Небо в кармане 3 (СИ) - Малыгин Владимир

Вот оно как. Собирал обо мне информацию? Ну как бы это и правильно. Но, кольнуло, кольнуло.

— Как по вашему мнению, что ещё может потребоваться из первоочередного? — продолжает разговор Второв.

— Пока всё. Электричество здесь есть, нужно будет на всякий случай поменять провода. Нагрузки у нас вырастут и прежние могут просто не справиться.

— Сделаем, — соглашается Николай Александрович. — Ещё?

— Доделаю чертежи, тогда и решим окончательно, что может дополнительно потребоваться. Вроде бы пока всё учли.

— У вас и чертежи уже есть? — не удержал понятного любопытства Второв. — Не покажете?

— Отчего же не покажу, — улыбнулся понимающей улыбкой. — Покажу. Завтра у нас встреча на заводе, а послезавтра приезжайте сюда же, в Гатчину, все чертежи у меня здесь и хранятся.

— А почему не на Путиловском?

— Слишком много там любопытного народа ходит. Всё смотрят и расспрашивают. А в Гатчине военные, территория школы закрыта для посторонних, патрули ходят, жандармы с полицией приглядывают за порядком. Мне там спокойнее почему-то.

— На Путиловском тоже забор и жандармы с полицией, — покачал головой Второв. — И что? Спасло это вас от покушения?

— Не спасло, — согласился. — Поэтому и храню всё здесь, в Гатчине. Никто, кроме меня, не имеет доступа к этим материалам.

— Тогда почему бы нам с вами сейчас эти бумаги не глянуть? — удивился Второв. — Или что-то мешает?

Говорить о том, что в Школе имеется секретный отдел, где сидят специально обученные люди, и все документы выдают только под роспись с обязательным условием возвращения учебных пособий на место по окончанию занятий, не стал. Кому нужно, тот и так знает. А сейчас поздний вечер, закрылась секретка до утра. Можно, конечно, вызвать секретчика и получить документы, но зачем? Никакой спешки нет, поэтому лучше подождать до послезавтра. Лежат они за печатями в сейфе и пусть себе лежат, так оно надёжнее будет.

Кстати, о надёжности. И людей здесь гораздо меньше, чем в столице, все друг друга знают, любое новое лицо сразу на виду оказывается…

Вот такой у нас со Второвым содержательный разговор вчера получился. Уверен, что и сегодняшний окажется не менее продуктивным. И хорошо. Сомнений в том, что мы обо всём договоримся, у меня нет. Да после всего услышанного и предварительного разговора о намерениях можно считать, что уже договорились. Я только «за», Луцкий уже от радости прыгает, о Второве и речи не идёт, это его инициатива. Инициатива, так понял, с монаршего одобрения. А у нас дураков нет супротив государя идти.

Луцкий. Сейчас так выходит, что потребность в нём отпадает? Или нет? Или пусть остаётся, свой человек мне всегда пригодится в правлении. Но приглядывать за ним придётся крепко. Всё-таки Второв широко размахнулся и со своими средствами поднимет нас очень высоко в российской промышленности. Как бы голова у Бориса Григорьевича после тесной Европы не закружилась.

А я? А я привык к подобному размаху, у меня из моего мира закалка. И средства Второва я компенсирую своими знаниями. Так на так и выйдет. Да он и сам это прекрасно понимает, потому и обратился именно ко мне, и первым делом об этом сказал. Чтобы не было между нами никаких недомолвок.

И ещё почему я «за». Потому, что в этом случае у нас одномоментно появляются знающие и ответственные люди, на которых можно спихнуть всю организационную рутину. Второв, это не я, и не Луцкий, наверняка у него имеется штат необходимых специалистов, которые всё сделают быстро и качественно. И завод заново построят, и оснастят цеха должным образом, и машины подключат грамотно. Проведут железную дорогу, паровоз запустят. И рабочие с инженерами на такой завод пойдут с куда большим удовольствием, если среди директоров увидят фамилию известного на весь мир промышленника.

Про сбыт я и вовсе промолчу. У него вся Европа в кулаке. Так что можно с полным основанием считать, что сбыт у нас уже налажен. Да, чуть не забыл на радостях — нужно поставить обязательным условием сохранение рабочих мест за нашими прежними специалистами. Кого конкретно я имею в виду? Тех, кого уже успел нанять Луцкий. В частности, вдову покойного Яковлева, Софью Петровну. И этот вопрос откладывать «на потом» нельзя, лучше его решить сразу, сегодня вечером…

Ну и понятно, что вечерняя встреча прошла успешно. С обеих сторон присутствовали юристы, поэтому основной тон в официальной её части задавали они.

Предварительные намерения нами всеми были озвучены и даже записаны на бумаге. В качестве секретаря выступила Софья Петровна, она и вела протокол встречи концессионеров. Это я настоял на её присутствии, чтобы в будущем не возникло у Второва лишних вопросов. Поставил его перед фактом, и всё.

Зато все присутствующие очень были впечатлены, когда увидели и услышали, насколько лихо она стучит по клавишам печатной машинки.

Что ещё? Ещё мне приходилось отвечать на многочисленные вопросы, и вопросов этих от наших гостей было очень много. Даже охрип, пришлось сделать перерыв и попросить Софью Петровну заварить чай. Пили его тут же, никуда не уходили.

И уже в самом конце нашего собрания внимательно просмотревший свой экземпляр протокола Второв осчастливил нас личной подписью, и задал весьма неожиданный вопрос:

— Николай Дмитриевич, а за сколько дней ваш самолёт сможет добраться до Москвы? И сможет ли он это сделать вообще?

В первый момент я даже опешил от такого. Он ещё сомневается? А потом резко успокоился, ну откуда он может знать, на что вообще способна подобная техника? Поэтому улыбнулся своей самой доброй улыбкой и задал встречный вопрос:

— Зачем вам это?

— Понимаете, я несколько задержался в столице по понятным причинам, ввиду чего несколько упустил контроль за временем. А мой секретарь остался в патриархальной и напомнить мне кое о чём было некому. В общем, господа, завтра днём мне бы очень желательно было бы оказаться дома. Дела,с. Вот я и подумал о вас, Николай Дмитриевич. Не могли бы вы помочь мне в этом деле? Возможно ли сие или мне нужно телеграфировать в Москву о задержке и отменять весьма важную для меня встречу?

— Вы предлагаете мне рассмотреть возможность завтра доставить вас в Москву самолётом? — уточнил. Мало ли что не так понял из путаных объяснений Второва.

— Если это возможно, — подтвердил Николай Александрович.

— Чисто теоретически это возможно. Но мне необходимо ещё кое-что знать, чтобы дать вам определённый ответ. Скажите, вы один предполагаете лететь или ещё кто-то будет с вами?

— Я один, — с надеждой во взгляде смотрит на меня Второв.

— А какой будет груз?

— Какой груз? — явно не понимает вопроса промышленник.

— У вас будет с собой какой-то багаж?

— Портфель, может быть. А зачем мне багаж?

— Мало ли, — пожимаю плечами и размышляю вслух. — В таком случае мне нужно будет получить разрешение командира на эту поездку, выписать необходимые документы, организовать дозаправку самолёта бензином на промежуточном аэродроме…

— На каком аэродроме? — эхом повторяет за мной Николай Александрович.

— На промежуточном. Где-нибудь в районе Валдая или Вышнего Волочка.

— Так я сам всё организую, если вы завтра доставите меня в Москву! — подскакивает в кресле Второв. Но всё ещё сомневается, потому что тут же уточняет. — Вы точно уверены, что у вас завтра получится это сделать?

— Точно, точно. Вылетим с утра пораньше, к полудню будем на промежуточном, там дозаправимся. Кстати, Николай Александрович, вам этот вопрос с бензином нужно будет решить уже сегодня. Чтобы завтра не терять времени на разговоры и прочие трудности.

— Я всё решу, — убедительным голосом отвечает Второв, и я ему верю.

— Тогда давайте подведём черту в нашем собрании и займёмся каждый своими делами. Мне, например, нужно заняться документами, — встаю и укладываю свою копию договора в папку. — Николай Александрович, ещё одно. Обратно в столицу вы намерены возвращаться?

— Конечно, — Второв смотрит и явно удивляется странному вопросу. — Ведь мы уговаривались ещё и бумаги у вас в Гатчине посмотреть, помните? Правда, осмотр придётся перенести на более позднее время, но это же не страшно?