Энрико побледнел. Собственно говоря, его можно было понять. Ему открыто сейчас сказали:«Тебе капзда, мужик».
Он нервно провел рукой по «бакам», а затем слегка дрожащим голосом произнёс:
— Я… у меня нет выбора. Ко мне приходили люди дона Массерии. Они предложили… лучшие условия. И защиту.
— Защиту? — ирландец язвительно усмехнулся. — От кого? От нас? Так посмотри вокруг, Энрико. Ты видишь здесь серьезную охрану? Вот твоя защита. — Донни кивнул на меня и Патрика, — Двое мальшек в обносках. А теперь посмотри на нас. Как думаешь, кто выигрывает в этом соревновании? И еще… Поверь, мистер Хиггинс примет твой поступок за личное оскорбление. Ты ведь знаешь, как он реагирует на оскорбления? Зачем тебе такие сложности? У тебя семья. Жена, дети…
Ирландец медленно, почти небрежно, расстегнул свой пиджак, дав Энрико и нам увидеть рукоять кольта, торчащую из кобуры. Его напарник проделал то же самое. Посыл был ясен и недвусмыслен.
Энрико сглотнул, бросил на нас с Патриком взгляд, полный отчаяния и страха, затем медленно отступил к двери.
— Я… я понял. Прошу, никакого насилия у моего заведения. Здесь сейчас находятся слишком… важные люди, которые хотят просто отобедать. — Пробормотал он.
— Умный малый. — Кивнул удовлетворено Донни, а затем снова повернулся ко мне. — Ну что, парень? Ты все еще здесь? Или тебе помочь принять правильное решение?
И вот тут, в момент, когда ситуация вроде бы стала еще более напряжённой, меня вдруг наоборот отпустило. Мои пальцы разжали руль, адреналин, который секунду назад сжимал горло ледяным комом, внезапно кристаллизовался в холодную, ясную ярость. С хрена ли в этом долбаном Нью-Йорке каждый придурок, мнящий себя «крутышом», считает своим долгом угрожать мне?
Интонация, с которой говорил Донни, не оставлял сомнений — это был ультиматум. Собственно говоря, демонстрация оружия тоже свидетельствовала о наличие двух вариантов развития событий. Либо мы с Патриком молча сваливаем, либо… Либо мы один хрен молча сваливаем, но уже в какой-нибудь труповозке.
Мозг начал усиленно обрабатывать вводные данные. Силовой вариант абсолютно проигрышный: мы вдвоем, безоружные, против трех вооруженных головорезов. Я, конечно, могу иногда вести себя странненько, но диагноза «клинический идиотизм» у меня не имеется. Как и шизофрении. Соответственно, драки, ругань и попытки нагнуть противника физически — исключаются.
И будь на моем месте настоящий Джонни, он, возможно, уже развернул бы тачку, чтоб убраться восвояси. Но я не Джонни. Нейронные связи Макса Соколова включилось в дело. Заработало мышление коуча, который зарабатывал на жизнь тем, что вел переговоры и находил слабые места в самых непробиваемых клиентах.
Я медленно, демонстративно расслабленно вышел из машины, оперся о теплый капот «Доджа» и улыбнулся. Улыбка была не дружелюбной, а скорее снисходительной, почти жалеющей.
— Мистер… мммм… простите, не запомнил ваше имя, — Начал я, мой голос звучал спокойно, почти лениво. — Вы говорите о лучшем виски. Интересно. А вы лично пробовали тот пахучий самогон, что Хиггинс гонит в своих бруклинских подвалах? Это же отрава для печени. Я, конечно, не сомелье, но могу отличить выдержанный скотч от жидкости для чистки канализационных труб.
Ирландец замер. Его глаза сузились. За спиной Донни тот самый «бык» у машины напрягся, сжав кулаки. Видимо, им впервые приходилось слышать нечто подобное. Имею в виду вот так, в лоб. Уверен, мало находилось самоубийц, желающих обгадить товар одного из самых опасных криминальных боссов.
— Какой самогон? — Обиженно встрепенулся парень, который до этого молча стоял за спиной Донни. — Отличный виски! Шотландский! Контрабандой тащим его через Канаду! Ты чего плетёшь, макаронник!
— Шон, заткнись! — Рявкнул Донни, при этом даже не обернувшись назад. Смотрел он только на меня и в его взгляде появилось что-то… что-то отдалённо похожее на неуверенность.
Отлично. Первый шаг сделан. Цель моего спича была как раз в том, чтоб вывести ирландцев из состояния уверенности. Естественно, даже дурак понимает, в такое заведение самогон никто не повезёт.
Энрико, стоявший в дверях, тоже напрягся, но немного иначе. Он смотрел на меня, будто я только что добровольно облился бензином и протянул противнику коробок спичек.
— Ты хочешь умереть, мальчик? — тихо, почти ласково, спросил Донни. Его рука лежала на рукояти кольта и, по-моему, это был недвусмысленный намёк.
— Я хочу говорить о бизнесе. О настоящем бизнесе. Вы упомянули мистера Хиггинса. — Я развёл руки в стороны и покачал головой, — Ну что ж. Уважаемый человек. Однако скажите мне, он платит вам за то, чтобы вы пугали поваров, официантов и прочую шушеру? Или за то, чтобы обеспечивали бесперебойные поставки качественного товара в такие заведения, как «Дельмонико»?
Я замолчал, давая вопросу повиснуть в воздухе. Здесь снова требовалась небольшая пауза. Ирландцы должны засомневаться в цели своего визита.
— Посмотрите на себя. — Я уставился сначала на Донни, затем перевёл взгляд на второго парня, и потом снова переключился на Донни, — Трое взрослых, серьезных мужчин. Ресурс мистера Хиггинса. Вы реально думаете, что вас бросили на то, чтобы отбивать у какого-то ресторана право поставлять туда выпивку? Это все равно что стрелять из пушки по воробьям. Или… — я притворно задумался на секунду, — Или у мистера Хиггинса больше нет крупных проблем? Может, итальянцы окончательно отжали у него доки в Бруклине и ему не о чем волноваться? Или канадские контрабандисты перекрыли кислород? И все, что ему осталось — это сражаться за один ресторанчик?
Я видел, как мои слова бьют в цель. Взгляд Донни окончательно потерял свою ледяной уверенность. Он был солдатом, а солдаты не любят, когда их миссию выставляют незначительной и глупой. Ну и еще, ирландец, конечно, реально засомневался. Вдруг его на самом деле отправили для другого, а он просто не понял.
— Мы делаем то, что приказано, — заявил Донни угрюмо.
— Именно! — воскликнул я, будто он произнес гениальную мысль. — Вы — исполнители. Вас должны бросать на важные фронты. А этот ресторан… — я презрительно усмехнулся и махнул рукой в сторону «Дельмонико», — Это уже не фронт. Это поле боя, которое проиграно.
— Что? — не понял ирландец.
— Мистер Хиггинс проиграл эту точку. Еще вчера. Дон Массерия заплатил не только Энрико. Он заплатил в полиции, он заплатил в мэрии. Завтра утром здесь будет десяток наших ребят, не таких, как мы с Патриком, а настоящих громил, с «томми-ганами». Вы же не считаете дона Массерию глупцом? Разве он отправил бы с товаром двух парней, без оружия, заметьте, если бы не был на сто процентов уверен в том, что «Дельмонико» теперь — его территория. Этот ресторан ваш босс уже списал со счетов.
Я блефовал. Блефовал красиво, уверенно, добавив в интонации оттенок сожаления. Будто сообщал ирландцу неприятную, но очевидную новость. Техника «раскадровки будущего» — один из любимых мною инструментов для работы с сопротивляющимися клиентами. В данном случае, я частично использовал именно ее.
— Ты врешь, — сказал ирландец, но в его голосе уже не было прежней убежденности.
— Проверьте. Позвоните своему боссу. — Резко ответил я. Причем, действительно резко. Чтоб Донни услышал мое недовольство. Чтоб почувствовал себя дураком, который бестолковиттся там, где все уже решено. — Спросите, действительно ли мистер Хиггинс готов развязать войну из-за «Дельмонико». Спросите, сколько человек он готов потерять здесь сегодня. А мы пока что… — Я кивнул Патрику, который сидел в машине с выпученными глазами. Даже его впечатлило мое выступление. — Мы подождём. У нас есть приказ — доставить товар. Мы ведь тоже всего лишь солдаты.
Игра была рискованная. Если Донни полезет звонить, вся ложь всплывет. Но я делал ставку на его гордость и на то, что никто из мафии не любит выглядеть идиотом в глазах начальства, задавая глупые вопросы.
Ирландец несколько секунд молча смотрел на меня, его взгляд буравил мою физиономию, пытаясь найти слабину или признаки обмана. Но я в ответ пялился прямо на него, с легкой, усталой улыбкой человека, который просто констатирует факты.
