Я подумал, не списать ли свое состояние на паранойю, но мое внутреннее чутье подсказывало: за нами увязался «хвост». Буквально за пару минут до того, как мы подъехали к «Плаза-отелю», подозрительный автомобиль исчез.
«Плаза» оказалась именно тем, чем должна была быть — храмом роскоши и денег. Мраморные колонны, позолота, ковры, поглощающие шаги, и взгляды швейцаров, которые оценили наш скромный «Додж» как нечто среднее между телегой для доставки овощей и личным оскорблением. Мы заехали в служебный двор, где нас уже ждал импозантный мужчина в сюртуке с бухгалтерской книгой в руках.
— От дона Массерии? — спросил он, даже не поздоровавшись.
— Так точно, — кивнул я.
— Свеженькое? Не ту канадскую бурду, что в прошлый раз привезли?
— Самый отборный скотч, прямо с корабля, — бойко отрапортовал я, вспоминая слова Рикки, когда он перед выездом быстро провел инструктаж, рассказав о содержимом ящиков. — И французское шампанское.
Мужик удовлетворенно хмыкнул и протянул нам конверт. Пара грузчиков в идеально чистых униформах быстро и ловко выгрузила несколько ящиков.
Чтоб мы с Патриком, не перепутали, куда и что нужно доставлять, на ящиках, в правом верхнем углу передней стенки, от руки были написаны несколько букв заведения, которому отправлен груз.
— Джонни… — Восхищённо протянул Патрик, разглядывая отель из окна нашего «Доджа». — Здесь пахнет деньгами и шикарной жизнью. Я бы хотел когда-нибудь оказаться в числе гостей «Плазы». Представляешь, как там здорово все устроено?
Я промычал в ответ что-то невразумительное, потому что слушал друга в полуха. Я внимательно изучал улицу.
Мы как раз выезжали с территории заднего двора «Плазы». Темно-синий «Форд», тот самый, что уже раздражал меня и мою паранойю своим существованием, виднелся в нескольких метрах от выезда. Однако, стоило нам появиться на проезжей части, автомобиль плавно тронулся и поехал, набирая скорость. Совпадение? Вряд ли.
Бруклинская суета сменилась широкими авенью, затем улицы сузились, наполнились жизнью, музыкой, выливающейся из окон, и густой смесью запахов жареной курицы, выхлопных газов и духа большого афроамериканского квартала, переживавшего свою культурную революцию.
Я постоянно смотрел назад с помощью зеркала. И снова видел то же самое. Темно-синий «Форд», взявшийся словно из ниоткуда, неотступно следовал за нами, соблюдая расстояние.
«Хлопковый хвост» еще не открылся, но у его входа уже царило оживление. Гигантского роста темнокожий вышибала с лицом, не выражавшим никаких эмоций, и в костюме, которому позавидовал бы любой банкир, встретил нас у порога.
— Ждите, — буркнул он, а затем скрылся внутри.
Через минуту вышел сам хозяин. Темнокожий, с белоснежной улыбкой, он вырядился как щеголь с очень поганым вкусом. Ярко-алый жилет, толстая сигара в зубах и массивная золотая цепь на жилете говорили о некой приверженности стереотипам. Если ты богат, то все должны это видеть. Особенно, если ты богат и живешь в Гарлеме.
— Мальчики от Рикки? Новенькие?— У хозяина заведения был хриплый, прокуренный голос, будто он дымит этими сигарами по двадцать четыре часа в сутки. — А я — Джо. Для друзей — Добрый Джо. Мы ведь станем друзьями? Ну, давайте посмотрим на ваш товар.
Я громко хмыкнул. Этот тип реально собирается проверять качество алкоголя? Здесь? В Гарлеме? Да кому до этого вообще есть дело? Мне кажется, в Гарлеме можно продавать хоть незамерзайку. Вряд ли они тут сильно привередливые.
Моя выразительная реакция была проигнорирована. Хозяин «Хлопкового хвоста» лично вскрыл один из ящиков, достал бутылку рома, покрутил ее в руках, потом небрежно сунул мне в руки.
— Открой.
— Ага. Сейчас. — Усмехнулся я. — Открою, а ты скажешь, что товар был испорчен.
— Я что по-твоему, самоубийца? — Искренне удивился Добрый Джо.
Уж не знаю, кому в голову пришла странная мысль дать ему такое прозвище. Добротой от него и не пахло. Вот желанием показать свою значимость — сколько угодно.
А насчет доброты лично у меня возникли большие сомнения. Взгляд у хозяина «Хлопкового хвоста» был такой, что хотелось побыстрее скинуть ему товар и свалить. Есть ощущение, Джо сильно не любит «белых». Он смотрел на нас так, будто с огромным удовольствием придушил бы той самой цепью, которая висела на его жилете. Тем более, она настолько толстая, что на ней можно повесить нас с Патриком обоих.
— Мне не с руки ругаться с доном Массерия. Мы прекрасно сотрудничаем. Ну ладно… Сам справлюсь.
Джо откутил пробку, принюхался, потом плеснул немного на тротуар и поджег жидкость зажигалкой.
— Нормально, — заключил он. — Выгружайте. И передайте Рикки, что в субботу у меня большая вечеринка. Пусть пришлет побольше джина. И чтобы никакой паленки!
— Не вопрос… — Пожал я плечами.
Мы выгрузили ящик, предназначавшийся для этого заведения и шустро свалили.
Здесь я всей кожей ощущал опасность. Да, она была другой. Не такой, как, например, с ирландцами. Однако, ситуацию данный факт не сильно меняет.
«Хлопковый хвост» — это логово Доброго Джо. Он абсолютно уверен в своем праве быть хозяином на территории, которую пометил. И да, этот человек именно «сотрудничал» с семейством Массерия.
Как только мы выбрались из Гарлема, я притормозил там, где можно было спокойно перевести дух, выбрался на улицу, сделав вид, что разминаю затёкшие руки и ноги. На самом деле, снова искал признаки слежки.
И она была. Тот самый «Форд» стоял в дальнем конце узкой улочки. Кто бы не следил за нами, этот парень отличался крайним упорством и настойчивостью.
«Хлопковый хвост» был последней точкой на сегодня. Соответственно, можно было считать работу сделанной и отправляться восвояси.
На обратном пути мы молчали. Патрик, кажется, снова погрузился в приятные воспоминания о вчерашнем дне. Он даже начал напевать какой-то мотивчик. А я анализировал. Снова крутил в голове слова ирландского главаря и внезапный интерес со стороны пока не известно кого. «Форд» выглядел достаточно скромно. Но с другой стороны никто и не поедет вести слежку на крутом «Кадиллаке». Это как минимум глупо.
Мы подъехали к воротам склада, я посигналил. Буквально через пару секунд створки распахнулись и нас пропустили внутрь.
По сравнению с утром, ситуация не особо изменилась. Грузчики лениво перетаскивали товар. В дальнем углу, за столом сидел Рикки. Он что-то писал в большой гроссбух.
Услышав скрип тормозов нашего «Доджа», он поднял голову. И вот тут я это увидел. Я увидел это совершенно четко.
Буквально на долю секунды глаза Рикки широко раскрылись. Брови поползли вверх. Челюсть отвисла. Все эти метаморфозы, произошедшие с его лицом, заняли пару мгновений. Не больше.
Рикки тут же судорожно сглотнул и вернул своей физинномии привычное надменное выражение. Но первая, мгновенная реакция была именно такой — шок, недоумение и… разочарование. Быстрое, будто вспышка молнии. Рикки смотрел на меня как призрака. Как на человека, который не должен был вернуться.
— Ну, вы где пропадали? — прорычал он, пытаясь скрыть эмоции под маской злобы. — Уже почти шесть! Я вас что, на званный ужин жду?
Мы с Патриком вылезли из машины и направились к своему новому боссу.
— Возникли небольшие задержки у «Дельмонико», — спокойно сказал я, приближаясь к его столу.
— Задержки? — он прищурился, при этом старался не смотреть мне прямо в глаза. Упорно рассматривал цифры в своем гросбухе. — Какие еще задержки?
— Ирландцы. Люди Хиггинса. Перекрыли дорогу. Хотели познакомиться поближе. Требовали, чтоб мы уехали.
Рикки замер. Он перевел взгляд на Патрика, будто ждал подтверждения. Будто моих слов ему было мало.
— Это правда, мистер Рикки, — кивнул Патрик. — Трое здоровых болванов. Со стволами. Джонни их… он с ними поговорил. И они уехали.
— Уехали? — Переспросил Рикки. — Как это — уехали? Просто уехали и все? Ирландцы. Верно? Мы о них говорим?
— Ну, сели в свой «Кадиллак» и уехали. Как еще люди уезжают? Нет, бывает всякое. Кто-то уезжает на велосипеде. Кто-то — ногами вперед на труповозке. Но эти конкретно уехали на «Кадиллаке ». — сказал я.
