Седьмой царевич. Том 4 и Том 5 (СИ) - Шаман Иван

— Но вы же понимаете, что это не так? — поднял бровь Щепкодробский. — Это уже расизм какой-то, комплекс избранности.

— Главное, чтобы к нашему возвращению вы были живы, остальное вторично, — отрезал я. — Если для того, чтобы обезопасить периметр, нам придётся вытравить этих существ вместе с паразитами, мы так и поступим. Я понятно выражаюсь?

— Это очень жестоко и… — начал было профессор, но, взглянув на меня, вздохнул и покачал головой. — Да, вполне понятно.

— Ну и отлично. В таком случае определим простые правила. Первое, вы всегда будете держать оружие под рукой. Второе, никогда не покидаете безопасный периметр без сопровождения. Третье, во время общения можете вести себя с мураками как посчитаете нужным, но мы для них — боги истребители. Четвёртое, вы ходите, спите и едите в противоосколочных костюмах, как бы жарко ни было. Ложитесь спать — ещё и шлем надевайте. Хотя лучше носите его постоянно.

— Не слишком ли сурово?

— Нет. Потому что мы на чужой территории и оказать вам поддержку можем очень ограниченно. Даже если вас убьют — карательную операцию придётся проводить нам шестерым.

— Никакой карательной операции не понадобится! Я вам обещаю!

— Очень на это надеюсь. Юля, отпускай их, — махнул я рукой, и прижимающая аборигенов золотая длань величиной в десяток метров, исчезла. — Старший?

— Вряд ли они вас понимают, — заметил Кронозоров. — У них совершенно иной язык. Не похожий ни на один из человеческих.

— Да. Но меня они понимают, — ответил я, рисуя в воздухе золотой символ. Увы, никто не среагировал. Так что я топнул, да так, что земля вздрогнула, и ещё раз нарисовал знак древних. На сей раз один из охотников, сжимающий в лапках небольшое копьё, подался вперёд и промяукал:

— Дылда ищет шамана? — понял я его слова благодаря символу.

— Ваш БОГ, — рыкнул я, и топнул ещё раз. — Веди сюда.

— Это бессмысленно. — покачал головой Николай Юрьевич, но метнувшийся к руинам охотник притащил за собой старую, облезлую самку, в обносках, с вплетёнными в серую одежду осколками микросхем.

— Вот, она читающая, — промяукал охотник, и убедившись, что меня хоть немного понимают, я начал объяснять правила.

— Как вам это удаётся? — спросил через полчаса Кронозоров. — Вы что, знаете их язык? Выучили его… за сколько? За десять часов?

— Вы пропустили момент брифинга, где я объяснял, что обладаю символом Понимание? Он действует буквально, не зависимо от языка.

Профессора тут же начали задавать мне наперебой вопросы, при иногда на таких странных диалектах, о существовании которых я никогда не догадывался. Даже предположить не мог. Но это оказалось совершенно неважно, потому что в моей голове слова и надписи автоматически получали перевод на русский.

— Какая потеря для всемирной науки, — сокрушённо вздохнул Вячеслав. — Вот если бы таким символом обладал один из лингвистов, а не вояка, сколько бы удивительных, невозможных открытий было бы сделано. Сколько манускриптов древности расшифровано…

— Послушайте…

— Нет-нет, ничего не говорите, я прекрасно понимаю всю абсурдность ситуации. И заметьте, я не сказал «тупой вояка», — поспешил вставить Щепкодробский. — Просто у вас тоже очень своеобразное мышление. Зашоренное и заточенное на выполнение одной задачи. Безусловно, крайне нужной и важной, но…

— Поменьше пространных рассуждений, побольше дел, — буркнул я, возвращаясь к ожидавшей «читающей».

Через язык древних пантомим и оскалов мне всё же удалось донести до местного племени некоторые несложные правила. Это не значит, что их приняли, просто поняли. Одно из них касалось учёных и гласило буквально: «кто навредит любому из моих слуг, умрёт вместе со всем его племенем».

Оставалось только надеяться, что страха перед нашей силой хватит, чтобы убедить мураков не делать глупостей. Увы, уверенности в этом не было. Тем более что учёные тут же накидали мне варианты, где это правило может обернуться против людей. Например, изгоя одного племени, другое племя заставит атаковать учёных, чтобы избавиться от конкурентов. Или сочтут, что учёные не проявляют должного почтения, а значит, не слуги.

— Тогда придётся продемонстрировать, на что мы способны, и устроить небольшой геноцид, — жёстко ответил я.

— Вы что, с ума сошли⁈ Прошу, скажите, что вы несерьёзно.

— Он более чем серьёзен, — заверила профессора Юля. — Для князя вообще нет понятия «избыточно».

— Есть, просто оно относится к людям. Можете считать меня расистом, ну или как это правильно назвать… это же инопланетная раса? Или вид? Видистом?..

— Но мы же цивилизованные… — начал было увещевать меня Щепкодробский.

— Если вы можете позволить себе такую роскошь, очень рад за вас. Возможно, вы не осознаёте всей глубины опасности, в которой человечество оказалось, но мы пока слишком слабы, чтобы расслабляться или проявлять свою цивилизованность по отношению к потенциальному врагу.

— Пока человек чувствует — он живой, пока он сопереживает — он человек.

— Очень глубокомысленные и пафосные слова для того, кто может стать завтраком большеглазых котиков, — заметил я. — Впрочем, дело ваше. И их, и вас я предупредил. Если вы допустите, чтобы вам навредили, вы знаете последствия. А у нас ещё двадцать ходок. Пошли вон отсюда, пусть шаманка придёт завтра утром.

Дождавшись, пока мураки разбегутся, мы приступили к переноске остальных вещей. Сместив фокус с продуктов и предметов первой необходимости на средства обороны. Так, через сутки по времени испытания, и через двадцать заходов, в безопасном периметре появился небольшой дом-бункер, со стенами из насыпанных в металлические корзины обломков. Без окон и с металлической дверью.

Едва эту кишку засунули. А дальше пошло веселее. Расположили солнечные панели на ближайших руинах, поставили камеры наблюдения, за периметром. Оборудовали огневую точку и начали таскать продукты по мере необходимости. Ну и топливо, много топлива. Для готовки, для отражения атак, для получения плодородного слоя из золы.

Как только стало понятно, что в испытание можно перемещать не одарённых, пусть и в виде балласта, ситуация в корне изменилась. Теперь единственным ограничивающим гарнизон фактором стало наличие пищи. Ведь если солдат нечем будет кормить, то нет никакого смысла их сюда перетаскивать. И всё же одного бойца мы с собой уволокли. Просто чтобы он скрашивал трудовые будни профессоров и охранял их во время нашего отсутствия. Благо как бы ни редки среди военных женщины — но они есть. И как раз нашлась одна полевая медсестра из Альфы.

— Всё. Это последние, — выдохнул Костя, сваливая замороженное мясо в каменный мешок, обложенный льдом. — Устал как ишак. Будто неделю работаю.

— Испытание изменилось, — обратил я внимание на надписи обелиска. — Похоже, теперь нам нужно найти и уничтожить некого Прародителя. На что даётся тридцать суток. Времени как раз хватит, чтобы разучить ваши базовые связки.

— А ты не можешь сам изменить цель задания? — спросила Юля. — Мне казалось, ты говорил, что теперь ты его хозяин.

— Не хозяин, а владелец. И нет, я имею доступ лишь к некоторым функциям обелиска. Основная — вход и выход. Базовые правила я изменять не в состоянии, — расстроил я соратников. — Но так даже легче, по крайней мере, мы точно знаем, что нужно делать.

— Угу, не знаем только с кем и где, — усмехнулся Костя. — Придётся вырезать всё подряд.

— В первую очередь — учиться, — остановил я его, и товарищи нахмурились. — Или вы зря получили новые символы? Лучшего полигона не придумаешь. Так что — вперёд. Кому помочь первым?

Глава 28

Хуже, и одновременно проще всего, ситуация была с Костей. Он мог держать оба символа сразу, но вместе они никак не сочетались. А потому ему и нужно-то было всего лишь освоить одновременную поддержку символов копья и доспеха. Не простое дело, но куда легче, чем задача, стоявшая перед остальными. Ему я помог с оптимизацией схемы, показал, как именно можно держать концентрацию, и на этом оставил заниматься в свободное от дежурств и патрулей время.