Ну, извини, сестрёнка.
— Или так, — грустно говорит она.
— Но это же хорошо! — вставляет Анатоль. — Ведь весь план разработала она… Кстати, мы ведь незнакомы, я до сих пор не знаю вашего имени, прекрасная леди…
Он кланяется, метя воображаемой шляпой с перьями пол.
Я улыбаюсь и протягиваю руку:
— Айсель.
— Айсель? Какое удивительное имя. Кажется, от него исходит свечение. — Анатоль склоняется к моей руке и едва ощутимо целует. — Как и от вас самой…
Наверное, краснею, потому что чувствую, как загораются щёки.
— Мне дал это имя кот.
— У вашего кота хороший вкус.
— Ещё бы, ведь он — мяв-кун, искусственно выведенная раса котов-умников.
— Удивительно… — глаза Анатоля блестят по-мальчишески. — Познакомите нас?
— Всенепременно, вот только до академии доберёмся.
— Да, академия! — восклицает он и кидается к столу, где лежат густо исписанные листы. — Вот, ода готова. Нам пора в путь, к моей возлюбленной.
— Нет-нет, — вмешивается Мелоди, которая грустила и дулась во время нашего разговора с Анатолем. — Произведение сначала нужно прочесть вслух. Необходимо проверить, достаточно ли высок слог, хороши ли метафоры, изящны ли тропы…
— Тропы чистить будем потом, — чуть морщась, прерываю я. — Сейчас, во-первых, нет времени. Во-вторых, я полностью доверяю таланту Анатоля. Поэтому прошу, сестра, как можно скорее доставь этот опус в комитет. А мы…
— … отправимся в академию!
— Увы, нет. Сначала нам нужно навестить мою крестницу.
— Верно, — соглашается Мелоди, — это дельное предложное.
— Где же дельное? — возмущается Анатоль. — Мы же должны выручать Лидию…
— Лидию выручить успеем, а в доме моей крестнице я храню запасную волшебную палочку. А с палочкой будет сподручнее проблемы решать.
— Я же говорила: дельное! — Мелоди расцеловывает меня в обе щеки, сгребает письмена Анатоля и улетает прочь. И вслед за ней, шаля и резвясь, срываются лунные зайчики.
А нам с поэтом остаются земные заботы: придумать способ, как побыстрее добраться до владений моей крестницы.
У Анаталя ни транспорта, ни вариантов нет.
А меня осеняет, и я выдвигаю идею:
— Скоро стемнеет. Дождёмся мою мать, Королеву Маб, и позаимствуем у неё колесницу, запряжённую комарами.
Анатоль закашивается, потом робко выдаёт:
— Я несколько большеват для такой колесницы.
— Не страшно, — заявляю я, чуть приобнимая немного испуганного поэта, — мы тебя немного уменьшим. Маб это запросто провернёт.
Но Анатоль почему-то ойкает и оседает на пол.
Глава 26, в которой я провела…
Ночь спускается на землю медленно и вальяжно сытой чёрной кошкой. Укладывается на постель мира, светит жёлтыми звёздами глаз. С ночью приходит и мама. Она появляется под тихое серебристое пение сновидений. За ней плещется шарф из лунного света. Она подлетает на колеснице, оставляет её где-то в метре от пола, сама же — сходит вниз и вырастает до человеческих размеров.
— Ах, дитя моё, — говорит, осматривая меня, — если бы я знала, что твоё задание будет таким опасным, ни за чтобы не отпустила.
Обнимает меня, проводит пальцами по моим крыльям. На какое-то время они вновь загораются и трепещут. Но то лишь миг ложной надежды. Даже Маб не способна вернуть их в прежнее состояние.
Анатоль, всё так же сидящий на полу, смотрит на королеву фей тем завороженным взглядом, каким ребёнок смотрит на рождественскую ёлку, ожидая праздничной феерии и чуда. Это и немудрено, ведь она — сама красота и вечная юность. Когда-то я смотрела на неё так же. Теперь повзрослела и предпочитаю реализм. Поэтому отвечаю ей грустно:
— Ах, мама, всё ещё хуже. Мы живём в последние дни.
Она качает головой.
— Знаю, Мелоди принесла послание. Поэтому я и примчалась, — и снова пробегает пальцами по моим спине и рукам. — Что же я за мать, если допустила такое с тобой?..
Она вновь прижимает меня к себе, я утыкаюсь ей в плечо и плачу, как не плакала уже очень давно.
Маб гладит меня по волосам, баюкает и тихонько напевает. Чувствую себя маленькой, только родившейся феечкой. Как же было хорошо беспечно летать над прудами и играть с сёстрами на лугах в сиянии Луны.
Мама вздыхает.
— Я ведь говорила тебе, что любовь убивает фею…
— Говорила, — глухо отзываюсь я, — но когда это дочери слушали матерей?
— То-то же, — печально произносит она. — Но, кажется, нам пора. Нужно успеть до первых лучей солнца. Тогда моя власть закончится.
Она отпускает меня и подзывает Анатоля. Он подходит на негнущихся ногах, глупо улыбается.
— Так-так, — говорит Королева Маб, оглядывая его. — Кто тут у нас? Поэт! Скажи, юноша, ты бесстрашен?
— О да, моя королева, — откликается Анатоль, продолжая улыбаться, — я готов к любым подвигам и странствиям. Во имя любви и с её именем на устах.
— Это славно. Значит, ты не станешь поднимать шум из-за того, что я сделаю с тобой.
Она взмахивает палочкой, в Анатоля летит золотистая пыльца, и он начинает стремительно уменьшаться, не переставая при этом совершенно не храбро орать.
Маб сажает его к себе на ладонь и подносит ко рту. Анатоль шарахается, падает на спину, ползёт в сторону пальцев, будто ища в них спасение.
— Какой крохотный! — умиляется королева фей. — Дуну — улетишь.
Анатоль обнимает один из пальцев и дрожит всем телом.
Маб ласково улыбается ему, а потом кидает пыльцой и в меня.
И вот уже две крохи у неё на ладони. Вместе с нами она выходит на балкон, разжимает ладонь и действительно дует.
А я так надеялась прокатиться на её колеснице!
Вместо этого, лечу, кувыркаюсь и кричу. Над нашими с Анатолем головами со свистом проносятся и исчезают в бесконечности радужные круги пространственного коридора. Из-за них не разглядеть, куда именно несёт. Не скорректировать направление.
Нас выбрасывает где-то в саду королевского замка, мы ещё какое-то время катимся по траве, путаясь в длинных стеблях, пока, наконец, упеленатые ею, не начинаем расти.
И только тогда я замечаю компанию, что собралась на лужайке перед дворцом: короли и принцы всех государств Сказочной страны. Кажется, идея крестницы — выдать меня замуж любой ценой! — сработала. Не зря она строчила те приглашения, рассылала голубей во все концы.
Меня встречает настоящий «отбор женихов».
А вот и сама крестница, деятельная моя. Взобралась на небольшой постамент у подножья фонтана и вещает:
— … без паники, господа правители! — она поднимает ладони вверх над округлым и весьма выпирающим животом. — Невеста обязательно появится.
Собственно, на этих словах я и выкатываюсь. Вся в траве, репейниках и перепачканная грязью. Волосы всклочены, крылья ещё сильнее измялись, платье — в лохмотья. Да уж, хороша новобрачная, нечего сказать.
Они дружно пялятся на меня, я на них, глупо улыбаюсь и мямлю:
— Всем здравствуйте.
— Да вы издеваетесь! — взвизгивает хрупкого телосложения принц в первом ряду. Он мелок и прыщав, зато весь в золоте и важен. — И вот на этом вы предлагаете жениться?
— Не всем… — крестница тушуется и комкает край платья, — лишь тому, кому выпадет честь.
— Честь! — хмыкает толстый король с двойным подбородком. — Да эта нищая замарашка должна гордиться, что вообще находится здесь, рядом с нами!
От улыбки уже сводит челюсть, а от злости дёргается глаз.
Подзываю крестницу и шиплю сквозь зубы:
— В спальне твоего первенца, за кроваткой, тайник. Там волшебная палочка. Принеси её, живо. Я покажу этим коронованным зазнайкам нищую замарашку…
Но обязательно найдётся тот, кто испортит момент. Вот и теперь из садовых кустов выбирается весьма взъерошенный Прекрасный Принц, волоча за собой совершенно несчастного Анатоля.
— Взгляни, дорогая, — патетично заявляет он, — какую птицу я поймал в нашем саду? Может, объяснишь, бесценная моя, что тут делает посторонний мужчина?
Крестница закашливается и промаргивается.
