Слезы Эйдена. Часть 2 (СИ) - Владимиров Денис

— Что?

— То!

— Хоть твоя дерзость и нуждается в наказании, но… Пока я послушаю твой рассказ, и горе тебе, если солжешь даже в малости! Говори! — не стал пререкаться, устал. Да и уже язык стер, но адаптированная версия имелась и для Хранителей, где упор делался на вероломство неких сил, которые после воскрешения Проклятого, уничтожали его, забирали в наследство всю накопленную энергию. И никому из них не было никакого дела до чаяний блюстителей Равновесия, поэтому все знания по предотвращению Апокалипсиса канули бы в лету.

— Твоя версия довольно интересна. Мы проверим все факты, если всё так, то подумаем, как наградить тебя. Жди ответа через декаду, — на счет упал миллион.

Нормально.

Главный вывод из общения я сделал, не Сен’Орнг Итранмирос стоял за внушением мне поведенческих программ. Питье крови и отказ от становления богом в рассказе мной был замолчан, но собеседник никак не прореагировал. С вероятностью близкой к единице, он просто не знал о данном факте.

Я ожидал возвращения привычного бега времени, но крылатый посланец неожиданно заморгал и заговорил звонким голосом, цвет его глаз же стал бирюзовым:

— Глэрд Райс, мы успели перехватить управление над Вестником, когда Хранитель покинул его тело, а тот еще не успел пробудиться, — интересная информация, — И для них всех наша беседа пройдет незаметно. Мы представляем силы, которые не позабыли клятв, данных Творцу, что не допустим проникновение Бездны. Да, наша миссия закончилась почти провалом, одни опустили руки, но мы продолжаем бороться.

— Моими руками, — констатировал я. Вот и объявились кукловоды.

— Да, все верно. Сами мы не можем воздействовать на реальность! Главное ты выполнил предначертанное, теперь в твоих руках не только будущее этого мира, но и других. Секрет производства Солнц Эйнтейри — вот о чем должны узнать все!

— Я открыт для диалога, если найдется чем меня заинтересовать, то поделюсь. Кстати, почему рыжая шлюха? — выстрел навскидку.

Молчание.

— Странно, что ты догадался о чужеродности данных слов и мыслей, — не стал кривить и юлить представитель сил Добра.

— Почему?

— Это крайне нелицеприятная история. О ней сегодня неизвестно никому, кроме Оринуса и нас. Верховный, будучи еще смертным оскорбил Однорога, когда тот беседовал через воплощение с его братом Нирном. Великий воин по праву, Кронос тогда был неудержим в гневе, и назвал Оринуса «толстозадой шлюхой», так как тот не помог в судьбоносный момент хоть и должен был. Учитывая, что глава старого пантеона находился на пике могущества, то мог позволить себе не обращать внимания на колебания Весов. И он собственноручно превратил Верховного в рыжую красавицу с выдающимися формами, воздействовал на разум, на который поставил множество блоков. Кронос не мог им сопротивляться. Ящер же заставил на протяжении десяти лет того работать в портовых борделях. Когда наказание завершилось, Отец битв вернул свое истинное обличье, но стал другим, — еще бы, — Нирн, по мысли Верховного, мог не допустить подобного позорного исхода для него, но родич не только не стал противиться воле ящера, а воспринял такое наказание с радостью. Он видел в брате своего прямого конкурента в борьбе за власть.

— И зачем следовало тому напомнить моими устами о горьких годинах? И какова вероятность, что он бы меня спалил, наплевав на Равновесие?

— Вероятность очень и очень высокая, но… но и награда непомерна, — вот почему интуиция верещала, хотя ничего вроде бы не предвещало уж совсем беды, — Ярость застила глаза Кроносу, что в конечном итоге привело к спонтанному решению вручить Эннатору булаву Греенна. Во-первых, тогда у Оринуса не осталось бы ни одного шанса. При условии воплощения в жизнь других частей их с Ситрусом глобального плана, о котором я тебе рассказать не могу. Изначально же Кронос рассматривал в дар сыну меч Деррингара. А того с детства готовили, как мечника, но талантами он не блистал. Может нечто врожденное, а может и не имелось достойных наставников и противников. Но луком Эннатор владел так, что вряд ли нашелся бы кто-то во всей истории Аргасса, лучше него. Кронос же всегда относился к метальному оружию презрительно. Еще, Верховный при иных обстоятельствах никогда бы не отдал булаву Греенна именно Эннатору, потому что в конечном итоге он мог стать сильнее отца. И не раз и не два, глава пантеона затем пожалел об этом своем поступке, но переиграть ничего не мог. А, во-вторых, именно это оружие было выковано и подарено Оринусу, которым он владел не одно тысячелетие и сразил им бессчетное число врагов. Кроносу хотелось, чтобы любимейшее оружие Однорога его и убило, заставив дополнительно страдать.

— А боевая коса ящера? — нормально подвели. И нужно подобное иметь в виду. Красиво.

— Коса — это основное его оружие, каким наделили его почитатели на заре времен, создав его культ. Но любимой все же стала булава.

Понятно.

Неплохо поработали неопустившие руки Хранители. Да и Кронос с Ситрусом реализовали задуманный план — наделить смертного мощнейшим оружием. Пусть не того и не тем, но в целом у них все получилось. Не удалось лишь вывести на высокую орбиту реципиента, так как он сам не пожелал столь кардинальных изменений в судьбе.

— Зачем вам потребовалось делать из меня младшего, а затем и обычного божка?

— Ты должен был им стать и получить всю энергию, накопленную для Ригмара. Это совершенно другие возможности, с твоими знаниями о производстве Солнц Эйнтейри, ты бы смог в дальнейшем противостоять Бездне гораздо результативней. Сейчас же увы, шанс потерян. Почему ты отказался, это же могущество? Это то, о чем мечтают все смертные?

— У меня свой путь, я аристо, — даже не стал спрашивать, перенял бы все основные черты Ригмара или нет. Ответ и так ясен, «да». А подобный вопрос очень многое рассказывает о задающим его, тем паче неоднократно. Пока рано расчехляться перед этими товарищами.

— И все же зря!

— Это не важно. Важно другое. Скажу один раз, тем паче мы все здесь очень разумные. И надеюсь, буду услышан. Сейчас вы уберете все возможные закладки в моем мозге. Я повторюсь все! Я не буду рассказывать вам, чем грозит дальнейшее вмешательство в мой разум, как легкое, так и дерзкое, выливающиеся в мои же действия. Могу лишь гарантировать, ни к чему хорошему это не приведет. Для вас. Слово! И клянусь кровью! — пламя заревело на ладони, — Задумайся и о том, что я легко рискую посмертием даже при обычных обстоятельствах. И возникает справедливый вопрос, а остановит ли меня мысль, что весь мир поглотит Бездна, если я исчезну навсегда, но сниму с себя рабские оковы, к каким отношу любое вмешательство в мой разум без моего на то желания? И буду ли делиться с кем-то и чем-то, например, неким сакральным знанием даже ради всей Вселенной? Да, как только я почувствую подобное желание, возникающее спонтанно, без всякой на то внятной причины, я перейду к Маре или найду способ отправиться в небытие. Со мной исчезнут и все тайны с таким трудом вновь обретенные.

Думал тот долго.

— Мы тебя услышали и приняли решение, — искажения метнулись ко мне, скрутило от боли, ею же повалило на землю.

Когда я пришел в себя и поднялся, прогоняя прану по всем каналам, то Хранитель сказал.

— Я все убрал. Клянусь Великими Весами и Равновесием, которым я служу! Мы больше не сможем вмешиваться в твою судьбу таким образом, впрочем, как и впредь помогать. Ты теперь полностью свободен. Попутно мною были уничтожены и другие закладки, скорее всего, внедренные Кроносом и еще кем-то неизвестным. Мы установили тебе дополнительный защитный барьер, который не позволит никому, включая Бездну, оперировать с твоим разумом даже столь тонким образом, как это было проделано ранее. Это награда за то, что ты подарил Аргассу дополнительные несколько столетий до окончательного прихода и поглощения мира Бездной, — скорее это страховка, чтобы древний аристо при воздействии неких третьих лиц, не подумал на честных Хранителей, и не реализовал свои угрозы.