Ни одно живое существо не выдержало бы такого темпа. И вот один из хлыстов дотянулся до наплечника, оставив едва видимую полоску, из которой брызнули капли крови. Броня выдержала, ослабила удар, не дав срезать руку по плечо, но новые удары сдерживать стало сложнее. И на ноге спустя миг возникла новая рана, заставившая чужака захромать. Почуяв, что враг уже не в силах держать прежний темп, Кровавый страж, вздыбившись, создал сразу дюжину хлыстов, готовясь нанести одновременный удар, вложив в него всю свою мощь. Человек, видя, что ему не уйти, сжался, словно готовясь принять смерть.
В какой момент в его руке возникла крохотная белая сфера, не смог бы сказать никто. Но когда хлысты скрестились на уязвимом теле сметного, та лопнула, обдав голема волной белоснежного дыма. И даже божественная кровь не смогла устоять перед воздействием сферы Абсолютного холода — гордости лично Инея и всего его Дома, созданной с помощью высшей алхимии из всевечного льда.
Лишь на краткий миг алая поверхность стража застыла, покрывшись ледяной пленкой, но этого хватило, чтобы Игрок прыгнул вперед, частично преображаясь, становясь наполовину человеком, наполовину львом. Его руки ощетинились когтями, ударив по кровавому стражу и разбив застывшую фигуру, что осыпалась красными брызгами. Пролетев сквозь кровавую завесу, чужак уже был готов нанести финальный удар сразу с двух рук, разнося застывшие на пьедесталах головы божественным оружием… Но застыл в воздухе, не дотянувшись до них считанных сантиметров.
Костяные стены, раздавшись в стороны, приоткрыли путь хозяйке храма, только что пожертвовавшей сразу двумя малыми источниками силы, ради нескольких мгновений безвременья для своего врага.
Шаг изящной ножки, голова змеи стремительно срывается с жезла, чтобы ужалить в открытую рану на ноге. Девушка расслабленно замерла, удовлетворенно наблюдая, как ее недруг, почти победив, стремительно умирает у нее на глазах.
— А ты был хорош…
Самый опасный из всех врагов, что встречался в ее молодой жизни.
— Твоя голова украсит коллекцию отца, а твое оружие пополнит мой арсенал.
Кожа чернеет, глаза вот-вот выпадут из орбит, дыхание почти неслышно. Могучее тело борется, но ничто не в силах остановить саму Смерть. Соперник был уже почти мертв, она слышала, как замолкает стук его сердца, и напоследок решила спросить:
— Ну как, тебе нравится мое гостеприимство?
Острая сталь, коснувшаяся ее шеи, принесла ответ, прозвучавший из-за спины.
— В целом неплохо, но мне встречались места и похуже. Брось жезл.
Секундное промедление, и тот падает на пол вместе с ее рукой.
— Как?!!
Этот вопрос вырвался у нее вместе с криком боли.
— Нет, не то, — голос за спиной сух и насмешлив. — Сначала ты должна ответить на мой вопрос — зачем? Зачем мне тебя оставлять в живых?
Несмотря на боль, пожирающую тело, Нидейлина попыталась что-то сказать, но разум просто отказывался верить в реальность происходящего. Она не могла проиграть!!!
Зазвучавший вновь голос развеял все сомнения в реальности происходящего.
— Дам подсказку — служение. То единственное, что может спасти тебе жизнь.
— Рабство?!! Да как ты смеешь!!!
Ее крик оборвал тонкий ручеек крови, начавший стекать по горлу от легкого нажатия клинка.
— Это оружие богов, созданное ими для убийства себе подобных. Если я нажму посильнее, ты умрешь, а потом я раскурочу все, до чего сумею здесь дотянуться. Утратив источники силы, храм вывалится в нормальное пространство, притянувшись к любому достаточно большому куску материи, словно металл к магниту. А оттуда сила Хаоса вновь вернет меня в Двойную Спираль. Ты же будешь мертва, окончательно и бесповоротно, оставшись гнить в этой куче костей. Кстати, а ты знаешь, что если бессмертный погибает от оружия богов, то он исчезает окончательно и бесповоротно, даже тени души не остается в этом мире? Такова плата за бессмертие.
Она этого не знала. Испуганно вздрогнув, девушка вызвала новый ручеек крови, стекший под тунику.
— Впрочем, это лирика и пустые слова. Ведь главное, мы должны определиться, что с тобой делать дальше. А пока ты думаешь, ответь мне на небольшой вопрос: почему дочь бесстрашного мятежника служит его врагу? Немерону?
— Он пообещал, если я буду ему служить, то он освободит от служения отца…
Тихий ответ разнеся по храму, заставив удивленно хмыкнуть врага за спиной.
— Но он же мертв уже две с половиной сотни лет!
— Нет, не мертв. Немерон обещал вернуть отцу собственную волю и освободить от охраны Скрижалей в Склепах Беренхеля. Оставалось еще пятьдесят лет моего служения, и мы были бы свободны. Если б не ты!..
— Молчать!!! — резкий окрик заставил ее вздрогнуть и проглотить горькие слова. Боль в руке вновь напомнила о себе.
— А где ты была все эти годы? Восстание Намана завершилось две тысячи лет назад.
— Спала, — ответ прозвучал, вызвав еще больше вопросов. — Отец перед последней битвой оставил меня в убежище, запечатав заклятьем, пообещав разбудить, когда победит. Печать спала, истратив вложенную в нее силу, я пробудилась, попыталась выжить и познать себя и свою силу… Наделала глупостей, привлекла внимание Немерона, вернее, его слуг. Они достаточно быстро нашли меня. Он предложил мне прощение, а после — служение в обмен на освобождение отца. После передал Храм Костей…
— Видимо, без библиотек и изрядно подчищенный от всего, что могло бы раскрыть тебе правду, — задумчиво проговорил хаосит за спиной. — Храм почти наверняка был завязан на создавшего его или того, кто был ему дорог. Никто другой управлять этим местом не смог, потому его и отдали тебе… Хотел уточнить, а в Топи ты прибыла за мной или искала нага?
— Шепчущий, — буркнула в ответ она. — Скрижали у него. Ты просто подвернулся под руку, оказавшись более доступной целью.
— Понятно, — в ответ хмыкнул враг. — Все-таки в приоритете был не я. И это радует. А теперь вернемся к главному вопросу беседы. Ты хочешь жить?
— Я уже служу Немерону, и даже смерть отца от твоей руки не отменяет мой долг.
— Это кто тебе такую глупость сказал? — ей показалось или незнакомец даже слегка рассмеялся. — Служения без платы не бывает. И если тот, с кем ты заключила договор, не в силах предоставить обещанного в качестве награды, то ты свободна от любых обязательств. И даже вправе требовать нечто, равноценное тому, что тебе полагалось за прошедшие годы службы. Это истина, и неважно, с кем ты заключила сделку. А все иное ложь. Обман. Поэтому тебя и направили за головой нага как глупого самоубийцу, которого не жаль. Достигнет цели — прекрасно, а если погибнет сам, то и наплевать. А самое главное, тебя обманули дважды.
Рука в латной перчатке поудобнее перехватила ее тело, заодно сжимая обрубок, чтобы меньше вытекало крови, после чего пленитель равнодушно продолжил:
— В Склепах Беренхеля не было твоего отца, там была лишь живая кукла с его сердцем и разрушенным огрызком сути, пустое ядро души, без намека на остатки памяти и личности. Подавив восстание, Немерон сделал из него жестокий пример, и поначалу даже не скрывал судьбы зачинщика бунта. Такое уже не восстановить. И даже отслужи ты весь срок, тебе бы не смогли вернуть настоящего отца, в лучшем случае отдали бы его безвольную марионетку, тупо выполняющую твои приказы. А скорее всего, тебя готовили на его место. Собрали бы вместе отца и дочь, как раз шутка в стиле твоего деда.
— Ты врешь!!! — ее голос прозвучал словно лавина, сорвавшаяся со склона горы. Ее отец… ее мечта снова увидеть его и обнять… она помнила поглотившую ее боль, когда узнала, что его больше нет. Все это не могло быть ложью. Она отказывалась в это верить!..
Пустота. Одиночество. Надежда. Все… Все было напрасно…
— Глупостей делать не будешь? — уставший голос уточнил за ее спиной.
— Клянусь… — равнодушно уронила она.
— Повернись.
Осторожно обернувшись, она увидела Игрока, сжимавшего в руке клинок, изуродовавший ее храм. Чуть приподняв правую руку, он быстро заговорил:
