Когда проводы павших братьев закончатся, у них будет, о чем поговорить наедине.
Чтобы не мешать другим слушать скальда, они сели бок о бок с остальными, и Волки, с которыми теперь рядом держался Антей, протянули обоим еду и питье.
Все они - и Антей не стал исключением - внимательно слушали рассказчика. Сигурд тоже пытался сосредоточиться, но сказанное ему ни о чем не говорило. А вот судя по выражению лица брата, тот, видимо, освоивший ювик сам, отлично понимал и знал, о чем идет речь. Более того – это находило отклик в его душе. Лицо, покрытое свежими шрамами, которые из-за причуд метаболизма не успели зажить, иногда болезненно кривилось, и тогда Антей делал большой глоток из своей чаши. Волки, в свою очередь, со странной для них заботой, следили, чтобы она не пустела.
Еще три или четыре раза Антею кивали, призывая сменить скальда, и он каждый раз поднимался, пробирался через ряды волчьих братьев и занимал место рассказчика.
Блики огня плясали на каком-то постаревшем лице, словно он и сейчас принимал участие в кровопролитной битве, смотрел на зарево пожарищ, из-за чего его повествование приобретало большую красочность.
При их последней встрече до войны он был совсем другим. Уже тогда его нельзя было назвать даже юношей, но сейчас он изменился очень сильно.
──────── XII ────────
Едва сдерживаемая дикая сила сквозила в каждом его движении, как у хищного зверя, единожды вкусившего крови, и который теперь стремится проливать ее снова и снова.
Он нашел свое призвание. А вот нашел ли его сам Сигурд? Он бросил взгляд на примарха, сидевшего на возвышении, и поймал его взгляд на себе, вздрогнув.
Мгновение, и желто-янтарные глаза примарха вновь скрылись под тяжелыми веками, он слушал скальда, вспоминая каждого своего погибшего воина, каждого сына, которого ему пришлось потерять. Его губы беззвучно шептали каждое имя, и память хранила, скорее всего, их всех. Каждого, кто бился рядом с ним, выкрикивая имя Вожака, Всеотца и их неласкового родного мира.
Сколько сынов Фенриса не вернется домой и не ступит под гулкие своды Клыка?
Сигурд поймал себя на грустной мысли. Он никогда не видел места, в котором простых смертных воинов Волчьи Жрецы делают теми, кто дикой лавиной понесётся по Галактике, ширя славу Этта и Империума. Чистые души Волков Фенриса куются и закаляются льдами родного мира, подобно тому, как обретает форму и крепость их оружие и броня.
Как доспехи и клинки защищают самих Волков, так Легион стоит на защите Человечества, с гордостью идя вперед по приказу примарха и Императора.
Сигурд украдкой осмотрелся. Сейчас, когда они не рвались в бой, уже пресытившись кровью и смертями, уставшие, немного опустошенные долгой тяжелой работой, они были на редкость спокойны. Их лица можно было бы даже назвать одухотворенными.
Все же, несмотря на их отношение, он мог с уверенностью сказать, что они ему нравятся. Он знал и об иных легионах Астартес, но лишь из третьих рук, ни разу не встретив никого из их числа. Ему было интересно сравнить Волков с кем-то еще.
Его не беспокоили, когда он проваливался в сон прямо посреди повествований скальда. Лишь Антей сдвинулся в сторону, давая место, чтобы лечь, никого не потревожив, и скинув с могучих плеч шкуру, укрыл ею брата с головой, чтобы в глаза не отсвечивали блики костра.
Он даже не почувствовал, когда корабль, сорвавшись с места, прыгнул в Имматериум. Еще несколько дней ему понадобилось, чтобы окончательно прийти в себя и вернуться к привычному корабельному ритму жизни. И все-таки, не совсем привычному.
Канули в небытие совместные тренировки с братом – Антей проводил почти все свое время со странной компанией Волков, с которыми Сигурд нашел его в день возвращения. Они днями напролет пропадали на стрельбище, в клетках или кузнях Механикум. Сам Сигурд, первое время искавший возможности поговорить, забросил эту идею, и уединился в либрариуме, поглощая всю доступную ему информацию об Империуме и его врагах, поскольку примарх ясно дал понять: от Сигурда ему нужно умение шевелить мозгами.
Антея он встречал лишь изредка, когда тот отдыхал со своей маленькой стаей у костров.
Устав терзаться безвестностью, Сигурд все же рискнул подойти к ним.
Словно сторожевой пёс, один из Волков угрожающе приподнялся со своего места и тихо зарычал. Сигурд ответил ему тем же, приподнимая верхнюю губу так, чтобы стал виден клык, маленький, почти человеческий. На этом ритуал приветствия окончился, потому что Антей, не повышая голоса, окликнул Волка.
- Ильфнир, это свой.
Названный Волк – Сигурд, присмотревшись, понял, что раньше не видел его с братом – равнодушно отвернулся. Остальные Волки с интересом посматривали на младшего брата Волкодава. Кое-кто приветственно кивнул – с ними он уже виделся, и они его узнали. Он ответил каждому.
Антей взглянул на него снизу вверх. Вид у него был усталым и тоскливым, как у побитой собаки. Он кивнул на место возле себя.
- Итак, ты всё же выследил меня.
Начало разговора совсем не воодушевляло, но предложение старшего брата Сигурд принял.
- В чём дело? Почему ты избегаешь меня?
Антей отрицательно мотнул головой.
- Не тебя. Вопросов.
- Ты обещал рассказать о том, что там было.
- Я помню.
- Так говори.
Сигурду хотелось опустить глаза под тяжелым, пристальным взглядом брата, но он удержался от такой позорной сдачи позиций. Антей вздохнул.
- Я никогда не думал, что война может быть такой.
Он на несколько мгновений замолчал, а потом начал говорить.
Он рассказал обо всем, но не подробно. Недосказанное явственно отражалось на его лице, словно он переживал заново всё то, о чем говорил.
О том, как сразу после ухода Сигурда на мостик получил приказ готовиться к высадке.
О том, как их группа, едва шаттлы вошли в атмосферу, подверглась ожесточенной атаке.
О том, как месяц за месяцем они дрались с мерзкими ксеносами, то ли ради того, чтобы привнести в Галактику свет Истин Империума, то ли для того, чтобы не быть сожранными зеленокожими на обед.
О том, как день за днем он вынужден был доказывать уже не Волкам, а себе, что выдержит это испытание и не сдастся, не станет проситься обратно на корабль.
О том, как легион исподволь принял его. Не весь, но он обрел здесь братьев. По-настоящему.
На этом месте он как-то беспомощно замолчал, и тогда из-за его спины раздался глубокий мягкий рык, который с трудом можно было принять за человеческий голос.
- Твой брат слишком скромен, чтобы признать, что мы живы благодаря ему.
Из тени показалась рука – механический протез, увенчанный острыми когтями - и обвела сидящих у костра, показывая, кто именно ему был должен.
Антей раздраженно дернул плечами.
- Гофур, не надо.
Голос его был тихим и на приказ никак не тянул, зато голос Волка, скрывавшегося в тенях, заметно окреп.
- Надо. Мальчишка, да и все прочие, должны знать, что даже такой, как ты может быть не хуже Влка Фенрика. Если ты не хочешь говорить, тогда это сделаю я, как самый старший здесь.
Антей что-то хотел сказать, но передумал и лишь махнул рукой, позволяя делать то, что вздумается странному Волку. Сигурд с растущим интересом всмотрелся в лица и сгусток темноты за спиной брата.
Странные Волки тихо сидели вокруг костра, не так, как их собратья по легиону, словно их и Антея коснулась какая-то печать молчания. Какую-то странную память хранило их сознание, странную и болезненную.
Тень, наконец, качнулась, и ее очертания проступили более ясно.
Сигурд понял, что видит Волка, сильно пострадавшего в войне и, судя по состоянию – именно в этой – не все его раны успели зажить.
Это был один из ветеранов – матёрый гигант, некоторая часть его тела состояла из металла и нервно гудела сервоприводами. В бурой бороде и густых волосах уже залегло серебро. Сигурд не брался даже примерно назвать его возраст, поскольку Астартес стареют очень медленно.
