Туман войны. Книга тринадцатая (СИ) - Свадковский Алексей Рудольфович

— Клянусь говорить правду и ничего кроме правды, и да будет Свет свидетелем моих слов.

На его руке, разгораясь, проступил символ Паладиуса, и Нидейлина почувствовала присутствие бога, сейчас внимающего словам человека. Хаосит, посмотрев ей в глаза, тихо заговорил:

— Я не убивал твоего отца. Там, в Склепах Беренхеля, я встретил нечто с его сердцем в груди и серпами Немерона в руках, которые их создатель позже пытался подсунуть мне. Твое служение закончилось в тот миг, когда это создание погибло.

Чужак, опустив руку, снова посмотрел на нее, и громко спросил:

— Ты готова служить мне или хочешь и дальше прислуживать убийце твоего отца? Я жду. Смерть во имя этого труса и обманщика или служение мне, чтобы, набравшись сил и ума, когда-нибудь поквитаться с той тварью, называющей себя богом. Решай, здесь и сейчас.

Эпилог

Эпилог

Топи Тлат’нока…

Медж, сидя на поваленном бревне, неспешно потягивал курительную трубку, прихлебывал вино из стоявшего рядом кувшина и слушал друга.

— … Я еще когда решил идти коридором, проплавленным «светлячком», понял, что средств слежения у нее там нет. Черная стрелка компаса, помогавшая в Топях прятаться от врагов, сразу вытянулась, а до этого постоянно вращалась показывая что за мной наблюдают. Понятно, что центральный алтарь охраняют по максимуму, и схватка выйдет жесткой. Поэтому решил подстраховаться, использовав двойника, а чтобы он не рассыпался через пару минут и мог действовать максимально эффективно, наложил на него все камни-усилители, что выросли в моем Саду камней под воздействием Дара небес. Время дождаться активации карты, замедлившейся под усилением, у меня было — специально еле переставлял ноги перед входом в тоннель.

Напарник бездумно покрутил в руках свою порцию «лекарства», глядя куда-то в пустоту, и продолжил:

— Дальше было проще: Амулет темного гостя, соскользнуть в тень двойника, фактически использовав его не только как громоотвод, но и в качестве носильщика. Правда, чуть не вывалился обратно, когда тот вышибал дверь, такая мощная вспышка была. Потом, когда они со стражем зала воевали, я осторожно перемещался из тени в тень, подбираясь к источникам силы. Ну а затем…

Рэн, припав к кувшину с вином, сделал большой глоток и надолго замолчал. Напряжение прошедшей схватки все никак не отпускало.

Он появился в Топях меньше часа назад, благо Храм Костей сохранил четкую настройку на мир, из которого его выдернула Нидейлина, оставалось лишь найти эхо сработавшего переноса и, ориентируясь на него, вернуться к месту нападения Керумера. Где он и встретил Меджа с частью клана, отказавшихся далеко уходить, и размышлявших над тем, как бы им открыть проход в то пространство, куда затянули их лидера. И готовых подстраховать его по возвращении.

— Хвала Хаосу, эта дура не успела задуматься, почему это я, в смысле двойник, в последней атаке ринулся на голема с когтями ассирэя, а не с мечом, которым все это время сражался. В прочем, на это и был расчет: я уже успел заметить, что она быстро теряется в случае неожиданных изменений, и постарался не дать ей времени размышлять, что и куда пропало.

— А как ты выдержал откат от уничтожения копии? — уточнил старый кот. Сделав долгую затяжку, он задумчиво выдохнул пару колечек дыма, прищурился и рефлекторно дернул ухом, отбрасывая пришедший на ум вариант. — Всегда недолюбливал подобные карты за их проклятую отдачу, что ломает тебя не хуже удара вражеского заклятья, да еще и в самый неподходящий момент, — проворчал он сплевывая.

— Да отозвал просто, как только вышел на дистанцию удара, — пожал плечами Рэн, любуясь клубами табачного дыма, медленно растворяющимися в воздухе. — Потому и не словил откат конкретно за смерть призыва. А остальное сняла заранее активированная Длань Фирины. Синергия справилась с этим, ведь проклятие, или что там было, наложено не на меня, а на копию, и мне не передалось. Весьма удачная комбинация вышла, как и комплекс усилений двойника. Тот в итоге получился очень стойким, смог не только полноценно сражаться, но и за счет Амулета хранителя жизни некоторое время держался под укусом Лимбры. — От лениво прикрывшего веки кота не укрылось, как друг, слегка морщась, потер ногу. — Реально очень опасное оружие: бьет не только вблизи, но и может достать за пару шагов, чего совсем не ожидаешь от жезла. Малейший контакт с телом — и все, считай, покойник. Наман с помощью этой пакости даже драконов с троллями убивал. Самые стойкие могли продержаться до часа, но потом все равно конец один. Яд, попав внутрь тела, разъедает связь души с телом, и противопоставить этому практически нечего. Не во время боя уж точно.

Тигролюд внимательнее глянул на Рэна и понимающе качнул головой: ему тоже больше нравилась честная сталь, открытый поединок, где в схватке сходится мастерство и талант противников, а не вот это вот все. Но теперь и ему самому приходится идти этим путем. А отрицать эффективность такого оружия просто невозможно.

— А если б ты не успел? Вот шарахнула бы она чем-то запредельно мощным, пробив защиту, и корчился б ты, не в силах продолжать бой.

— Активация неуязвимости у Длани бога — автоматическая, так что три удара сердца абсолютной защиты у меня бы было. За это время я успел бы не только выбраться из зоны поражения, но и нанести свой удар.

Медж ухмыльнулся и одобряюще кивнул. Под довольное урчание, глоток вина провалился в горло, согревая тело изнутри… и выталкивая на поверхность вопрос, мучавший его все это время:

— Не понимаю зачем тебе эта стерва? Прикончил бы ее там, в храме, или здесь, когда она вернула тебя в Топи…

Раздражение, или, возможно, интуиция, топорщило его шерсть на загривке и не хотело отступать, возвращая власть с таким трудом достигнутому умиротворению.

— А как бы я вернулся назад? — последовал меланхоличный ответ, пока взгляд задумчиво провожал темно-серые облака, лениво ползущие по небу. — Я уже был почти мертв. Мне оставалось от силы минут десять, максимум пятнадцать. Эликсиры уже не помогали, печень просто не справлялась с интоксикацией, и даже если продолжать глушить алхимию, эффекта было б ноль. Убивать девчонку не было смысла: храм, он есть, он существует в независимости от того, жива его хозяйка или мертва. Я видел еще как минимум четыре источника, до которых банально не успевал дойти: сил просто не хватило бы. И даже сумей я разрушить все источники силы, что дальше? Даже если б домен начал разваливаться на куски сразу, лишь Хаос ведает, сколько это заняло бы времени и когда он выпал бы в нашу реальность. Часы, дни, годы… а у меня был лишь десяток минут.

Медж передернул плечами, представив себя на месте друга. Но потом заметил, что тот рассказом… наслаждается. Отпускает пережитое, упиваясь ощущением жизни и мгновениями временной безопасности.

— Да и не забывай, кто был моим врагом. Дочь Намана, бессмертная, пускай далеко и не сильнейшая среди них, но все же входившая в свиту Немерона. И прикончи я ее в домене отца, еще неизвестно, какие были бы последствия. Тут и высшие посмертные проклятия, благо, силы вокруг нее хоть отбавляй, и немедленная весть деду, со всеми подробностями боя. Единственный шанс для меня оставался — это не просто убить, а победить так, чтобы выжить в конце самому. Не хотелось сдохнуть возле трупа врага… Поэтому ее клятва служения и подчинения была единственным выходом. Но такой вассалитет — а Паладиус стал свидетелем наших слов, и он же будет следить за исполнением клятвы обеими сторонами — подразумевает не только права господина, но и обязанности для него. Он не вправе убить доверившегося ему из простой прихоти или гнева… А по-другому доверять я ей не мог: даже если б она открыла для меня портал добровольно, как бы я проверил, куда тот ведет? В общем, сложно все, Медж, и Нидейлина с нами надолго.

— Сложная партия.

Старый кот, не удержавшись от тяжелого вздоха, серьезно кивнул, признавая аргументы друга. В этой ситуации даже победить казалось за гранью возможного: убить бессмертную на территории ее личного домена уже звучит как сказка. А победить, заставив поверженного врага еще и служить тебе — это вообще наивысшая грань мастерства, о которой он до этого момента даже не задумывался.