Вик Разрушитель 9 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

[2] Что здесь делает русский мальчик? — швед

[3] Он приехал спасать нашу княгиню Сиггрид. Хотел бы я посмотреть на это — швед.

Глава 2

1

Отец всегда любил утверждать, что для настоящего викинга страх является признаком слабости. Погибая в бою, воин обретает бессмертие, и может с чистой совестью сесть за пиршественный стол в чертогах Вальхаллы. Астрид к подобным словам относилась скептически. Не из-за их мифической основы, а из-за человеческой психологии. Мир стал другим, и охотно идти на смерть ради пиров в Асгарде не хотелось даже самым преданным соратникам Великого конунга и верным телохранителям. Тем не менее, службу они несли, как и подобает викингам: с фанатичной верностью своему вождю.

И страх, который она испытала, когда посреди ночи на семейную яхту напали «Корсары», оказался наиболее сильным с того дня, когда отец устроил ей экзамен в ледяных лабиринтах полигона острова Флетан. Тогда девушка, проходившая вторую инициацию, попала в иллюзорную ловушку, устроенную дворцовыми чародеями, и трое суток кружила по одним и тем же коридорам, менявшим свою конфигурацию в зависимости от того, куда Астрид пойдёт. Ни одна хитрость, применяемая принцессой, не помогала. Метки, процарапанные ножом на белесых блоках, куда-то исчезали, а ориентироваться по солнцу не удавалось из-за иллюзии вечного сумрака, окутавшего лабиринт. Вдобавок к этому маги пытались атаковать её всевозможными магоформами, используя все Стихии с их многочисленными аспектами.

Но не это было самым трудным. В конце концов, магией девушка владела не хуже папиных чародеев, и довольно спокойно отражала нападения. После многочисленных перестроений стен лабиринта она банально заблудилась, попадая в бесконечные тупики, и возвращаясь обратно к точке, которую определила для себя, как начальную, выла от безысходности. Аспекты Льда и Воды не давали ей замёрзнуть — всё-таки «родная» Стихия — но ощущение своей слабости грызло Астрид с каждым часом всё больше и больше. И тогда она начала крушить стены лабиринта, тупо пробиваясь наружу по прямой. Но к такому повороту чародеи были готовы. Они создавали всё новые и новые ответвления вкупе с иллюзиями, заставляя девушку снова и снова ходить по кругу, крушить стены в бессильной ярости. Потом пришло безволие, мешавшее Астрид думать спокойно и конструктивно. Сжавшись в комочек, она сидела в очередном тупике и пустым взглядом смотрела на переливающиеся в солнечном свете мощные ледяные глыбы, уходящие вверх. Страх стал накатывать ближе к ночи. Зачем так отец поступает с ней? Она же не наследница, а всего лишь дочь второй жены, у которой никогда не будет права на багрово-красную мантию королевы. Зачем столь изощрённые испытания? Астрид уверенно показала на первом этапе инициации, что её Дар развивается и усиливается. В доказательство оного девушка играючи создала прекрасный замок-чертог Фенсалир — обитель Фригг, жены Одина. Правда, уменьшенную копию, но этого было достаточно, чтобы придворные маги впали в прострацию и восторг. Хотя бы отстали от неё на два дня. Но отец посчитал, что этого недостаточно. И повелел возвести ледяной лабиринт.

До Астрид дошло, что король-отец хотел увидеть не силу и мощь её Дара, а насколько она прочна душой, когда не видно выхода из сложной ситуации. Именно дух валькирии Харальд мечтал взрастить в дочери — и девушка успокоилась, когда поняла эту простую истину. Она привела себя в порядок, обтёрла свое заплаканное лицо, стянула растрёпанные волосы в «конский хвост» и построила ледяную лестницу, взмывшую на ту высоту, которой было достаточно, чтобы перешагнуть через кромку стены.

Когда Астрид, горделиво и с улыбкой вышагивая по прозрачным ступеням, спустилась вниз на скрипящий под ногами снег, Верховный конунг сжал её в крепких объятиях и сказал, что гордится своей красавицей-дочерью.

И давний страх вновь вернулся в ту минуту, когда она ощутила, что не может управлять Даром. Автоматные выстрелы, приглушённые переборками, постепенно приближались к гостевым каютам, а юная принцесса не могла создать ничего путного. Конструкты «слетали» с пальцев, магические вязи сами собой расплетались, а искра испуганно спряталась где-то в глубине солнечного сплетения.

Грохнуло так, что Нора и Дэгни — её фрейлины, с которыми она делила каюту — запищали, и забились в дальний угол каюты, закрыв уши. Астрид закусила губу и бросилась к двери. Она не стала её открывать, только прижалась к ней, вслушиваясь в крики и выстрелы. Кажется, в дело вступили «валькирии» матери. Четыре телохранительницы были последним рубежом её защиты. Значит, неведомый враг скоро полностью захватит яхту. Астрид не испытывала ложных надежд. Прикрикнув на девушек, она приказала им одеться как можно скромнее, и сама быстро натянула джинсы, белую кофточку, а на ноги — кроссовки. Мало ли, вдруг придётся бегать по палубе, ноги поломаешь в туфлях. Глядя на неё, фрейлины-подружки тоже выбрали максимально простую одежду.

Крики, стоны, взрывы гранат, частые выстрелы из автоматических пистолетов — значит, «валькирии» вступили в бой — несколько минут звучали в коридоре. А потом в дверь грубо заколотили чем-то тяжёлым.

— Принцесса, открывайте дверь! — спокойный, но неприятный мужской голос заставил вздрогнуть девушек. — Вас никто не тронет. Сами видите, никакая магия на яхте не действует. Блокираторы стоят на каждой палубе.

Астрид лихорадочно думала, как поступить. Не верить врагу не было смысла. Оно так и есть. Дар «молчит», охрана перебита или схвачена. Иначе голоса были бы знакомыми. Не откроешь — всё равно войдут, вышибив дверь, и сделают больно фрейлинам. Надо же на ком-то злость сорвать.

Девушка щёлкнула «собачкой» замка, но открывать не стала. Отойдя на середину каюты, она сложила руки на груди и горделиво, как тогда, на ледяной лестнице, вскинула голову. Высокая, стройная, белокурая, как прекрасная Идунн[1], сохранившая вечную молодость, Астрид предпочла смотреть в лицо опасности с лёгкой улыбкой на губах.

Дверь отлетела в сторону после очередного удара, ударилась о стену и перекосилась. Не рассчитали, болваны, думали, что до сих пор закрыта. В каюту ввалились трое громил с автоматами, в камуфляжных костюмах, поверх которых были надеты бронежилеты, в полной боевой амуниции. Они на мгновение оторопели, когда увидели трёх девушек-красоток (Харальд не мог позволить себе, чтобы рядом с дочерью находились дурнушки), но потом один из них, с косым застарелым шрамом на левой щеке, ухмыльнулся и безошибочно вычленив королевского отпрыска из этой троицы, шутливо изобразил поклон.

— Ваше Высочество, прошу проследовать в трюм, — сказал он. — Принцесса Астрид, вас проводят.

— Что вы сделали с моей матерью? — резко спросила Астрид.

— Ничего. Она жива, как и все пассажиры «Северной Звезды» с экипажем.

— А охрана?

— Они воины, — пожал плечами мужик со шрамом. — А воины иногда гибнут, защищая своих хозяев, — и рявкнул так, что все девушки одновременно вздрогнули: — Хватит смотреть коровьими глазами! Живо вышли из каюты!

Девушки послушно выполнили приказ. В коридоре остро пахло порохом и кровью. Астрид с трудом проглотила горький комок, когда увидела на полу возле каюты матери красные длинные разводы на полу, как будто кого-то, истекающего кровью, тащили за руки или ноги. Она сжала кулаки, говоря себе, что нужно держаться, не истерить, не плакать. Когда Дэгни стала всхлипывать за её спиной, принцесса обернулась и тихо, сквозь зубы, произнесла:

— Замолчи! Не смей сопли распускать!

Она увидела мать, выходящую из каюты в сопровождении двух штурмовиков. По шевронам с оскаленным черепом на фоне красного флага на рукавах незнакомцев Астрид поняла, что их захватили «Корсары». Ублюдочные пираты-даны, терроризирующие всё побережье Балтики, добрались и до них.

Мать тоже заметила дочь, но на её бледном лице не появилось ни одной эмоции. Однако по едва заметному движению пальцев рук, опущенных вдоль бёдер Астрид расшифровала знаки, которые она подавала. «Мы в заложниках. Ничего лишнего не говори, глупостей не делай». И что она могла лишнего сказать? Знать бы.