— Млять, а я до конца не верил, что это правда, — ошарашено признается товарищ, пожирая глазами деньги. — Думал, гонишь, а бабла здесь намного меньше.
— Надо верить людям, — улыбнулся я. — Давай теперь посмотрим, что в кастрюле.
В четыре руки разворачиваем покрывало. Я поднимаю крышку, и мы вдвоем опять завороженно замираем.
— Ох, еж твою мать, — растерянно ругнулся напарник.
И было отчего. Кастрюля наполовину заполнена сияющим в ярком свете золотом. Слитки, песок, обручальные кольца, серьги с камнями, браслеты, колье. Даже царские червонцы, запонки и брошки в общей куче виднелись.
— М-да… — Я задумчиво почесал затылок. — На такое мы не рассчитывали. Деньги-то по сумке и рюкзаку распихаем, а с кастрюлей что делать?
— Оставлять нельзя, — лихорадочно шепчет Саня, — ты представляешь, на какую сумму там рыжьё?
— Представляю, — отвечаю парню, — удельный вес золота — 19,32 грамма на сантиметр кубический. Оно более чем в 19 раз тяжелее воды. Кастрюля, примерно, пятилитровая, заполнена наполовину. Это 2,5 литра где-то. Значит, цельный слиток золота такого объема будет более 48 килограммов. Здесь, конечно, гораздо меньше, потому что металл россыпью и изделиями, занимающими больший объем. Если очень приблизительно, то в кастрюле примерно килограммов 30–35 рыжья. Золото 583-й пробы стоит сейчас по официальному курсу где-то 43 рубля за грамм. Умножаем по минимуму — на 30 кило. Получаем 1 миллион 290 тысяч рублей. Но в кастрюле встречаются золотой песок, царские червонцы 990-й пробы, драгоценные камни в изделиях. Такое рыжьё ещё дороже выходит. Где-то по 70–75 рублей за грамм, не считая камней. Опять-таки, с учётом, что сплавлять будем по-чёрному и подешевле, миллион должны за всё это выручить.
— Ни фига себе, — выдыхает Саша. — Ты как хочешь, но я желтизну бросать не собираюсь. Меня просто жаба задавит. В зубах потащу.
— Знаешь такую поговорку жадность фраера сгубила? — усмехаюсь я.
Товарищ упрямо стискивает челюсти.
— Ладно, Сань, ты прав, — успокаиваю его я, — никто бросать эти цацки не собирается. Сейчас в темпе пересыпаем деньги в спортивную сумку и в рюкзак. Кастрюлю ставим в портфель. По объему она должна там поместиться. Портфель толстый и большой. Только его придётся на руках нести. Ручка точно оторвётся. Поэтому ты тащишь сумку и рюкзак, а я — портфель. Когда выйдем за ворота, передам его Олегу. Он здоровый лось, должен справиться. А я сумку у тебя заберу. Годится?
— Годится, — кивает Саша. Глаза гопника сверкают алчным блеском.
— Давай быстрее начинать. Мало ли что. — Голос товарища подрагивает от нетерпения.
— Давай, — согласился я.
Мы в четыре руки перекидываем пачки с деньгами в спортивную сумку и рюкзак. Затем ставим кастрюлю в раскрытый портфель и защелкиваем замки.
— Теперь надо тайник закрыть и стеллаж обратно задвинуть.
— А может, на фиг это всё? — Сашке не терпится добраться с добычей до машины. — Пусть хозяин с этим гребётся.
— Нет, делаем всё, как было. Чем позже Овчинников узнает, что его обнесли, тем лучше.
— Как скажешь, — вздыхает гопник.
Я быстро закрываю люк. Затем совместными усилиями возвращаем стеллаж на место. Тушу свет и помогаю Сане надеть рюкзак, подаю ему сумку. Сам с кряхтеньем подымаю портфель. Тяжёлый, зараза.
Саня идёт первый. За ним, отдуваясь, тащусь по ступенькам вверх я. У люка отдыхаю, а гопник закрывает подвал. Ковёр и комод возвращаются на свои места. На крыльце дома Саша, орудуя отмычкой, закрывает дверь на ключ.
У выхода товарищ услужливо открывает передо мною калитку. Я иду вперёд, слыша, как сзади лязгает закрывающийся замок.
Мы проходим десяток метров, впереди вырастает здоровенная фигура Олега с биноклем в руке.
— Забирай портфель, только за ручку не бери, в руках неси, — отдуваясь, командую я. Руки гудят, и такое ощущение, что сейчас отвалятся.
— Бинокль мне отдай.
Олег берет портфель в охапку. Глаза десантника изумленно округляются.
— Что вы туда напихали? Гири? — спросил он.
— В машине покажем, — усмехнулся я, забирая бинокль. — Донесешь?
— Конечно, — кивает Олег, — и не такое носил.
— Отлично, рвём когти. Ашот уже должен быть там.
Короткий марш-бросок до поляны, и в условленном месте нас встречает тёмная «шестёрка» и взволнованный армянин.
— Всё нормально, да? — с тревогой заглядывает он в глаза.
— Как видишь, — взглядом показываю на полный рюкзак, раздутую сумку и Олега, обнимающего портфель. — Давай, открывай багажник.
Ашот с готовностью кивает и срывается с места. Через секунду поворачивается ключ, и крышка багажника поднимается.
— Сумку, рюкзак и портфель — туда, — командую я.
— Можно хоть взглянуть одним глазком, что там? — В глазах армянина светится любопытство.
— И ты хочешь глянуть? — обращаюсь к десантнику.
— Конечно, — кивает он. — Мне же интересно, что вы там набрали.
Кидаю быстрый взгляд вокруг. Никого.
— Тогда можно, но осторожно. Откройте сумку, это быстрее. Можете глянуть, что там в портфеле. Но ничего не доставать и не разворачивать. Посмотрели и сразу упаковали в багажник, как договаривались.
— Хорошо, — выдыхает Ашот. Руки армянина подрагивают от нетерпения. Молния, вжикнув, разъезжается. Пальцы хватаются за стенки сумки и раздвигают их.
Пару секунд десантник и Ашот рассматривают пачки сторублёвок, перехваченные резинками.
— Звездец! — Десантник облизывает пересохшие губы.
— Ты ещё содержимое портфеля не видел, — усмехнулся я.
Армянин быстро закрыл сумку и стрелой метнулся к поставленному на землю портфелю. Олег оказался за его спиной, с любопытством наблюдая за действиями товарища. Щёлкнули замки, и Ашот приподнял крышку.
— Твою мать, — потрясённо выдыхает Олег.
Ашот замирает у портфеля, что-то тихо говорит по-армянски и поднимает искрящиеся радостью глаза.
— Мы богаты!
— Посмотрели? Всё нормально? Теперь в темпе грузим сумку, рюкзак и портфель в багажник, как и планировали, — подгоняю зачарованных видом золота приятелей. — Бегом ребята, время — деньги!
— А? — Ашот потерянно смотрит на меня, но сразу спохватывается. Взгляд становится осмысленным и острым. — Сейчас.
Он вскакивает на ноги, подлетает к багажнику. Отодвигает промасленную ветошь, куртку, испачканную мазутом, пару маленьких картонных ящиков с остатками подгнивших овощей. В освободившуюся нишу кладутся сумка, рюкзак. Потом пыхтящий десантник укладывает портфель. Всё это накрывается ветошью, грязной курткой и маскируется компактными ящиками с потёкшими помидорами и гнилыми огурцами.
— Отлично, — одобряю, созерцая полученную картинку. В этом дерьме ни один гаишник по доброй воле копаться не будет.
— В машину, — командую я.
Парни быстро рассаживаются в «шестёрке». Я занимаю место рядом с водителем и поворачиваюсь к Ашоту.
— Едешь очень аккуратно. Правила дорожного движения соблюдаешь безукоризненно, чтобы никто ничего нам не мог предъявить. От того, как мы доедем, теперь зависит всё.
— Едем ко мне на московскую квартиру, как и планировали? — деловито уточнил Ашот.
— Да, — кивнул я. — Вперёд!
Глава 19
К московской квартире Ашота мы подъехали поздней ночью. Несколько часов по трассе пролетели как одно мгновение. Десантник большую часть дороги продремал. Саня, наоборот, проявлял бдительность и сидел напряжённым, зорко всматриваясь в проезжающие машины. Армянин был полностью сосредоточен на дороге. А я мысленно готовился к предстоящему разговору с ребятами, продумывая самые сложные моменты.
В четыре ночи «шестёрка» подкатила к подъезду трехэтажной сталинки, где проживал Ашот. Двор, окутанный чернильной мглой, был безлюден и тих. Предвкушающие делёж денег и ценностей ребята бодро перенесли нашу добычу в квартиру армянина. Только здоровяк десантник немного вспотел, таская в руках объёмный портфель с «золотой» кастрюлей.
— Ссыпаем деньги в одну кучу и начинаем пересчитывать, — распорядился я, когда мы расселись на толстом красном ковре посреди гостиной и перетащили в комнату трофеи. — А ты, Ашот, принеси бумагу и ручки.
