А потом Шадр Кудито, высший маг Башдрака, умер.
.
Лаз плыл в чем-то странно знакомом, густом и черном. Перед глазами, словно в кино, сменялись кадры того, как он убивает одного человека за другим, быстро, без колебаний, одним движением пробивая каждому из них сердца. Это не было приятно или неприятно, это просто было, все равно что почистить картошку или почистить зубы. А потом появился другой человек. И вот его Лаз хотел не просто убить. Он не помнил почему, но мужчина с начинающей седеть головой вызывал у него столько гнева, что было даже жутко. И он точно знал, что сделает с ним.
Магия подчинения по своей сути заключалась в связывании души мага с душой животного путем помещения кусочка первой внутрь второй. В другое время такая идея вряд ли бы пришла Лазу в голову, а даже если бы пришла, воплотить ее в жизнь было бы просто невозможно, но сейчас был особый случай. Кусочек окружающей черноты (Вот что это! Он вспомнил. Он находится внутри собственной души!) оторвался от общей массы и быстро, словно сам спешил оказаться там куда его отправляют, бросился ко все еще висящему перед Лазом мужчине.
Душа того была похода на красно-серое облако с чем-то сияющим в самом центре, благодаря чему оно красиво подсвечивалось, разбрызгивая во все стороны алые блики. Однако когда чернильно-черная клякса появилась рядом с этим облаком, оно разом потускнело и попыталось сдвинуться как можно дальше от опасного пришельца. Вот только это было бесполезно. Чернота в один прыжок догнала облако и вцепилась в него, выпустив множество тонких амебных ложноножек, после чего начало быстро расширяться, захватывая все большие и большие объемы чужой души.
В сознании Лаза проносились какие-то расплывчатые образы, странные, явно ему не принадлежащие мысли, воспоминания о местах, в которых никогда не был, однако уже через мгновение он не мог вспомнить, что видел, словно сновидения, эти картины исчезали также легко, как появлялись.
Тем временем черная амеба уже разрослась на почти треть серо-красного облака и тут вдруг все прекратилось. облако просто исчезло, оставив захватчика ни с чем. Порыскав вокруг, словно пытаясь найти, куда спряталась такая лакомая добыча, клякса вернулась обратно и слилась с основной массой черноты. А в следующую секунду Лаза скрутило от приступа просто нестерпимого гнева.
«КАК ОН ПОСМЕЛ СБЕЖАТЬ ОТ МЕНЯ!? РЕШИЛ СПРЯТАТЬСЯ В СМЕРТИ!? Я НЕ ДАВАЛ РАЗРЕШЕНИЯ! ТОЛЬКО Я МОГУ РЕШАТЬ, КОМУ ЖИТЬ А КОМУ УМИРАТЬ! НИКТО ДРУГОЙ!»
Бездыханное тело мужчины, уже начавшее падать вниз, было подхвачено магией. Удар, второй, третий, руки, правая по локоть в крови, обрушивали на труп настоящий град ударов, превращая его в кровавое месиво. Не имело значение что в процессе его собственные кости ломались снова и снова, в целом состоянии их поддерживал телекинез, так что это было не важно. Важно было выместить свой гнев, дать ему выход, иначе, Лаз был уверен, он сам утонет в нем и уже не выплывет.
Удар!
Удар!
Удар!
И еще! И еще! И еще!
Плевать на уже пропитавшую рубашку текущую изо рта кровь, плевать на то что зрение постепенно теряет фокус, плевать на то что уши заполняет непонятный гул, плевать на все!
УДАР!
Удар!
Удар…
— Лаз, остановись!
.
Тиммилини Кальцир, он же Черныш, в высшей группе факультета магии был самым незаметным и самым неинициативным членом. За все пять лет можно было по пальцам пересчитать случаи, когда он сам предлагал куда-нибудь сходить или чем-нибудь заняться. Однако, странное дело, сам никогда не отказывался от предлагаемых друзьями задумок.
Причина была в том, что Чернышу были не столько интересны сами гулянки и посиделки, сколько люди, зовущие его на эти самые гулянки и посиделки. Его друзья были для Тиммилини самой важной вещью на свете, ради них он был готов на что угодно и с радостью принял бы смерть, если бы это помогло хоть одному из них, хоть в чем-то.
И, глядя на Лаза, залитого кровью, своей и чужой, постепенно исчерпывающего все оставшиеся резервы организма и явно собравшегося избивать труп убившего его маму мага, пока сам не умрет от истощения, Черныш действовал не задумавшись. Ему было плевать на то что Лаз только что самым жестоким образом убил семерых человек, ему было плевать на тот страх, что он ощутил минуту назад и что явно исходил именно от Лаза, ему было плевать что прямо сейчас его друг явно находится в невменяемом состоянии и вряд ли его услышит. Тиммилини должен был остановить его, замершего на самом краю бездны, и не важно каким образом и какой ценой.
— Лаз, остановись! — Он попытался схватить друга за рубаху, но мокрая ткань выскользнула из пальцев. Сейчас уже вся одежда Лаза была мокрой из-за того что он обильно потел. Потел кровью.
— Стой! — Черныш обхватил его сзади за талию, но их магические силы, особенно сейчас, были просто несопоставимы, а так как они висели в воздухе упереться было не во что.
— Прекрати!
Тиммилини всем весом повис на правой руке Лаза, пытаясь не дать ему сделать очередной замах. И наконец движения впавшего в безумие парня начали замедляться и, казалось, что еще немного и цель будет достигнута. Но потом Черныш сделал одну большую и самую последнюю в его жизни ошибку. Уверившись в том что все уже позади, он расслабил свои руки.
Объезжающие быков ковбои знают одно важное правило: пока все не закончилось, никогда не отпускай повод, что бы не произошло. Потому что стоит дать разъяренному зверю хоть чуть-чуть свободы, и он скинет вас. Тиммилини, к сожалению, в родео никогда не участвовал.
.
Лаз почувствовал что что-то не так лишь спустя несколько мучительно долгих секунд, все это время продолжая наносить удары по уже превратившемуся в кашу трупу. Но в конце концов до него дошло, что правая рука двигается слишком медленно не из-за его усталости, а потому что ей что-то мешает.
Черныш, которого уже покинули последние крупицы жизни, висел в районе его локтя, пробитый, как и шесть тел до этого, ровно в районе сердца.
.
— Хозяин…?
— Молчи.
— Но…
— Я сказал заткнись!
Эпилог
Принцесса, черный ястреб, сопровождающий Лаза повсюду уже много лет, сейчас парила высоко в небе, острым зрением хищной птицы вглядываясь в раскинувшийся внизу городской пейзаж. Ее человеку было плохо, так плохо, что душа ястреба разрывалась от боли, но она не могла ничем помочь, ей просто не хватило бы сил. И Принцесса ждала. Ждала того момента, когда сможет хоть что-то для него сделать.
И такой момент наступил. Сложив крылья, ястреб камнем рухнул вниз. Ей нужно было спешить, она должна была успеть добраться до ее человека, пока не произошло самого страшного. Принцесса успела. Вот только от ее человека уже мало что осталось. Его тело было изранено, оно страдало и умирало, однако куда сильнее страдала его душа. И ястреб сделал единственное, что мог, то, что делал всегда. Опустился на плечо человека и посмотрел в его глаза, красные от снежного проклятья и крови, своими, черными, глубокими и совсем не по-звериному умными.
Проклятый для всей Кристории день медленно подходил к концу. Проклятый, потому что в этот день впервые за много лет столица могучего государства подверглась вражеской атаке, унесшей больше шести тысяч жизней. Проклятый, потому что после этого дня страна потеряла свою независимость и право голоса в мире. Проклятый, потому что именно из-за того что произошло в этот день, для всей Кристории и ее короля начался обратный отсчет.
Высоко в небе, обгоняя облака и приближая рассвет, в сторону востока летели две птицы. Черный ястреб, словно заботливая нянечка, поддерживал своего белоснежного спутника, не давая упасть, помогая удерживать высоту, тревожным клекотом приводя его в сознание, если тот начинал погружаться в небытие. Им было все равно куда лететь, лишь бы подальше от все еще поднимающихся ввысь столбов дыма горевшего города. Их никто не видел, слишком высоко они летели и никто бы не смог увидеть их маршрут. Невидимые странники неба, они покидали Кристорию и пройдет очень много лет, прежде чем они вернутся.
