Впрочем, планов на этого парня у меня не было. Не позволил неблинцам убить здорового человека — уже хорошо. Сейчас завтраком накормлю и отправлю восвояси. Ну, может, ещё денег на такси дам, сам-то он без копейки. Не зверь же я какой!
Ринко не было минут пять. Мы с Ильей за это время обменялись несколькими фразами. Говорил в основном он. Рассказывал, как мне благодарен, а ещё — что теперь мой должник. Я кивал, не мешая человеку выстраивать стену обязательств, и поедал один бутерброд за другим.
Уний, которому не нужно было говорить что-то вслух, был занят тем, что ел из своей миски, одновременно посылая мне одно ироничное мыслесообщение за другим. В основном такого содержания:
«Как думаешь, сколько его отец отвалит тебе за спасение сына?»
Когда кицунэ вернулась, я сразу же заметил её подозрительную весёлость. Одними глазами спросил: «что?», но девушка только головой покачала, типа: «всё нормально!»
Однако, когда через десять минут прозвучал дверной звонок, она улыбнулась с таким довольным видом, что стало понятно — его-то она и ждала. Я не ошибся, ещё через несколько секунд в столовую вошёл Ланган, сообщив, что нам нанёс визит господин Мазуров.
Надо было видеть лицо пацана, когда он это услышал. Я же бросил на хвостатую проказницу укоризненный взгляд, а вслух сказал лишь:
— Просите его войти.
— Мне конец… — прошептал Илья. — Зачем вы это сделали?
— Мы тебя, обдолбыша, не для того спасали, чтобы ты через несколько недель снова накидался и сдох, — с неприятной улыбкой сообщила Ринко. — От зависимости, физиологической, я имею в виду, ты теперь свободен, но психологически — нет. Так что тебе не повредит длительный домашний арест. Чтобы осознать открывающиеся перспективы в новой жизни. Не благодари.
Всё это кицунэ протараторила довольно быстро, стараясь успеть до того, как отец Мазурова войдёт в столовую. И уложилась секунда в секунду. Закончила последнюю фразу ровно в тот момент, когда в дверях появился крепкий мужчина лет пятидесяти.
Выглядел он так, как любой отец, чей несовершеннолетний сын ночью не ночевал дома. То есть, весьма помятым, невыспавшимся и злым. Взгляд, который он бросил на Илью, не обещал ему ничего хорошего.
— Доброе утро, господин Мазуров, — я поднялся, представился и предложил ему выпить чаю.
— Благодарю.
Судя по его лицу, больше всего мужику хотелось схватить своего отпрыска за шкирку и пару раз приложить мордой об стол. Ночью он, вероятно, молил Спасителя, прося вернуть кровиночку домой живым и здоровым. Теперь же, увидев его именно таковым, желал прикончить придурка. Классика!
Но правила поведения в присутствии графа, пусть бы и такого юного, как я, не позволяли этого сделать. Как и отказаться от предложения составить компанию за завтраком.
В принципе, лиса поступила верно. Принимать дальнейшее участие в жизни спасённого пацана я не собирался. Нужно было лишь безопасно сбыть его с рук, получив в отдалённой перспективе человека с личным долгом. Но Ринко, как дама более опытная, сделала умнее.
Что стоит долг шестнадцатилетнего парня, к тому же — второго сына незначительного дворянского семейства? Точно меньше обещаний жениться девушке, который пытаешься задрать юбку. А вот его отец — другое дело. Он запомнит тех, кто спас его сына. А если всё правильно сейчас разыграть, то ещё и вечную благодарность будет испытывать.
Так что я решил не щадить чувств своего непутёвого ровесника, и вывалил на его папашу всё. Что нашёл парня в бессознательном состоянии и привёз домой. А лиса добавила про «лотос», и что теперь это больше не проблема. А чтобы Мазуров-старший не сомневался в её целительских способностях, вырастила из-под волос небольшие ушки и сообщила, что происходит из племени ёкаев.
Обычно она этот факт не афишировала, и сейчас попросила отца Мазурова об этом молчать. Не то чтобы для подданных Российской империи существование кицунэ и прочих японских ёкаев являлось тайной, но встретится с ними было довольно сложно. Особенно если они сами этого не хотели.
— Я всё понимаю! — горячо заверил нас мужчина. — И безмерно благодарен за спасение моего оболтуса! Можете быть уверены, в ближайшие два месяца он не выйдет из дому!
На Илью было жалко смотреть. Порой он бросал на своего отца жалобные взгляды, пару раз злые — на меня. Считал меня стукачом, что в системе ценностей молодых людей презиралось.
Но мне было плевать. Обязанный папаша гораздо выгоднее, чем вчерашний наркоман. Сегодня он считает своего спасителя величайшим из смертных, а завтра — забывает о его существовании.
Через несколько минут общения я намекнул, что пора бы и раскланиваться. Мазуров-старший понятливо подскочил, схватил своего отпрыска под руку и повёл к выходу. Мы с лисой, как воспитанные хозяева, проводили его до дверей, намереваясь сделать ручкой и вернуться к своим делам. Но возникла некоторая заминка.
Отец Ильи, усадив сына на заднее сидение «Оруса» — брутального вида внедорожника — и наказав водителю следить, чтобы тот не сбежал, вернулся к нам.
— Господин Брюс! — прокричал он, видя, что мы уже собираемся скрыться за дверью. — Ещё минуту, прошу вас!
Пришлось останавливаться и ждать, пока он добежит.
— Что-то ещё, господин Мазуров? — спросил я. Видя, как он вытаскивает бумажник из внутреннего кармана пиджака, выставил ладонь. — В этом нет необходимости…
— Это ведь ваша клиника, господин граф?
Вместо денег мужчина протянул мне визитку. Действительно, принадлежащую моей клинике, мы таких в качестве рекламы наделали пару тысяч и распространяли через нанятых мальчишек. Раздавали их в людных местах. А содержал этот небольшой картонный прямоугольник название учреждения, номер регистратуры, адрес, и короткий слоган на обратной стороне. Звучащий немного претенциозно и пафосно, но чего не сделаешь, чтобы привлечь клиентов.
«Vita Nova».
«Мы дарим Надежду».
— Мы открылись совсем недавно, — кивнул я.
— И планируете заниматься теми медицинскими случаями, от которых отказались остальные лекари? — уточнил Мазуров. После чего бросил короткий взгляд на машину, где сидел его сын, и добавил. — Вроде таких?
Видимо, он все-таки знал о пристрастии своего отпрыска к наркоте, и рассматривал самые разные способы его спасения. В том числе, и обращение в мою «Vita Nova». Но до сих пор не решался этого сделать. Видимо, считая шансы на успех незначительными, а само учреждение — доилкой для отчаявшихся родителей. Но сейчас пересмотрел свои взгляды.
— Если вы говорите о лечении наркотической зависимости, то это не является специализацией клиники…
— Но это возможно? — не унимался мужчина.
— Это рассматривается, — подтвердил я, осторожно. Начиная понимать, куда он клонит.
— Тогда вы не будете возражать, господин граф, если я буду рекомендовать некоторым своим знакомым частные консультации?
И чтобы я совсем всё правильно понял, он ещё раз бросил взгляд на свой серебристый «Орус».
— Не буду. — ответил я. — И обещаю полную конфиденциальность этих консультаций. Вне зависимости от их исхода.
— Благодарю вас! — Мазуров горячо пожал мне руку и ускакал к машине.
А я повернулся и встретился взглядом с Ринко. Очень требовательным взглядом.
— Что? Золотая жила же! Дурак я, что ли, отказываться!
— А работать буду я, Ром-ром? Так ты это представляешь?
— Но ты же меня научишь?
.6
Домой старший Брюс вернулся совсем без того пафоса, с которым его покинул. Не было автоматчиков, следователей и спецмашин. В тупичке перед домом остановилось такси, из которого вышли две молодые женщины и пожилой мужчина.
Именно пожилой, а не старик, которым я запомнил своего деда. На вид — лет шестьдесят. Волосы такие же седые, как и раньше, но никакой неопрятности — уложены в очень идущую ему причёску. Аккуратно подстриженная седая борода, прячущая иронично сложенные губы. Прямая спина, уверенная походка и хороший тёмно-серый костюм. Другой человек, короче говоря.
