Принц, даром, что прекрасный, умом особенно не отличается. Да и собравшиеся тоже, интеллектом не блещут: почуяли семейную ссору, забыли обо мне, расселись, откуда-то достали попкорн. Ни дать ни взять кумушки на скамейке.
Но крестница у меня молодец, ориентируется быстро: руки в бока, живот вперёд, сощурилась недобро.
— Милый, — начинает вкрадчиво и аккуратно, — может быть, ты не заметил, но тут целая толпа посторонних мужчин. И уже не первую неделю. Они вытоптали весь сад, сожрали всё, что можно и нельзя, забле… испортили весь фонтан.
Она делает бровками.
Прекрасный фыркает.
— Это — благородные мужи, мои коллеги, так сказать. К тому же, они явились сюда по твоему приглашению, свататься к твоей крёстной.
Окликаю и машу рукой. Тут только их величество замечает меня. Ох уж эти высокие мужчины, всё им лень посмотреть вниз.
Прекрасный расплывается в улыбке:
— О, матушка, и вы пожаловали, — кланяется, вежливый. Но меня жутко бесит вот это его «матушка». Поэтому спешу переключить «зятя» на объект конфликта, который сейчас сжался в комочек и глазами стреляет:
— Он со мной, — говорю, и венценосный родственник ослабляет хватку. Кажется, даже кидается сдувать с Анатоля пылинки.
— Матушка! — частит он. — Что же вы сразу не сказали?!
Да ты как-то и не спрашивал: сам поймал, сам решил, сам выводы сделал. Ну, ничего, простительно. Правителю же как можно быстрее нужно научиться пользоваться опцией «я-сам». Прекрасный с нею, видимо, отлично освоился.
Улыбаюсь.
— Не хотела вас перебивать, мой король, — с лёгким полупоклоном произношу я. — А теперь прошу вас приглядеть за моим другом, — ещё одна ободряющая улыбка Анатолю, а то вот-вот расплачется, — и позволю себе похитить вашу супругу.
— Как вам будет угодно, — кланяется в ответ Прекрасный, сгребает в охапку Анатоля и идёт к женихам. — Всем пива! Катите бочонки! — командует он, и расторопные слуги бросаются исполнять. — И жёлтых полосатиков не забудьте.
Крестница закатывает глаза и говорит:
— Сейчас начнётся. И так — каждый день. А государственные дела — на мне, и ребёнок, и дом.
И тут, слушая её, я чувствую, как розовые очки на моих глазах идут трещинками. Я-то считала, что у них всё идеально. Лучшее моё «долго-и-счастливо». А оно вон как.
Так может и хорошо, что меня заданием от Анатоля отвлекли. Не зря же говорят: замуж не напасть, лишь бы замужем не пропасть. А значит, всё, что не делается, всё к лучшему…
…Волшебная палочка находится там, где я её и положила. Обцеловываю родную и бесценную. Потом спешно привожу себя в порядок.
Ну вот, почти прежняя фея. Только крылья висят ненужными отростками. Наложить флёр — дело пары мгновений. Не хочу, чтобы ещё крестница меня жалела.
Из детской спешим уйти, чтобы не разбудить малыша. Крестница, правда, задерживается в дверях и ласкает его взглядом, тихо улыбаясь.
Как же крестница прекрасна сейчас.
— Что с женихами делать будем? — вздыхает она, усаживаясь на диван, когда мы, наконец, оказываемся в гостиной.
— Используем по назначению.
Крестница прыскает в кулак:
— Скажешь тоже.
— Скажу, — усаживаюсь рядом, обнимаю за плечи, — и не шучу. Назначение правителей защищать свои государства от всякого зла. А у нас в Сказочной стране, кажется, за жёлтыми полосатиками уже и забыли, как меч из камня вынимать. Вот мы им и напомним.
— Как? — крестница удивлёно округляет глаза.
— Так, — говорю я, — как они больше всего любят. Позовём их на маленькую победоносную войну. Пусть немного разомнутся.
Крестница смотрит на меня с благодарностью и восхищением.
…Когда мы добираемся до фонтана, веселье уже кипит полным ходом. Анатоль, вспрыгнув на бордюр клумбы, громко читает фривольные вирши. Короли и принцы покатываются со смеху. Кажется, наш рифмоплёт отлично влился в компанию.
— Что это такое?! Развели мне тут! — возмущается моя девочка, приняв исходную позицию: упирает руки в бока, топает ножкой.
Её благоверный тут же подбегает, начинает юлить вокруг и сюсюкать:
— Ну, зайка, ну, котенька, не гневайся. Мы тут выпили немного, но уже заканчиваем. А ты, главное, не нервничай. Тебе нельзя.
Крестница быстро смягчается, оттаивает. Добрая она у меня и отходчивая. Вон уже на носочки встала, по носу непутёвого мужа щёлкнула, чёлку ему взъерошила, а тот и рад.
Она нежно улыбается, светится изнутри, так всегда, когда они вместе. Кажется, уже напрочь забыла, как ещё недавно жаловалась мне на тяжёлую жизнь.
— Тут у матушки обращение, — тихо говорит она, — успокой друзей, пусть скажет.
Ну теперь-то, когда я во всей красе, женишки ведут себя по другому: глазёнки загорелись, слышится долгое: «Оооо» и чуть ли не слюнки капают. Так и хочется съехидничать про нищую замарашку, но мне предстоит серьёзный разговор.
Мой рассказ, несмотря на всю его яркость и эмоциональность, тем не менее, вызывает у собравшихся мужчин лишь хмыканье, кривые улыбки да масленые взгляды. Мол, вздорная девица, ещё и странная, но сама ничего так, хоть и с крыльями.
И я близка к отчаянию. Государственные мужи больше привыкли доверять прессе, но та — не спешит освещать события, которые творятся в Академии Тёмного Колдовства. Впрочем, как их осветить, если даже Комитет по балансу — ни сном ни духом. Их больше свадьбы и прочие глупости интересуют.
Подзываю Анатоля, наклоняюсь с бордюра и шепчу поэту на ухо:
— Выручай. Ты ведь помнишь свою поэму?
— Ещё бы! — он гордо выпячивает грудь.
— Ты же хотел… как это там… глаголом жечь. И существительным, и прилагательным тоже жги. Давай!
Спрыгиваю, уступая ему место.
Он забирается на импровизированную трибуну, вскидывает голову, взмахивает рукой и жжёт…
Я вижу это — как оживают слова, обретая плоть и силу. Чувствую себя так же, как в тот день, когда передо мной впервые зашуршали страницы Книги-Всех-Историй…
А с королей и принцев куда-то слетает пьяная расслабленность — лица серьёзнеют, вытягиваются, кулаки сжимаются.
— Мы сейчас же отправимся по домам и приведём свои армии, — заявляет старший из них, могучий правитель с рыжей густой бородой.
И все поддерживают его гулом одобрения.
А я ощущаю, будто гора падает с плеч. Удачно провела агитацию. Кто предупреждён — вооружён.
Вот теперь спокойно можно отправляться в академию, а потом — выманивать Чёрную Злобу и сражаться с ней.
Почему-то я уверена: мы обязательно победим. И моя уверенность проходит по всем собравшимся, как взрывная волна…
Глава 27, в которой со мной случилось…
Женихи, потрясая кулаками, жестикулируя и громко обсуждая предстоящий поход наконец отправляются восвояси. Крестница провожает их радостно, а вот Прекрасный Принц и Анатоль — с грустью. Конечно, для неё то была толпа разорителей, истоптавших газон и заплевавших фонтан, а для них — друзья и собутыльники. Жалко расставаться.
— Ты тоже иди собирайся. Воевать будешь! — подначиваю я мужа крестницы. — А-то всего толку от тебя: по балам танцевать да детей делать.
Принц, вернее, теперь уже король, ожидаемо обижается:
— Скажете тоже, матушка.
— Я ещё и не то скажу, — грожу ему, — поэтому не стой. Сходи лучше в кузню, проверь, как там куют мечи. Сдаётся мне, что ты понятия об этом не имеешь.
Да, не любит мой «зятёк», как он выражается, грязные и низкие ремёсла. Хотя, разве ж кузнечное мастерство — такое? Любой кузнец докажет, что его дело — это искусство.
Но Прекрасный в ответ на мои слова лишь фыркает и показывает мне бицепс:
— Вот! Тренируюсь каждый день! Молот у меня в руках так и играет! Я ещё покажу, чего стою.
— Отлично! — радуюсь. — И его забирай, — киваю на Анатоля. — Он пока что только языком трепать и умеет, а ему девицу от вечного сна будить. Пусть немного прокачается. Сделай из него настоящего мужчину!
Анатоль почему-то за эти слова одаривает меня весьма недобрым взглядом. А вот Прекрасный полон энтузиазма. Он хватает поэта за шиворот, а меня заверяет:
