Он возился минут пять, если не больше. Нельзя допустить, чтобы машина покачнулась — это выдаст его намерения. При этом силы утекают на борьбу с наплывами дурноты.
Наконец основное получилось: горящие в запястьях руки проскользнули на бедра. Надо бы отдохнуть, но каждая секунда дорога. Либо пан, либо пропал. Саша удерживал сознание и при этом напрягал мышцы туловища, чтобы согнуться и протащить кисти под коленями… под ступнями… еще чуть-чуть… Всё!
Он впился зубами в узел веревки и, размусолив его, освободился.
Кровообращение в передавленных конечностях успело полностью восстановиться, прежде чем те парни возвратились в машину. Уловив их приближение, Саша вовремя спрятал руки за спиной и снова прикинулся бесчувственным. По животу, с правого бока на левый, стекала струйка крови из потревоженной раны. Судя по всему, пуля расплющилась о ребро и засела в мышце. Молодой человек чувствовал инородное тело, но пока думать о том, чтобы избавиться от него, даже не стоит.
Машину тряхнуло: парни с обеих сторон одновременно плюхнулись в передние кресла.
— Не сдох он там? Глянь-кось! — сказал водитель.
Его напарник потянулся к Сашиному горлу:
— Ни хрена се! Как стометровку пробежал!
Он не успел ничего сообразить за тот момент, когда телохранитель выхватывал пистолет у водилы. Ну а в следующую секунду соображать было уже некому: фонтан крови и куски мозга брызнули на лобовое стекло из простреленного затылка парня.
Шофер сидел с приставленным к виску стволом в страхе сделать малейшее движение. Саша накинул ему на шею ту самую веревку, которая совсем недавно спутывала его руки, и затянул «удавку».
— С остальными связь имеешь? — вкрадчиво прозвучало у самого уха.
Хрипя, шофер едва заметно кивнул.
— Как? — удавка слегка ослабла.
— П… по рации… — выдохнул парень.
— Стекло протри.
— Ч…че?
— Стекло. Протри.
Пока водитель избавлялся от трупа, попросту выпихнув его из машины, и отмывал стекло, Саша целил в него из пистолета.
— Назад, — телохранитель слегка двинул вооруженной рукой, указывая на водительское кресло.
Парень переполз обратно, и снова удавка очутилась на его шее.
— Теперь свяжись со своими в других машинах. Передай приказ: дождаться «Чероки». Как появится, доложить тебе и следовать за ним на расстоянии.
Водитель кивнул. Во время разговора ствол сверлил его висок, а веревка то натягивалась, то ослабевала. Он все передал так, как приказал Саша.
— Ты будешь замыкающим, когда остальные уберутся вперед. Сюрпризы будут?
— Нет.
— Смотри! Мы в Краснодаре?
Короткий кивок.
— Кто этот человек?
— К…кто?
Веревка затянулась, выдавив из его глотки булькающий хрип.
— С…Серапионов… Андрей Константинович…
— Кто он?
— Сын босса.
— Как вышло, что похож на меня?
— П… пластическая оп-перация… По слухам…
— Что это за команда? Кому служишь?
— Корпорация. Сибирская. «Salamander in f…fire».
— Чем занимаются?
— Не знаю… А-а-а-х-х-р-р-к-к… Разным… Официально — поставкой техники…
— Неофициально?
— Я знаю только, что у них связи в «горячих» точках у нас… и… с арабами, кажется…
— Поставки оружия?
— Может… Не знаю. Другим занимаюсь. Клянусь мамой!
— Что еще? Наркобизнес?
— Не знаю… — шофер затрясся в начинающейся истерике. — Не знаю, клянусь!
— Ждем, — Саша потравил веревку, намотал ее концы на кулак и откинулся в кресле, положив руку с пистолетом на колено.
* * *
Рассвело. «Чероки» мчался мимо небольших беленьких домиков с фруктовыми деревцами в палисадниках. Начало города…
Ухватившись за больное плечо, Рената свернулась в клубочек на заднем сидении.
Андрей покосился на нее и, убедившись, что она спит, вполголоса произнес:
— Ник! Ник! Эй!
Гроссман поднял голову.
— Может быть, отдадим диск? Мне все это надоело…
Реакция Николая была примерно такой же, как у Ренаты. Андрей стиснул зубы. И тут — в «молоко».
— Т-с-с! — одернул он Гроссмана. — Не вопи! У меня подозрение, что Рената знает, но хочет отомстить за отца.
— Да ты шо, Шура! Смеешься?!
Андрей со значительностью посмотрел на спутника, и тот притих. Пусть сомневается. Остается телохранитель. Дьявольщина! Замкнутый круг какой-то! Но не мог же этот проклятый диск развоплотиться! Кто-то же вытащил его из камеры хранения в «Шереметьево»! Кстати, а кто из них троих ездил туда? Записка лежала в девчонкиной куртке. Но уже понятно, что Рената ничего не знает…
— Ник, а ты сам был в той камере хранения?
— Когда и зачем? — бросил Николай.
— Перепроверить меня, например? Вдруг я солгал? — Андрей слегка прищурился.
— Хватит мне голову морочить, Шура! Не время таки, уж поверь!
— Ник, а ведь ты приехал в Москву раньше нас…
— Ну и что? Подожди-ка! Шура, ты что, в чем-то меня подозреваешь?
— Да в общем нет… Но… камера была пуста… — Серапионов передернул плечами. — Странно все это…
Понятно. Подозрения с Николая, конечно, не сняты, но все стрелки сходятся, пожалуй, на последнем — на Александре. На телохранителе. Что ж, если он сдохнет, да еще и по вине дуболомов-помощничков, Андрей с тех головы поснимает, не задумываясь.
— Шура! Мы только что проехали «Химеру»! — воскликнул Гроссман, приникнув к стеклу окна.
— Какую еще «Химеру»? — поморщился Андрей.
— Гоночную! Ну, машина этих парней! Рядом с обочиной, в кустах… О, кажется, она выехала на дорогу… За нами! И «Тускан»! И «крузер»! Шура, ходу, это они!
Ч-черт! Андрей был в бешенстве. Эти дуболомы совсем рехнулись — средь бела дня эскорт им устраивают! Они работать с ним отряжены или на коньках кататься?! Ох, и осточертело комедию ломать!
«Чероки» вылетел на огромный краснодарский мост над водохранилищем. Город раскинулся справа, слева — залив и многочисленные заводы промышленного района. Преследователи не отставали, но и не приближались. Рано или поздно, этот красавчик догадается, что здесь что-то не так. К чертям из города, разбираться будем в безлюдных местах! Благо еще, что праздник сегодня, все дрыхнут… Но эти-то, эти!.. Кретины недоделанные!
— Колесо не выдюжит, Шура...
— Да хрен с ним! Я их голыми руками порву, уродов…
Андрей почти не преувеличил. Сейчас он был на это вполне готов.
Краснодар остался далеко позади. По краям шоссе появились первые пригорки. Рената проснулась.
— Снова? — всхлипнула она.
Мужчины не ответили. Дорога вильнула. «Эскорт» заметно отстал.
— Ч-черт! — прошипел Андрей: пути дальше не было, заборчик во всю ширину дорожного полотна перегораживал шоссе.
«Чероки» снес легкие доски и полетел дальше. Навстречу им из зарослей выехало три автомобиля.
Андрей пробормотал:
— Вот и Кощеева нежить пожаловала. Ну, здорово, смертнички! — и обернулся на Ренату: — Посмотри, твоя «сидушка» не снимается?
— Как?
— Как в поезде! Как!
Она встала коленями на резиновый коврик и дернула сидение:
— Кажется, нет! — дернула посильнее. — Снимается, Саш!
Он швырнул через плечо пистолет.
— Бери, лезь туда, накройся и сиди! Ну шо, панове, покуражимся? — передразнил Андрей Николая и на полную громкость включил магнитофон. — Не скучай, любовь моя!
Рената кувыркнулась в душную, пропахшую бензином и пылью, полость под сидением. Женщина покрупнее и повыше там не поместилась бы ни за что. Да и Ренате в бок воткнулось что-то твердое, с острым краем.
— Ай!
Гроссман «утрамбовал» ее подушкой сидения. Машина ухнула в кювет и остановилась…
В кинотеатр «Буревестник» после той большой войны
За полпачки «Беломора» проходили пацаны…
…Магнитофон надрывался, от хрипа колонок вздрагивали все внутренности изуродованного железного коня…
