"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Калинин Алексей

— Так мы же предлагаем долгосрочное соглашение, дорогой барон! — улыбнулся я. — Война продлится несколько лет, а потом Британия снова возьмёт своё. А промышленный рывок потребует множество алмазов. Что же касается бриллиантов… Вы сами отметили, что я привёз немало чаровниц. Хочу ввести новую традицию. И назову её «Бриллианты навсегда!» Чтобы изделия с вашими камнями перестали быть уделом богачей. Пусть каждый человек среднего достатка считает обязательным подарить своей избраннице хотя бы колечко с небольшим бриллиантом.

— Гхм… Весьма неожиданно! Жаль, что до этого не додумались мы[134]. Пожалуй, эту часть вашей программы наш дом активно поддержит! — улыбнулся Ротшильд.

— Разумеется, во время войны у нас «всё для фронта». Но наш Холдинг думает о будущем!

— Ну, судя по новостям из Константинополя, конца войны ждать не так уж и долго. Странам Антанты очень повезло, что Болгария решила поддержать вас!

Это да, всего трое суток назад положение казалось аховым. Бронеходы просто были не в состоянии развивать наступление на Дарданеллы. А Энвер-паша собрал все те силы, которые турки держали возле болгарской границы, и повел их «отбивать у гяуров столицу». И сил этих было, к сожалению, немало.

Наши усилия, все эти фильмы, напоминающие о совместных войнах с турками, про «турецкую отраву», подло применённую турками именно против болгар, принесли свои плоды. Разумеется, не забывали мы указывать и на то, что отраву эту приготовили химики Германии, а применили — их же военные. И на выгоды торговли для нейтральной страны тоже не забывали указывать. В итоге наиболее сильной в Болгарии была партия «нейтралов». А среди остальных сторонников присоединения к Антанте было существенно больше, чем ориентирующихся на союз с немцами и турками. Вот турки и опасались, что первый удар придётся по ним.

— Золото, барон! — тем не менее, ответил я. — Мы предложили им двести миллионов рублей. И половину из этого — золотом. Остальное — техникой, оружием, боеприпасами… И франками. У нас их теперь много.

— Да, я слышал. Говорят, вы даже прикупили несколько островов в Тихом океане?

— Не прикупили, всего лишь арендовали. На девяносто девять лет. Несколько островов, на которых добываются удобрения и в придачу — атолл Клиппертон.

— А зачем он вам? Там же ни воды, ни даже лагуны толковой? — проявил неожиданные познания мой гость.

— Ничего! Воду мы умеем опреснять, а лагуна… Взорвем перемычку в паре мест и станет лагуна нормальной, в которой и купаться приятно, и рыбу ловить… Тогда и население заведётся. Будет нам база для торговли.

Гость вежливо промолчал, явно испытывая скепсис по поводу перспективности этого острова.

— А в крайнем случае, уеду туда, когда стану слишком стар для того, чтобы заниматься делами. Буду пить ром под пальмами и любоваться на юных купальщиц! — улыбнулся я. — Но мы говорили о другом. Золото и желание вернуть себе Восточную Фракию — вот составляющие коктейля, который заставил болгар ударить по освободившейся от войск турецкой границе.

— Вернуть? — удивлённо поднял брови мой собеседник.

— Разумеется! Ведь они уже занимали её в ходе Первой Балканской войны. Прошло неполных три года, так что жажда реванша горит в сердцах многих болгар. А ещё там живёт надежда построить лучший мир для своих соотечественников, которые стенали под гнётом «младотурок».

— Ну да, про ваши «несущие надежду» суда пресса много пишет!

В ответ я только улыбнулся. Ушлые британские журналисты сначала обозвали транспорты ЛПД-4, использовавшиеся для десанта, на свой манер, то есть LPD-four, а затем обыграли созвучие с древнегреческим словом «Эльпидифор», что означало «несущий надежду». Я тут же посоветовал производителям не спорить, а подать заявку на патент и закрепить товарный знак «Эльпидифор» за собой.

Не стал я, разумеется, говорить ему и о том, что дело было не только в деньгах и жажде территорий. Был там ещё один тонкий момент. Наши военные предложили болгарам прислать наблюдателей. Их звали для «ознакомления с наступлением на Армянском фронте», объясняя, что десант задуман, как отвлечение внимания.

В итоге у нас получилась двойная дезинформация противника. Турки усилили группировку на Армянском фронте и у Зонгулдака, а заодно усилили и группу на болгарской границе, что привело к весьма желанному для нас ослаблению обороны их столицы.

При этом болгары намеренно послали представителей всех трёх фракций. А наши военная контрразведка читала их зашифрованные отчёты. Разумеется, с нашей помощью, потому что нужных машин и специалистов высокой квалификации традиционно не хватало.

В результате я знал, что «пророссийский» офицер отметил блестящее проведение операции. А «проболгарский нейтрал» указал на кучу недостатков и предположил, что имеющихся сил на взятие Дарданелл не хватит. Зато «пронемецкий» удивил всех. Он отметил удивительную эффективность взаимодействия бронеходов, авиации и ударной дивизии.

И хотя им было высказано предположение, что «русские не только не возьмут Дарданелл, проблематично, чтобы они удержали Константинополь и Босфор», но… Именно он предложил срочно поддержать русских. Потому что «секретами производства этой техники русские поделятся с французами и англичанами, а те, как промышленно развитые, помножат австрийцев и немцев на ноль»! И закончил утверждением, что «противостоять бронеходам и авиации немцам нечем!»[135]

Так что сейчас у наших войск в той части света всё хорошо. Они почти без боя заняли турецкие позиции на Чаталджанских высотах. Удобная и естественная граница. То, что восточнее — наше, что западнее — отойдёт болгарам.

По слухам, сам Энвер-паша со штабом сумел сбежать на азиатский берег. Также утверждалось, что с ними находятся султан и часть придворных. Но вот большая часть турецкой армии, находившаяся на европейском берегу, либо уже сдалась в плен, либо ведёт бои в окружении.

Освободившиеся русские части развивают наступление на Дарданеллы, и теперь мало у кого остались сомнения, что нам и в этом проливе удастся взять укрепления. Хотя бы на на европейском берегу.

Похоже, Ротшильд подумал о том же и сразу помрачнел. Всё же для британцев слишком чувствителен наш выход в Средиземное море.

— Но говорить о победе над Османской империей рано! — решил переключить его я. — Надо освободить Месопотамию и Палестину. И знаете что, барон? Я бы хотел, чтобы в Палестине возродилось государство Израиль. Что вы об этом думаете?

При этих словах он оживился, и беседа у нас потекла в приятном для обоих участников направлении. Мои информаторы не ошиблись и тут, новоиспеченный пэр был завзятым сионистом и сторонником возрождения еврейского государства в Палестине.

Разумеется, я тогда не мог знать, что именно для моего собеседника чуть позже будет написана знаменитая Декларация Бальфура[136].

из мемуаров Воронцова-Американца

'…Тогда пришлось напрячься, войска снимали с Армянского фронта, с плацдарма в Зонгулдаке и из константинопольского гарнизона. Выскребли даже жалкие крохи, охранявшие наши объекты в Северной Персии. Чтобы при этом не потерять контроля за оставляемой местностью, пришлось активно задействовать армянские добровольческие формирования.

К тому же Рябоконь жаловался, что ходовая часть бронеходов после занятия Чаталджанских высот и укреплений Дарданелл была как будто изнасилована. И в наставлениях для бронеходчиков закрепили, что тяжелые машины не могут участвовать в наступлении более трёх суток подряд[137].

К счастью, месяц спустя, в конце апреля 1916 года в войну с Турцией вступила Греция. При этом греки особо подчёркивали, что ведут войну именно с Турцией, а не со всем Тройственным Союзом. Однако десант на азиатском берегу они высаживали при поддержке англичан и французов. После того, как они захватили Смирну, а на европейском берегу не осталось ни одного турецкого солдата, ситуация стабилизировалась…'