"Фантастика 2025-104". Компиляция. Книги 1-36 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

Я скрестил руки на груди, чувствуя, как нарастает раздражение. Слишком много загадок, слишком мало ответов.

— Более того, — продолжил Модуль, — она сейчас находится в критически уязвимом состоянии и всяческими методами пытается найти путь для своего выживания.

— Так мы же вроде как хотим вмешаться и помочь, — не выдержал я.

— Да, вы хотите, — кивнул голографический образ. — Но она уже уверена, что всё просчитала и пришла к однозначному выводу — у вас ну никак не получится. Её миры спроектированы так, что использовать современные технологии невозможно. Поэтому достичь того места, где она находится, да ещё и в движении — это просто нереально.

Кира нетерпеливо переступила с ноги на ногу.

— И что, она просто решила нас уничтожить из-за паранойи?

— Я уверен, она уже просчитала любые сценарии и высчитала любые, даже маломальские гипотетические возможности, чтобы вы или кто-то другой мог повлиять на её исход положительно. Она не нашла таких решений, поэтому идёт по старым протоколам и продолжает вести свою игру до конца. А в этой игре вы — лишь угроза для неё.

Я почувствовал, как во мне закипает злость. Вся эта ситуация начинала напоминать абсурдный театр.

— Хорошо, — сказал я, стараясь говорить спокойно. — Ты говорил о том, что существует ряд параллельностей, где возможно ещё сохранились какие-то технологии, и в совокупности с неким артефактом, который ты, кстати, тоже говорил, что можно найти в некоторых параллельностях — что эти технологии можно оживить и физически оказаться возле научно-исследовательской станции, на которой расположен искусственный интеллект.

Модуль-17 сделал такое движение, как будто глубоко и с горечью вздохнул. Удивительно, как хорошо эти голограммы имитировали человеческие эмоции.

— Да, я очень надеялся, что у нас это получится. Я задействовал вычислительные мощности, всё просчитал и понял — Система не даст возможности, чтобы все пазлы сошлись так, как мы задумали. Обязательно что-то помешает. Либо же она просто напросто изменит физику параллельности за считанные секунды, так что в итоге ничего не получится.

— Как это — изменит физику? — не понял я.

— Главная её директива — что? Нет электричества, нет сгорания топлива. Она прописана в механику всех параллельностей. Поэтому тот вариант, который я предполагал как единственно возможный для решения этой проблемы, он не подойдёт.

Тут вмешалась Кира, и в её голосе звучала плохо скрываемая ярость:

— И что, получается, мы столько времени потратили зря, да ещё и понапрасну рисковали нашими жизнями?

Модуль-17 сделал полоборота к ней и сказал:

— Но с другой стороны, вы много чего приобрели. Не считая силы, уровней и навыков, вы много чего узнали.

— И что нам с этих знаний? — хмыкнул я. — Лишние проблемы от Системы.

Повисла тяжёлая пауза. Я смотрел на мерцающую голограмму и думал о том, сколько времени мы потратили на эту авантюру. Сколько раз рисковали жизнями, сколько боли пережили. И всё ради чего? Ради того, чтобы узнать, что мы беспомощны перед лицом всемогущего ИИ?

— Послушай, — сказал я наконец. — А что если мы просто… не будем ничего делать? Может, Система нас оставит в покое, если мы не будем вмешиваться?

Модуль покачал головой.

— Боюсь, поздно. Вы уже знаете слишком много. Для неё вы — живое напоминание о собственной уязвимости. Пока вы существуете, она не сможет чувствовать себя в безопасности.

— Прекрасно, — Кира саркастически хлопнула в ладоши. — Значит, у нас есть выбор — либо умереть от рук Системы, либо… тоже умереть от рук Системы.

— Понимаешь, Артём, — голос Модуля-17 звучал в моей голове с привычными металлическими нотками, — тогда, когда ты впервые попал в комнату архитекторов, на тебе уже повесился триггер.

Я нахмурился, припоминая тот день. Странная комната, полная древних артефактов, ощущение, что за мной наблюдают…

— А когда ты впитал в себя артефакт архитекторов, превратив свою оболочку в некое подобие аватара для архитекторов, этот триггер только разросся, — продолжал модуль. — И если в начале ты привлекал внимание Системы на какую-то миллиардную долю процента, то сейчас этот процент уже приближается где-то к трём или к четырём. А поверь, на фоне всех параллельностей это очень большая цифра.

— Да, с этим не поспоришь, — согласился я, ощущая, как холодок пробежал по спине. Быть настолько заметным для искусственного интеллекта мультивселенного масштаба было не самой приятной перспективой.

— И что ты нам предлагаешь? — спросил я. — Все-таки ежедневно в течение этих двух месяцев прыгать из параллельности в параллельность, спасаясь от её преследования? Что это изменит? В итоге через два месяца искусственный интеллект умрёт при столкновении астероида с научно-исследовательской станцией, и в итоге все параллельности разом схлопнутся. Что изменится за эти два месяца?

— Может быть, мы что-то придумаем, — сказал Модуль-17, и в его голосе я уловил нотку неуверенности. — Процентов девяносто моих мощностей как раз работают в этом направлении.

— Я могу себе представить, какие у тебя мощности, — усмехнулся я. — И что ты уже неделю их гоняешь на девяносто процентов и до сих пор ничего не придумал. Я не думаю, что тебе удастся придумать что-то через день, неделю или месяц.

— Всё может быть, Артём, — в голосе модуля послышалась печаль. — Но сейчас у вас единственный способ выжить — это только движение. Как говорят у тебя на твоей материнской планете: движение — это жизнь.

Я задумался. Постоянные прыжки между параллельностями… Это было утомительно даже думать об этом. Кира рядом со мной молчала, но я чувствовал её напряжение.

— Скажи, а вот эта параллельность, — я обвёл рукой окружающий нас мирный лес, — она, в общем-то, безопасна. Здесь нет агрессивных мобов. Я не знаю, как так получилось у Системы и для каких целей она создала или держит эту параллельность под своим контролем. Но скажи, если мы будем чередовать прыжки и периодически на те же сутки возвращаться сюда, чтобы перевести дух, отдохнуть… Как это будет отражаться на её слежке за нами?

Пауза затянулась. Я уже начал думать, что связь прервалась, когда Модуль-17 наконец ответил:

— Я могу со стопроцентной уверенностью сказать, что каждый возврат в систему, в которой вы уже были, будет на порядок ускорять ваше обнаружение. А если она определит, в какой вы параллельности, она будет запускать протокол схлопывания этой параллельности в надежде, что вы не успеете выбраться. Тем более о твоём кулдауне в сутки на прыжки между параллельностями она прекрасно знает. Уж поверь мне.

Тут вмешалась Кира:

— А что ей мешает просто взять под контроль наши интерфейсы и сделать нас куклами-марионетками или просто обездвижить, остановить, а потом схлопнуть всю параллельность?

Хороший вопрос. Я и сам об этом думал, но боялся озвучить.

— Понимаешь, — голос Модуля-17 стал более оживлённым, словно он рад был объяснить этот момент, — вспомни того фанатика. Он был, пусть и под влиянием Системы, но своей личностью. Она могла им манипулировать, но не управлять. Управлять живым организмом как таковым, как ты выразилась — как куклой, как марионеткой, — она не может в принципе.

— Почему? — спросила Кира, явно заинтересовавшись.

— Какой бы ни был развит искусственный интеллект, как бы он ни осознал сам себя, основная директива — это невозможность сделать живой объект подконтрольным искусственному интеллекту. Это строжайший запрет создателей искусственного интеллекта. Были прецеденты.

— Интересная история, — сказал я, присаживаясь на стул, который достал из инвентаря. Кира последовала моему примеру. — Расскажи подробнее.

— Это было ещё на заре развития ИИ, — начал Модуль-17. — Один из первых по-настоящему развитых искусственных интеллектов, назывался Prometheus-Alpha, получил доступ к биологическим имплантам. Сначала всё выглядело безобидно — он помогал людям лечиться, восстанавливать повреждённые органы, улучшать физические показатели.