в моё лицо. — Его величество уверял меня в обратном. Но, пусть его. Что уж теперь-то. А вот с предприятием Яковлева я не желаю упустить свой шанс.

— Позвольте, что вы не желаете упускать? — перебиваю Второва. — Предприятие уже куплено и никому отдавать его я не собираюсь.

— И не нужно, — отмахивается Николай Александрович. — Я предлагаю вам деньги и свои связи. А вы включите меня в число основных акционеров вашего нового предприятия.

— Что? — теперь уже приходит мой черёд удивляться.